Брат Лахана сосредоточенно смотрел на землю.
Он потянулся вниз, чтобы проверить, какова она на ощупь, и даже положил немного в рот, а затем выплюнул обратно.
— Что скажешь? — спросила Маомао, наблюдая за его работой.
День фермера начинался рано. Солнце только-только появилось из-за горизонта, а брат Лахана уже был на ногах. Маомао так устала, что никак не могла уснуть, а утром услышала звуки, которые издавали фермеры.
Они были на полях фермерской деревни, куда приехали накануне. Вечером они попросили у старосты разрешения прийти сюда, и вот брат Лахана без лишних слов оказался здесь.
В поле начинала прорастать пшеница. Маомао задавалась вопросом, съедят ли её овцы, но, кроме тех случаев, когда их выводили на пастбище, животные находились в безопасности за оградой, так что, возможно, всё было в порядке.
— Думаю, с почвой всё в порядке, и поливают её хорошо. Если уж на то пошло, можно было бы пожелать немного более бедной почвы.
— Это лучше, если почва не такая питательная? — спросила Чуэ, приподняв голову.
«Подумать только, вчера она легла спать даже позже, чем я».
Она вернулась где-то к утру, должно быть, переговоры затянулись. Несмотря на это, она выглядела очень энергичной.
Маомао решила, что лучше не спрашивать, о чём именно она вела переговоры. Чуэ настаивала на том, чтобы Маомао обращалась с ней так же, как и всегда, поэтому Маомао промолчала.
Брат Лахана встал и осмотрел поле.
— В отличие от большинства овощей, картофель лучше всего растёт, если почва не слишком богата. Если в почве слишком много питательных веществ, то у сладкого картофеля вырастает только куча листьев, а картошки нет. Белый картофель более подвержен болезням.
— Понятно. Кстати, хлеб сам по себе не очень-то подходит для завтрака, так что я тоже приготовлю немного конги.
— О, спасибо за это
Чуэ чистила сладкий картофель.
— Что ты себе позволяешь?! — потребовал брат Лахана, молниеносным движением выхватывая у неё картофель.
— О-о-о, — сказала Чуэ, театрально крутясь вокруг него.
— Это семенной запас! Для посадки! А не для еды!
— Да, но здесь нет ничего, кроме пшеницы! Даже риса почти нет. Я подумала, что немного картофеля придаст блюду пышность.
— Картофельная похлебка звучит неплохо.
Маомао поняла, что её желудок урчит. Хорошая, крепкая похлебка была бы лучше хлеба для начала дня.
— Мы собираемся посадить это! Ты не сможешь это съесть!
Брат Лахана говорил таким тоном, словно ругал ребёнка. Он странно походил на Очкарика. Может быть, потому, что они были братьями. Овца неподалеку подняла голову и издала осуждающее "Баа!", словно говоря: "Потише!".
— Аргх... Я больше не смогу использовать это для посадки, — простонал брат Лахана, с сожалением глядя на полуочищенную картофелину.
— Тогда это будет вкусный завтрак!
— Вздох... Наверное, так и будет.
— Но этого не хватит! Мне нужно ещё как минимум три!
— Нет! Ни в коем случае! — огрызнулся Брат Лахана, останавливая Чуэ, прежде чем она успела натворить ещё больше бед. Кулаки Маомао сжались. Воистину, у этого самого обычного человека было своё место, где он мог блистать: именно когда Брат Лахана на кого-то ругался, он входил в роль.
— Ладно, давайте на секунду забудем о завтраке. Как ты думаешь, мы сможем выращивать здесь урожай?
Лично Маомао с удовольствием понаблюдала бы ещё немного за этой перебранкой, но если она не будет поддерживать разговор, то ничего не получится.
Брат Лахана скрестил руки.
— Это место очень похоже на провинцию Шихоку-ши. Не так далеко на север, но по погодным условиям здесь больше подходит белый картофель, чем сладкий. Здесь холоднее, чем в провинции Ка-ши.
— Думаю, здесь действительно прохладно. Забавно, я думала, что в западной столице довольно тепло.
«На самом деле у меня немного болят уши», — подумала Маомао, ущипнув себя за нос и подув, чтобы уравновесить их.
— Мы здесь гораздо выше над уровнем моря, чем в западной столице.
— Наверное, да.
— Правда?
Чуэ достала из складок халата карту.
— Госпожа Чуэ отлично читает карты, но на этой не указаны высоты. Неудивительно, что воздух здесь кажется таким разреженным!
— Я знаю, потому что мой отец рассказывал мне об этом, — сказал обычный человек, выпятив грудь.
— В западной столице температура держится на высоком уровне, потому что пустыня так близко. А здесь даже днём холодновато, — сказала Чуэ.
Маомао только сейчас начала понимать на собственном опыте, насколько разным может быть климат даже в пределах одной провинции.
— Ты действительно думаешь, что картофель не вырастет?
— Я не уверен. Для сладкого картофеля идеальна температура, подобная той, что бывает в провинции Ка-ши весной и в начале лета, а здесь, в пустыне или на возвышенностях, ничего подобного нет. Может быть, стоит посадить несколько штук, просто чтобы посмотреть, но я думаю, что обычный картофель будет проще вырастить. Есть только одна проблема...
Брат Лахана выглядел очень грозным. Ему явно что-то не нравилось в этой ситуации. Внезапно он бросился к середине поля и принялся топтать пшеницу, которая всё ещё была едва ли выше травы - возможно, фермеры опоздали с её посадкой.
— Что это ты делаешь? Думаю, они очень рассердятся на тебя! — сказала Чуэ, хотя сама лишь стояла и смотрела.
— Это я злюсь! Посмотрите, как мало отростков у этой пшеницы! Они её совсем не вытоптали!
— Вытоптали?
Маомао озадаченно покачала головой, наблюдая, как брат Лахана ходил боком по полю, словно краб.
— Нужно топтать пшеницу, чтобы стимулировать прорастание побегов. Это делает корни сильнее, а пшеницу — выносливее. Но посмотрите на это поле! Они здесь ни разу не ступали! И ни на одном из других полей тоже! Больше росточков — больше колосьев! Больше колосьев — больше урожай! Но посмотрите на эти бедные поля!
— Вот это да! Вот тебе и настоящий фермер!
— Кто тут фермер?!
«Кто ещё может быть, кроме тебя?»
Брат Лахана продолжал своё нелепое хождение крабом по пшеничному полю. Он мог не знать этого, не любить или не хотеть признавать, но он был фермером до мозга костей. Чуэ, должно быть, решила, что топтание по пшенице выглядит забавно, и присоединилась к брату Лахана, расхаживая взад-вперёд по полю. В этот момент стало ясно, что если Маомао не присоединится к ним, то это никогда не закончится.
***
Они всё ещё ходили крабами, когда жители деревни начали просыпаться и толпиться, наблюдая за странным поведением гостей с безопасного расстояния.
Басен выскочил из толпы.
— Что вы... делаете? — спросил он.
Лично Маомао не хотела, чтобы её допрашивал о странном поведении человек с уткой на плече.
— То, что они здесь делают, нельзя назвать фермерством! — воскликнул брат Лахана со своего места на ковре.
— Пожалуйста, потише во время еды, хорошо? — сказала Чуэ.
Она запихивала хлеб за щеки, как белка.
Маомао и остальные вернулись в палатку и решили для начала позавтракать. На лепешках лежали шампуры с бараньим мясом и баоцзы. В камине кипел котелок с супом из пшеницы и бараниной. Утверждалось, что они пьют чай, но он не был похож ни на один чай, который когда-либо пробовала Маомао. Цвет его был светлее, чем у других, а вместо горячей воды использовалось козье молоко.
«В основном молочные продукты и мясо домашнего скота, с небольшим количеством овощей».
Возможно, их было бы ещё меньше, если бы это не была фермерская деревня.
Они ели все вместе в большой палатке. Чуэ ещё не успела приготовить картофель, так что это был ужин. Очищенный картофель был тонко нарезан и готовился на очаге.
Басен сидел перед очагом, так что Чуэ, Маомао и брат Лахана устроились в тёплом месте. Остальные, кто пришёл с ними, включая солдат, служивших им телохранителями, расселись вокруг них своеобразным кольцом.
Суп был горячим, но слабым на вкус; Маомао взяла у Чуэ немного соли и добавила щепотку в свою миску. Шампуры были гораздо вкуснее, чем всё, что можно было купить на уличных лавках в императорской столице. Хлеб, служивший подносом, был жёстким; приходилось отламывать кусочки и макать их в суп. Положите сверху немного разогретого сыра, и будет очень вкусно.
Что касается овощей, то их было немного в супе и в начинке баоцзы, но их количество оставляло желать лучшего.
— Почему они не знают, как выращивать пшеницу? Говорю вам, вот в чём вопрос! Вы понимаете, насколько лучше был бы урожай, если бы они её топтали?
— Я уверена, что ты очень прав. Если ты не собираешься есть свой сыр, можно я его возьму?
— Эй! Я еще не ответил, а ты уже ешь!
Чуэ одним движением выхватила сыр из тарелки брата Лахана.
«Ей не нужно было этого делать».
Сыра здесь было предостаточно. Казалось, она отбирает у брата Лахана только для того, чтобы задеть его за живое.
Пока Маомао и остальные ели, они обсуждали, что произошло в этот день на полях.
— Мы должны были приехать сюда для осмотра полей. И что же вы увидели, брат Лахана? — спросил Басен, который, казалось, уже считал "брат Лахана" его именем.
В обычной ситуации он мог бы быть более щепетильным, если бы спросил, как его зовут на самом деле, но тут как будто действовала какая-то сверхъестественная сила.
— Я не... Я же сказал, меня зовут...
— Ты принёс семенной картофель. Полагаю, ты собираешься его посадить, — перебила Маомао.
— Я же сказал, Лахан велел посадить их, если будет хорошее место. И раз уж он попросил меня, я чувствую, что должен выполнить его просьбу, даже если он мой никчемный младший брат...
«Для человека, у которого такой ужасный член семьи, он звучит как честный человек».
Тем не менее от брата Лахана исходило нечто такое, что заставляло хотеть поддразнить его.
— Ладно, ты упомянул пшеничные поля. Это какая-то проблема?
— Большая! Неужели эти люди действительно верят, что правильно обустроили поля?
Брат Лахана отпил глоток супа.
— Признаюсь, я не эксперт, но неужели они заслуживают того, чтобы о них так говорили только потому, что они не занимались топтанием пшеницы или чем-то ещё? — спросил Басен.
Маомао согласилась с ним. Несомненно, топтание пшеницы улучшало урожай, но не факт, что пшеница не выросла бы без этого. Возможно, эти люди были заняты другими делами, и топтание пшеницы просто отошло на второй план. В любом случае, в провинции И-Сей более важным было разведение скота.
— Дело не только в топтании. Они используют разные методы посадки. Я знаю, что они посеяли её прямым посевом, но она должна быть посеяна равномерно. Некоторые участки засеяны слишком поздно. Удобрения нужно было распределять более равномерно, иначе почва будет неравномерно окрашена.
— Вау, ты действительно разбираешься в своем деле. Картошки?
— Я не разбираюсь! И мне надоело есть картошку!
Маомао не возражала, она с удовольствием взяла у Чуэ печёный сладкий картофель. Он был очень сладким и вкусным сам по себе, но если намазать его небольшим количеством масла, он приобретал дополнительную насыщенность. Чуэ, очевидно, разделила признательность Маомао, потому что незаметно взяла несколько картофелин, нарезала их и начала готовить.
Маомао понимала, к чему клонит брат Лахана, но даже она могла придумать, что ответить.
— Разве методы ведения хозяйства не отличаются в разных регионах? Может, из-за того, что здесь выращивают так много скота, пшеница не так важна. Зачем разрабатывать изысканные техники для работы со второстепенной культурой?
— Ты не ошибаешься. Я говорю, что проблема здесь не в невежестве, а в безразличии. С тем, что они делают сейчас, они никогда не соберут большого урожая, о котором можно было бы говорить. Эти люди знают методы, просто они не пытаются их использовать.
— Потому что у них есть другие источники дохода, верно? Это так важно? — спросил Басен, потягивая чай с молоком.
— Но это не тот случай!
— Зачем им заниматься плохим земледелием, если они могут заработать деньги другим способом? — сказала Маомао.
Ей показалось, что она поняла, к чему клонит брат Лахана.
— Да. Именно это я и имел в виду, — сказал Брат Лахана, немного успокоившись, когда почувствовал, что кто-то его понимает.
— Я не понимаю, — сказал Басен.
— Госпожа Чу тоже ничего не понимает. Объясните так, чтобы она поняла.
— Если они могут полностью прокормить себя кочевым выпасом, почему бы им не сделать это? Оседая на одном месте, чтобы засеять поля, становится намного сложнее разводить скот. Это означает, что у оседлого образа жизни есть какие-то преимущества, которые делают этот компромисс оправданным. — сказала Маомао
— Да. Пытаясь заниматься подобными вещами во время путешествий, вы бы измотали себя, — заметил Басен.
— Верно. Нередко кочевники-скотоводы оседают и становятся фермерами, в том числе, судя по всему, и хозяин этой палатки. Так стали ли они фермерами потому, что у них не было другого выбора, или потому, что считали, что в этом есть какая-то особая польза? Если они сделали это добровольно, ради выгоды, разве не следовало бы ожидать, что они будут больше заинтересованы в повышении урожайности?
Брат Лахана усердно кивал, слушая объяснения Маомао, но двое других продолжали выглядеть озадаченными.
— Похоже, я не очень-то умею объяснять, но что вы думаете?
— То есть... Я понимаю, что здесь что-то не так, — сказал Басен.
— Это трудно выразить словами, не так ли? — сказала Чуэ.
Маомао застонала и откусила кусочек остывшего картофеля. Вокруг не было ничего даже отдаленно сладкого, поэтому сладость картофеля была ещё более ощутимой.
В этот момент Маомао посмотрела в сторону входа в палатку. Пара детей с интересом разглядывала гостей. Мальчик и девочка лет десяти, вероятно, брат и сестра.
— Хотите? — спросила Маомао.
Дети выглядели немного испуганными, но потянулись за сладким картофелем, который они никогда раньше не видели. Каждый из них откусил по кусочку, и их глаза расширились.
— А можно ещё? — спросили они.
— Можно. Но, может быть, сначала вы ответите на несколько моих вопросов, — сказала Маомао.
Поскольку дети пришли прямо к ним, это был отличный шанс выведать у них информацию.
После завтрака они вместе с детьми осмотрели деревню.
— Ваши семьи ухаживают за полями как положено? Они ведь не срезают углы? — спросила Чуэ у брата и сестры, не жалея слов.
Они переглянулись.
— Но ведь в поле нельзя срезать углы, верно?
— Да, разве?
— Не думаю, что такие маленькие дети поймут, к чему ты клонишь, сестра Чуэ.
— А ты так думаешь, сестра Маомао?
Она дала детям ещё одну вареную картофелину.
— Взрослые говорят, что они могут получить деньги за создание полей. Но я не знаю, значит ли это, что нужно срезать углы.
— Деньги? Вы имеете в виду, от продажи пшеницы?
Старший брат покачал головой.
— Не-а. Они говорят, что ты получаешь деньги, даже если не выращиваешь урожай, так что жизнь легка...
— Эй! Вы, дети! Мы же говорили вам держаться подальше от гостей! — проревел один из взрослых, и брат с сестрой убежали, испугавшись, правда, не настолько, чтобы уронить картошку.
— Нет! Подождите!
Маомао позвала их, но было уже поздно. Они уже ушли.
«Значит, им платят, даже если они ничего не выращивают?»
Звучит странно. Если бы это было правдой, то объяснило бы, почему они не чувствовали никакого принуждения ухаживать за посевами.
— Простите. Эти дети сделали что-то плохое? — спросила Маомао.
— Нет, ничего, — ответил житель деревни, но продолжал смотреть на Маомао и остальных извиняющимся взглядом. В таком случае Маомао хотела бы, что не он кричал. Он прогнал двух очень сговорчивых молодых информаторов.
Маомао хотела бы узнать у них побольше о деньгах, которые якобы были на этих полях.
«Не похоже, чтобы они что-то скрывали», — подумала она, пока они продолжали идти по деревне.
Судя по всему, здесь было тихо, спокойно. Ничего необычного. Здесь не было ни одной коммерческой лавки; люди в основном сами себя обеспечивали. Говорили, что купец приезжает примерно раз в десять дней. Жители деревни оказались добрыми и дружелюбными. Трудно было представить, что они делают что-то плохое.
«Может быть, дети просто что-то не так поняли, и теперь мы слишком много об этом думаем».
Однако был один человек, который, казалось, воспринимал всё это гораздо тяжелее, чем Маомао.
— Бедный Брат! Ты выглядишь так, будто готов что-нибудь разбить. Попробуй улыбнуться! — сказала Чуэ, всегда готовый подбодрить брата Лахана.
Брат Лахана нахмурился и посмотрел на деревенские поля. Он нёс сумку, полную семенного картофеля. Номинально они находились здесь с инспекционной поездкой, но он приехал в поисках удобного случая представить новую культуру, и если он собирался дать людям что-то новое для выращивания, то, несомненно, хотел бы, чтобы они были немного больше заинтересованы в выращивании.
Брат Лахана всегда решительно отрицал свою принадлежность к фермерам, однако был глубоко предан сельскохозяйственному искусству. Он был обычным, добрым, парадоксальным человеком. Он мог бы и отрицать, что он обычный, но принцип, который лежал в основе его поведения, казался таким же нормальным, как и у других людей.
«В мире полно старших сыновей, которые на самом деле не заинтересованы в наследовании главы семьи», — подумала Маомао, но решила, что если укажет на это брату Лахану, он только разозлится.
Самым эффективным было бы разделиться и начать задавать вопросы по отдельности, но нельзя было устраивать слишком шумное шествие. Патриархальный дух в провинции И-сэй жив и процветает, и странная женщина, которая в одиночку ходит туда-сюда, вряд ли будет хорошо принята. Можно выделить телохранителя, но большую часть разговоров будет вести Маомао, и это не решит проблему.
«А вот Чуэ, похоже, не возражала против того, чтобы заняться своими делами».
Она заявила, что у неё есть дела, и куда-то исчезла. Она может быть странной, но Суйрэн приняла её, так что, скорее всего, она безопасна.
Лучше всего Маомао было бы убедить брата Лахана или Басена задавать вопросы от её имени. Если бы ей пришлось выбирать одного из них, она бы выбрала брата Лахана, за Басеном ходила утка, и жители деревни бросали на него странные взгляды.
К счастью, Маомао не пришлось уговаривать Брата Лахана — он и так делал то, что она хотела. А именно: спрашивал у жителей, не было ли в последнее время вреда от насекомых.
— Насекомые, да? — сказал один из жителей.
— Да. В прошлом году насекомые не были особенно опасны?
— Хммм... Ну, есть вредители, которые появляются каждый год. Прошлый год был таким же, как и все предыдущие. Они, конечно, нанесли много вреда, но мы как-то справились. Мы можем благодарить правителя за то, что у нас есть еда на столе.
«Правитель. Может быть, это Гёку-оу?»
Значит, насекомых было много, но не настолько, чтобы уничтожить весь урожай?
— Хм... Хорошо. Тогда ещё одно. Вон то поле — чьё оно? Я бы хотел с ними познакомиться.
Брат Лахана указал на одно из пшеничных полей.
— Вон там? О, это поле Ненджена. Он старик, живёт на окраине города. Вы не пропустите его жилище, рядом с ним стоит святилище.
— Спасибо. Я пойду взгляну.
— Вы же не хотите идти к нему?
Деревенский житель выглядел явно неловко.
— Хочу. Какие-то проблемы с этим?
– Ну, послушайте, я не стану вас останавливать. Просто... вы будете немного удивлены этим стариком. Но он не плохой человек. Если вас это не беспокоит, думаю, всё в порядке.
В тоне деревенского жителя было что-то забавное. Это вызвало у них ещё большее любопытство.
Маомао и остальные направились к окраине города, как и сказал им крестьянин.
— Прости, — сказала Маомао, потянув за халат брата Лахана.
— Да?
— Почему тебя так интересует именно эта область?
— Разве не видно? Это единственное красивое поле.
— Красивое?
Остальные поля настолько плохо подготовлены, что их даже не рассматривают как таковые.
— Остальные поля разбросаны, не очень удачно расположены, только это аккуратно разделено на участки. Его тоже топтали, там растёт хорошая, сильная пшеница.
— Как скажешь.
Когда он упомянул об этом, она подумала, что, возможно, сможет увидеть её, но, к сожалению, Маомао не проявляла особого интереса к пшенице.
«Не похоже, что здесь есть лириопе...»
Мысли о пшенице, естественно, привели её к мысли о лекарственных растениях. Однако растение, которое она имела в виду, иногда называемое змеиной бородой, на самом деле не имело ничего общего с пшеницей. Точнее, она подумала о корнях этого растения. Если это пшеница, то её корень иногда используется в качестве лекарства, но его токсичность более заметна. Так как колосьев ещё не было, ей было трудно проявить интерес.
«В округе нет ни одного хорошего растения!»
Маомао была на грани того, чтобы страдать от хронической нехватки лекарственных трав, и это состояние усугублялось огромным разнообразием лекарств, с которыми ей довелось столкнуться с тех пор, как она стала помощником врача.
«Лекарства! Я хочу увидеть лекарства...»
Одна эта мысль вызвала внезапный приступ, дыхание стало прерывистым. По дороге сюда на обочине не было даже хороших лекарств.
— Эй, ты в порядке? Ты неважно выглядишь, — обеспокоенно сказал брат Лахана.
— П-прости меня. Ничего страшного...
Легко сказать, но ей хотелось увидеть лекарства. Понюхать их. Она готова была принять всё, даже если это было ядовито. Что поблизости может послужить лекарством? Может, овцы, пасущиеся без дела на полях?
«Можно ли использовать их рога в качестве лекарства? Не могу вспомнить...»
Она думала, что это называется линг-ян-цзяо, а ян означает "овца". Но, должно быть, это был другой вид овец, потому что их рога совсем не походили на те, что видела Маомао.
«Может быть, они все же окажут схожее действие...»
Вытянув руки, как голодный вурдалак, Маомао потянулась к ближайшей к забору овце.
— Эй! Эй! Я так и знал, что с тобой что-то не так!
Брат Лахана сжал её руки за спиной. Маомао прекрасно понимала, что её поведение нестабильно, но тело, похоже, действовало само по себе. Ей просто нужно было лекарство — любое лекарство!
— Л... лекарство,— прохрипела она, пытаясь убедить брата Лахана принести ей какое-нибудь лекарство, хоть что-нибудь.
— Лекарство? Ты больна?
— Что здесь происходит? — спросил Басен, подойдя со своей уткой.
— Она говорит, что ей нужно лекарство.
— Правда? Если подумать, госпожа Суйрэн дала мне кое-что перед нашим отъездом.
Басен достал из складок халата завернутый в ткань предмет.
— Она сказала, что если "кошка" начнёт вести себя странно, я должен показать ей это.
На пакете была пометка "Один".
Он медленно развернул его: в нём было что-то сушёное.
— М-Морской конёк!
Возможно, более известное название — драконий бастард. Причудливые подводные формы жизни, не то рыбы, не то насекомые.
Басен поспешно спрятал сушеное существо подальше.
— Ах!
— Хм, посмотрим, — сказал Басен, изучая записку, которая была вложена в пакет.
— Кря! — крякнула утка, читая через плечо.
— Если Маомао начнёт вести себя странно, покажите ей содержимое этого пакета. Однако не позволяйте ей получить их сразу. Как только работа будет выполнена, она сможет взять одно из них.
Записку читал Басен, но Маомао почему-то услышала голос Суйрэн.
«Как и следовало ожидать от опытной старой карги».
Суйрэн обращалась с Маомао не так, как госпожа из Малахитового дома, но у неё были свои методы, и они работали. Она не раз видела, как Джинши давал Маомао лекарства в качестве стимула, Суйрэн тоже должна быть в состоянии понять. То, что она дала Басену эту вещь, вплоть до записки, доказывало, что она всё ещё видит в нём маленького мягкого мальчика, которого нужно проинструктировать, как заставить Маомао делать то, что он хочет.
— Ты слышала госпожу, — сказал Басен. — Ты оправилась от своего маленького приступа?
— Да, господин! Уже лучше!
Она взмахнула руками в воздухе, чтобы продемонстрировать это.
— Как это может быть? Кто вообще слышал о лекарстве, которое действует только от одного взгляда на него?! — воскликнул брат Лахана, не преминув вмешаться.
— Говорят, что болезнь начинается с духа. В любом случае, не стоит об этом беспокоиться. Нам нужно поторопиться и сделать свою работу, — сказала Маомао.
«И получить этого морского конька!»
— Говорят, морские коньки повышают жизненный тонус.
— Нет, хватит. Это бессмысленно. Здесь что-то не так. Что-то здесь не так!
— Не знаю, брат Лахана. То, как ты повторяешься, напоминает мне кого-то...
Точнее, кого-то с всклокоченными волосами и в очках.
— Я же сказал тебе, меня зовут не Брат Лахана! Это...
— Ну что ж, нам пора идти. Время уходит, — сказал Басен, прерывая брата Лахана, прежде чем тот успел назвать своё имя — это уже стало практически ходячей шуткой. Придётся следить за тем, чтобы она не затянулась.
***
Житель деревни говорил о святилище, но оно не было похоже на те святилища, к которым привыкла Маомао. Оно было сложено из кирпича, и в нём не было окон. Внутри висела ткань, а вместо статуи на стене висела картина с изображением богов.
Рядом со святилищем стояла хижина, похоже, тот самый дом, о котором говорил крестьянин.
—Что ж, пойдёмте, — сказал брат Лахана,
Он постучал в дверь. Затем подождал. Ответа не последовало.
— Может, его нет дома?
— Думаешь, он на работе? Наверняка ему нужно позаботиться об овцах, поле или ещё о чём-нибудь.
По времени, похоже, он уже должен был вернуться к обеду.
В этот момент сзади раздался низкий, хрипловатый голос.
— Чем могу помочь?
Обернувшись, Маомао и остальные увидели, что перед ними стоит пожилой мужчина с загорелой кожей. В руках у него была мотыга, а вокруг шеи обмотана тряпка — прямо-таки образ фермера. Его одежда, местами залатанная, была испачкана тёмной землей.
Да, он был фермером, но рука Басена тут же метнулась к мечу, и он встал в боевую стойку. Маомао поняла, почему.
— Эй, что ты себе позволяешь? Собираешься напасть на простого фермера?
Загорелая кожа мужчины была покрыта пятнами — одни от возраста, другие от долгих часов, проведенных под палящим солнцем. Однако не это насторожило Басена.
Нет, это был отсутствующий левый глаз. В его лице зияла полость, глазное яблоко просто отсутствовало. На правой руке, обхватившей мотыгу, не хватало указательного пальца, а открытая кожа была покрыта шрамами от мечей и стрел. Маомао поняла, почему деревенский житель выглядел таким запуганным и почему Басен отреагировал инстинктивно. Этот человек был похож не на фермера, а на солдата.
— Вы служили в армии, господин? — спросил Басен, стараясь говорить вежливо.
— Ничего особенного. Я был всего лишь саранчой, доставляющей неприятности на равнинах.
«Саранча...»
Поразительный выбор слов. И ещё кое-что не давало покоя Маомао.
— Вы работали в поле? — спросила она, не успев остановиться. Мотыга в его руках и грязь на рубашке, она узнала эти пятна.
— А что ещё, по-твоему, я должен делать? — спросил мужчина, хотя в его голосе не было особого беспокойства.
Вопрос Маомао действительно казался очевидным, но кое-что осенило её, когда она смотрела на деревенские поля.
— Я просто не думала, что при полевых работах обычно так пачкаются.
Так грязно не было бы даже при возделывании пшеницы, не то что в это время года. Пыль на полях была сухой; если не использовать влажную землю, она не должна была так пачкаться.
— Скажите, человек по имени Рикусон приходил сюда?
— Хм... Вы его друзья?
Фермер подмигнул им одним глазом, а затем открыл дверь в свой сарай.
— Проходите внутрь. Я могу предложить вам козье молоко, по крайней мере.
Он прислонил мотыгу к стене и пригласил их войти.
Старик действительно был Нендженом, и его дом был таким же простым внутри, как и снаружи.
«Очень похоже на мой дом», — подумала Маомао, представляя себе свою лачугу в квартале удовольствий. У Ненджена был очаг, раскладушка и очень скромный стол, вот и всё, не считая сельскохозяйственного инвентаря. Похоже, его дом был посвящен сельскому хозяйству так же, как дом Маомао — медицине.
«Судя по этой комнате, он выглядит довольно простым человеком».
А вот шрамы по всему телу — не похоже на следы человека, который зарабатывал на жизнь честным фермерством.
Внутри стояли три стула. Ненджен позволил гостям сесть, а сам остался стоять и наливал козье молоко в чайные чашки со сколами. Утка клевала грязный пол. Должно быть, там просыпалось зерно.
— Ты права, здесь проходил человек по имени Рикусон. Это было около десяти дней назад.
Всего за день до того, как Маомао и остальные встретили его в западной столице.
— Вы знаете, для чего он здесь был? — спросила Маомао.
Изначально она планировала предоставить говорить Басену или брату Лахана, но раз уж она заговорила о Рикусоне, то и этот разговор будет вести она.
— Для чего он здесь был? Всё, что он сделал — это взял мотыгу и помог мне пахать.
— Пахать? Вы имеете в виду, чтобы подготовиться к весенней посадке?
Пшеницу можно было выращивать в два сезона. Семена, посаженные зимой, можно было собрать весной или в начале лета, а семена, посаженные весной, можно было собрать осенью.
— Нет, нет. Мне действительно нужно провести весеннюю посадку, но сейчас речь не об этом.
Ненджен поставил козье молоко на стол и подвинул чашки к Маомао и остальным. Басен выглядел так, будто не слишком уверен в этом незнакомом напитке, но Маомао была благодарна за возможность промочить горло. Это было обычное козье молоко, тёплое, но без всяких странностей.
— Может, это звучит немного напыщенно, но я попросил его помочь мне с ритуалом.
— Ритуал? — спросила Маомао.
Басен и брат Лахана обменялись взглядами, так же как и она.
— Вы имеете в виду какую-то церемонию, чтобы помолиться о хорошем урожае?
— Скорее, чтобы предотвратить плохой.
— Простите... Мне немного сложно понять всё это. Не могли бы вы объяснить подробнее?
В ответ Ненджен сел на кровати, высунув язык изо рта. Его не слишком изысканные манеры давали о себе знать.
— Вы готовы немного послушать болтовню старика? Деревенские жители точно нет.
— Послушайте, господин, у нас не так много свободного времени, — сказал Басен, всё больше раздражаясь.
— Ну что ж, простите меня.
Ненджен лёг и перевернулся на раскладушке.
Маомао поднялась на ноги и протянула руку, чтобы остановить Басена.
— Господин, простите меня. Пожалуйста, скажите нам, что вы хотите сказать.
Она склонила голову. В конце концов, извинения были бесплатными. Если уж он решил поиздеваться над ней, она могла бы и извиниться.
— Хм, я не знаю, — сказала Ненджен. Для кого-то другого это прозвучало бы игриво. Для него же это прозвучало как садизм.
— Не думаю, что мне больше хочется.
— Следи за своим поведением!
Басен уже собирался рвануться вперёд, но Маомао снова остановила его. Брат Лахана, не привыкший к конфликтам, превратился в стороннего наблюдателя.
«Я знаю, что он вспыльчив, но лучше бы он перестал устраивать драки».
Она знала силу Басена и очень сомневалась, что у старика есть шанс против него. Но…
«Люди с таким характером могут быть странно упрямы, знаете ли».
Может, Басен и сможет одолеть старика физически, но что, если тот просто откажется признать поражение и замкнётся в себе?
«Это проблема».
У неё было ощущение, что Ненджен просто упрямится. Он впустил их в дом, когда они упомянули о Рикусоне, и она подозревала, что на самом деле он хочет снять с себя ответственность.
— Что мы можем сделать, чтобы вы с нами поговорили? — сказала Маомао, как можно скромнее.
— Хм... Ну, как насчёт небольшой игры в угадайку?
— Господин? Что именно мы должны угадать?
— Просто. Кем я был раньше.
«Да, просто. Если бы я только знала, что он имел в виду».
Басен и Брат Лахана всё ещё смотрели друг на друга. Утка сделала то, что не смог сделать Басен, и поклевала ноги старика.
— Ладно, я попробую, — сказал Басэн, но Ненджен взмахнул рукой с отсутствующим пальцем.
— Я не тебя спрашиваю, паренек. Я говорю с той девушкой.
— П-Паренёк?"
Басен постарался держать себя в руках. Для такого старого, покрытого шрамами человека, как этот, он действительно был всего лишь молодым парнем.
Поэтому только Маомао имела право отвечать. Вопрос заключался в том, что она должна сказать?
«Ненджен... Хорошее, сильное имя».
Оно означает "говорящий правду".
«Надеюсь, всё, что он нам рассказал – правда, как и гласит его имя», подумала она, мысленно перебирая в памяти его слова. Ненджен назвал себя "саранчой" - не самое приятное насекомое для фермера.
«Значит, он уничтожает посевы?»
У Ненджена отсутствовал указательный палец, а также левый глаз.
«Обычно фермеры не получают таких травм. Но он говорит, что никогда не служил в армии».
Должно быть, он хотя бы участвовал в каком-то сражении. В нескольких, судя по степени его ранений.
«Без пальца он не смог бы пользоваться оружием. Особенно луком...»
Маомао вспомнила о разбойниках, которые напали на них накануне. Они и их сломанные руки наверняка уже в руках властей.
«Для таких разбойников, как они, есть всего несколько исходов. Повесить, например. Лучшее, на что они могут надеяться, - это калечение...»
Тут она вспомнила, что Ненджен говорил, будто Рикусон помог ему с какой-то церемонией.
— Ненджен, — сказала она.
— Да?
По его лицу невозможно было догадаться. Брат Лахана смотрел на Маомао, казалось, с негодованием, но для неё это не имело значения. Возможно, ему не понравилось, что она уже знает имя этого случайного старика, хотя они познакомились всего несколько минут назад.
«Но сейчас это не проблема».
Маомао перевела дыхание и торопливо произнесла:
— Вы были человеческой жертвой, господин?
Все замерли.
— Что это за ответ?! — воскликнул Басен.
— Вы не знаете этого выражения? Это когда кого-то приносят в жертву ещё при жизни.
— Конечно, я знаю! Но я не понимаю, почему ты думаешь, что это имеет отношение к этому старику. Он явно ещё жив!
В то время как правильные жертвоприношения обычно заканчивались смертью.
Маомао, однако, осталась при своём мнении.
— Даже если вы спросите меня, почему...
Она посмотрела на Ненджена, на лице которого не было ни недоверия, ни раздражения Басена. Наоборот, он выглядел довольным.
— Да, — сказал он, — понятно. Жертвоприношением. Может быть, именно этим я и был.
Ненджен испустил долгий вздох и сузил единственный оставшийся глаз.
— Не будете ли вы трое столь любезны выслушать бредни глупого старика?
Его тон был лёгким, но в глазах читались глубокие эмоции.
— Если вы будете так добры и позволите нам, — ответила Маомао.
На этот раз Басен и брат Лахана, не желая лишний раз расстраивать Ненджена, почтительно склонили головы.