Он думал о девушке, как о маленьком цветке, нежном и хрупком. Он боялся, что она сломается, если он до неё дотронется.
Сейчас, сидя на лошади, Басен смотрел на обочину дороги, где распускался маленький голубой цветок. Он всегда считал цветы тем, что нужно беречь и любить, но теперь увидел, что они растут сами по себе, без чьей-либо заботы.
Выдохнув белое дыхание, Басен направился к фермерской деревне. Рядом с ним громыхала повозка с утками в клетках. Когда яйца вылупились, он вырастил утят, пока они не стали достаточно большими, и теперь вёз их в деревни. Сколько раз он уже это делал?
— Раздавать уток — это ниже вашего достоинства, господин, — сказал один из солдат.
Уже не в первый раз кто-то из его подчиненных возражал против таких поездок. Лунный принц предупреждал его, что они могли даже посчитать это пустой тратой денег и времени. Басен прекрасно понимал, что они чувствуют.
— Мне поручили работу, и я собираюсь её выполнить. Если тебе не нравится это задание, возможно, я найду тебе другое.
— Н-нет, господин, — сказал солдат, и ни он, ни остальные больше не заговорили, хотя продолжали обмениваться горестными взглядами.
Даже Басен, как ни странно, мог представить, что говорят о нём за его спиной. Он был вторым сыном клана Ма. Выскочка из ветви клана. Сын евнуха. И много чего ещё. Да, его отец Гаошун происходил из ветви клана, и, чтобы служить Лунному принцу, он отрёкся от фамилии Ма и почти семь лет притворялся евнухом.
Басену была неприятна мысль о том, что его отца принижают, но что ему даст наказание здесь? Клан Ма был доверенным лицом императорской семьи, и его обвинили бы лишь в злоупотреблении своим положением.
Басен уже не раз совершал ошибку, поддаваясь эмоциям. Однажды старший солдат из его подразделения пожаловался, что с ним обращаются не так хорошо, как с Басеном, и заявил, что к младшему проявляют благосклонность. Басен вышел из себя и сразился с ним в "тренировочном матче", который едва ли можно было назвать дуэлью.
В итоге его противник получил три сломанных ребра и перелом правой руки. К счастью, ни одно из рёбер не пробило легкое, а рука была сломана без повреждений и зажила. Тем не менее мужчина покинул армию. Был ли он расстроен тем, что проиграл молодому, все еще развивающемуся Басену, или он никогда не тренировался до такой степени, что его кости были сломаны?
Лунный принц никогда не терял самообладания, даже когда тренировался. Он мог отражать удары Басена своим клинком. А Гаошун безжалостно наносил ответные удары, когда видел брешь в защите Басена. Когда Басен был младше, даже его старшая сестра владела мечом лучше него. Он был физически силён, но никогда не считал себя искусным фехтовальщиком. Однако он был достаточно хорош, чтобы сразить того солдата, который очень гордился своей силой.
К тому времени он уже знал, что ему следует быть осторожным в общении с женщинами, но в тот день он понял, что то же самое относится и к мужчинам. Он обнаружил, что его противники вполне могут быть сломлены. Он никогда не забывал этот урок: что бы ни говорили ему или о нём, он никогда не должен стремиться ответить силой на силу.
— Не могу же я набрасываться на людей... а я бы набросился на них через секунду, — бормотал он про себя, снимая с повозки утку и передавая её фермеру вместе с суровым предупреждением не убивать животное.
— Мы даем вам этих уток как пару. Мы будем покупать яйца по высокой цене и рекомендуем вам разводить больше уток, но сразу убивать их для еды было бы ошибкой. Вы меня слышите?
Некоторые из этих фермеров уже держали уток или держали в прошлом, так что, к счастью, Басену не пришлось учить их всех, как разводить животных с нуля. Он позаботился о том, чтобы они знали, что утки будут питаться жуками и что это должно быть их основным рационом, но если их будет недостаточно, то утки смогут питаться объедками, овощными отходами или даже травой.
Он мог сколько угодно предупреждать людей и давать им советы, но не мог знать, прислушаются ли они к ним. Они могли подумать, что он и сам в некотором роде шарлатан.
Как раз, когда он обошёл все деревни и думал, что уже закончил раздавать животных, он услышал шумное кряканье из повозки. Он обнаружил, что один молодой птенец всё ещё с ним.
— Кря!
— Опять ты, Джофу?
Басен бросил на птенца раздражённый взгляд. У этой птицы на клюве было чёрное пятнышко, и она, похоже, считала Басена своей матерью, что было глубочайшей ошибкой. Очевидно, эта утка вылупилась в день его воссоединения с Лишу, и Басен оказался первым, кого она увидела. Она следовала за ним повсюду, когда он появлялся в деревне Красной сливы, поэтому он стал называть её Джофу, как будто это было её имя, хотя на самом деле оно означало просто "утка".
Теперь он сказал утке:
— Ты ведь знаешь, что должно произойти, Джофу? Ты отправишься в какую-нибудь фермерскую деревню, где сможешь нанести сокрушительный удар по этой ужасной саранче! Ты не можешь вечно следовать за мной. Сейчас у тебя есть шанс построить тело, необходимое хорошему солдату. Ешь зерно, ешь траву, ешь насекомых и расти большой!
— Пипл! — издала Джофу и расправила крылья. Казалось, она почти слушает его, но утка есть утка. В конце концов она забудет, что когда-либо знала Басена.
Так он полагал. Когда он продолжал отвозить своих молодых птиц в фермерские деревни, а затем выводить очередную группу утят, Джофу всегда была с ним, никогда не оставаясь в деревнях. Басен и Джофу уходили вместе и неизбежно возвращались вместе. Не раз Басен пытался оставить её в одной из фермерских деревень, но каждый раз Джофу кусала фермеров и забиралась на голову лошади Басена, где хлопала крыльями, чтобы её отвезли домой. Джофу также получила по клюву от нескольких солдат, которые пытались с ней справиться. Дошло до того, что некоторые солдаты стали обращаться к утке так же почтительно, как к старшему офицеру.
Перья Джофу из желтых превратились в белые, но чёрное пятно на клюве осталось, как и её склонность набрасываться на чужаков, как дикая собака, и следовать за Басеном, как преданная.
Сегодня Басен тоже вернулся с Джофу на плече. Ему предстояло отправиться в деревню Красной Сливы, чтобы подбросить птицу.
— Точно...
Басен посмотрел на запад, где садилось солнце, окрашивая небо в красный цвет. Была назначена дата отъезда Лунного принца в западную столицу. Следующий визит Басена в деревню Красной Сливы, скорее всего, будет последним. Он уедет с очередным выводом уток и распределит их по другим деревням на своём пути на запад.
Ходили слухи, что экспедиция на запад на этот раз будет долгой. По крайней мере, несколько месяцев, а скорее всего, больше года.
— Шесть месяцев или больше, — пробормотал он со вздохом.
Он слез с лошади, когда проезжал через ворота деревни Красной Сливы. Находясь здесь, он всегда был на взводе. Его сердце бешено колотилось, несмотря на идиллические картины скота, бродящего по полям.
Он велел своим подчинённым позаботиться о повозке, а сам направился к утиному сараю. Чем ближе он подходил, тем быстрее шёл.
Он не мог не искать Лишу, хотя знал, что она не всегда бывает там, когда он приходит. Каждый раз, когда он видел её, такую маленькую и хрупкую, но твёрдо стоящую на ногах, он чувствовал что-то очень странное — одновременно прилив облегчения и тревоги.
А сегодня? Будет ли она сегодня?
— Г-Господин Басен?
Его сердце подпрыгнуло. Перед ним стояла Лишу, в простой одежде, с корзиной в руках. Джофу спрыгнула с его плеча и поковыляла к сараю.
Басен прижал руку к груди и попытался приказать своему колотящемуся сердцу затихнуть.
— Госпожа Лишу. Если позволите, я хотел бы сделать вам доклад.
Он достал карту и обвёл на ней деревни, которые посетил в тот день. Таким образом, он обошёл почти все приграничные фермерские деревни.
Деревня Красной Сливы была не единственной, где разводили уток; были и другие. Нужно было, чтобы работа продолжалась и после отъезда Басена.
— Похоже, вы развели их везде, где они могут понадобиться. Что вы будете делать дальше? — спросила Лишу, бросив взгляд на Басена.
— Госпожа. Я планирую взять с собой следующую группу и отправиться на запад. Думаю, это будет мой последний визит сюда.
Лишу моргнула.
— Что?
— Моя официальная обязанность — служить телохранителем Лунного принца. Он собирается в западную столицу, поэтому я должен отправиться с ним.
— Он снова отправляется туда?
О путешествии Лунного принца на запад уже стало известно, но до Лишу, уединившейся здесь, эти новости, похоже, не дошли. Однако она знала о его первой поездке в западную столицу, которая состоялась примерно в это же время в прошлом году, когда она ещё была супругой.
— Помнится... Там я впервые встретил вас, — сказал Басен, хотя ему было больно представить, каким он должен был казаться ей в то время.
— Встретили и спасли меня — в первый раз, но не в последний.
В западной столице был банкет. На Лишу напал лев, привезенный для развлечения. Басен помнил, как она забилась под стол. Слухи называли её мерзкой, бесстыдной, не знающей целомудрия женщиной, но он видел лишь испуганную, одинокую девушку, к которой мир никогда не относился хорошо.
Басен беспокоилась о том, как она будет жить в будущем. Её мать умерла, а отец видел в ней лишь политическую пешку, её отца понизили в звании в то самое время, когда Лишу пришла в эту деревню.
Будет ли с ней всё в порядке? Это беспокойство мучило Басена с тех пор, как Лишу покинула двор. Встреча с ней здесь только усугубила его опасения.
— ...со мной?
Он так погрузился в размышления, что почти не услышал слов, вырвавшихся из его собственного рта.
— Что?
— Вы не могли бы покинуть деревню Красной Сливы вместе со мной? — повторил он. Даже он сам не понимал, что говорит. Его лицо было красным, и он не мог заставить себя посмотреть на Лишу.
Лишу, тем временем, пристально смотрела в землю. И тоже покраснела.
Должно быть, это он виноват в том, что сказал нечто столь возмутительное. Может быть, время повернется для него вспять, хотя бы на несколько минут?
Басен почувствовал, что его дыхание стало прерывистым.
— Н-Неважно! Ничего страшного!
— Ничего?
Лишу бросила на него испытующий взгляд, и румянец на её щеках начал утихать.
— Т-Так или иначе, мне нужно сделать ещё несколько отчетов! Прошу меня простить!
С этими словами Басен ушёл. Он так и не взглянул на лицо Лишу.
***
Как только Басен вернулся домой, он закрылся в своей комнате и повесил голову.
— Что я делаю? — простонал он, бросившись на стол и попеременно то держа голову в руках, то раздирая волосы.
Дверь с грохотом распахнулась.
— Что ты делаешь?
— Сестра?!
Это была старшая сестра Басена, Маамэй. Она была уже замужем, но всё ещё жила в основном доме Ма. Её муж, зять Басена, сам был из рода Ма и, вместе с отцом Басена, отвечал за безопасность Императора. Если бы было решено, что Басен не подходит на роль главы семьи, то этот пост, скорее всего, перешел бы к его зятю. На самом деле Басен был совершенно счастлив, что может полностью сосредоточиться на охране Лунного принца, но он не мог этого показать.
В настоящее время дед Басена был номинальным главой семьи, но на деле большую часть работы по управлению кланом выполняла мать Басена, Таомэй. Всё было довольно сложно, но, по сути, наследник из основного рода был лишен наследства, а Гаошун был принят в основную семью из ветви дома. Когда-то Таомэй была помолвлена с наследником, лишённым наследства, и уже успела прочно войти в повседневные дела клана, поэтому она просто вышла замуж за отца Басена. Поэтому она была на шесть лет старше Гаошуна.
Затем Таомей обучила Маамэй основам ведения дел клана, а старшая сестра Басена, предположительно, когда-нибудь займёт место Таомей. Клан Ма был телохранителями императорской семьи, а значит, мог умереть в любой момент, поэтому к престолонаследию клан подходил прагматично. Если бы Басен умер, его место занял бы кто-то другой.
Будучи охранником Лунного принца, Басен редко возвращался домой. Однако нестандартное задание, которое он получил в последнее время, означало, что он стал чаще видеться с Маамэй, что могло быть немного неловко.
— Что привело тебя сюда? — спросил он.
— Разве можно так разговаривать с доброй старшей сестрой, которая просто хочет узнать, как дела у её младшего брата?
Басен и Маамэй, похоже, имели совершенно разные представления о том, что значит быть доброй.
— Кстати, мне кажется, или от тебя как-то... воняет?
Маамей очень нарочито ущипнула себя за нос. Для Басена это не было новостью: она всегда жаловалась, когда от него пахло потом, но в эти дни он подозревал, что дело в чём-то другом.
— Думаю, это утки, — сказал он.
Если проводить достаточно времени с птицами, трудно не начать пахнуть ими.
— Утки? А, да, одна из тех мер по борьбе с саранчой, да? Думаешь, это действительно поможет?
— Сестра, мы тут в темноте блуждаем. Я буду благодарен тебе, если ты не будешь преуменьшать наши усилия.
— Боже, прости меня, — сказала она, хотя, похоже, не чувствовала себя очень виноватой. Она стала осматривать комнату Басена.
— Сестра, если тебе ничего не нужно, то не могла бы ты выйти?
— Ну! Когда у тебя появился такой язык?
Маамэй сидела на кровати, явно не желая его слушать. Кровать была одним из немногих предметов мебели в его покоях; он сводил обстановку к минимуму, потому что здесь же и тренировался.
— Тебе не помешало бы иметь здесь побольше... вещей, — заметила Маамей.
— Нет. Это будет только мешать.
— Хм. Да... Она ощущается как комната одинокого мужчины.
Слова сестры всегда были остры, как меч.
— Какое отношение личная жизнь мужчины имеет к его комнате? — хмуро спросил Басен.
— Имеет. Кроме того, ты уже в том возрасте, когда пора задумываться о жене. Разве у тебя нет хороших перспектив?
— Сестра! Ты не можешь просто так свалить на меня эту тему!
Он вскочил со стула так быстро, что тот упал.
— Хочу заметить, что, по крайней мере на данный момент, ты должен стать следующим главой клана. Наш дядя высказал мнение, что тебе следует взять жену хотя бы для проформы. Неизвестно, когда ты умрешь, поэтому было бы неплохо, если бы ты оставил после себя нескольких детей.
— Де-Де-Детей! Но это значит...
— Ах, да. Не волнуйтесь, никто не ждёт от тебя многого. Ты же знаешь, именно поэтому нам пришлось подтолкнуть Барёу и Чуэ к тому, чтобы они поспешили. Я бы хотела видеть по крайней мере ещё трёх потенциальных преемников, но... возможно, это слишком много. А вот тебе не к лицу сидеть сложа руки и позволять своим родственникам делать всю работу. Тебе нужна жена, хотя бы для видимости. Иначе никто не будет воспринимать тебя всерьёз — так считает дядя.
— Я понимаю, о чём ты говоришь...
От этой темы у Басена заболела голова.
— Ты хочешь, чтобы я поторопился с женитьбой, не так ли? Как все остальные.
— Вовсе нет!
— Что?
Басен смотрел на неё, не понимая, что ещё она может иметь в виду.
— Я думаю, ты похож на меня. Ты не смог бы принять партнера, которого выбрали для тебя, как это сделали мать, отец и Барёу. Я хочу сказать, что если ты в кого-то влюблён, то сейчас самое время сказать об этом, пока дядя или кто-то ещё не решил за тебя.
— Влюблён?!
— Я так и знала! Я приму это как "да".
Она одарила его очень неприятной ухмылкой.
— Прости, сестра, но я не понимаю, о чём ты...
— Нет, конечно, не понимаешь. Тебе не нужно говорить, это написано у тебя на лице.
Басен неосознанно приложил ладони к щекам и обнаружил, что они тёплые.
Маамэй растянулась на кровати.
— Я пришла сюда сегодня не только для того, чтобы дразнить тебя.
Басен молчал. Маамэй ухмыльнулась ещё шире.
— Как я уже говорила, ни мать, ни отец, ни Барёу не выбирали себе партнёров. В этом нет ничего плохого, но они из тех, кто может справиться с кем угодно. Но не я. Я никогда не смогу смириться с тем, кого выбрали для меня родители или семья. Поэтому я не давала им шанса — я решала сама!
Басен подумал о муже Маамей: он был старше её на двенадцать лет. Басен помнил, как она сказала, что выйдет за него замуж, когда ей было всего восемь лет. Все посмеялись, но восемь лет спустя её обещание сбылось.
Каждый раз, встречаясь со своим зятем, Басен чувствовал себя неудачником.
Маамей прямо указала на него.
— Мы с тобой одинаковы. Мы никогда не согласимся на политические браки.
— Я-Я хотел бы думать...
— Если бы ты согласился на такой брак, он всегда оставался бы фиктивным. Мать и отец постепенно научились любить друг друга, Барёу и Чуэ нашли своё место в их отношениях, но ты не смог бы сделать ни того, ни другого. Даже если бы ты смог смириться с ситуацией, говорю тебе, твоя жена никогда не будет счастлива.
— Я... я думаю...
Он понял, что не может прямо возразить ей. Он был уверен, что, кого бы ни выбрала его семья в качестве жены, она не будет плохим человеком. Точно так же он был уверен, что станет заботиться о ней.
Однако в глубине его сознания возник образ девушки, похожей на цветок на обочине дороги.
— Вот. Ты только что подумал о ком-то, не так ли?
— Я... я не думал! — воскликнул он, покраснев.
Улыбка Маамэй стала ещё шире.
— Не то чтобы это имело для меня значение, но позволь мне дать тебе сестринский совет. Если у тебя есть кто-то, к кому ты испытываешь чувства, ты должен сказать ей об этом. Если она отвергнет тебя, пусть будет так, по крайней мере, ты будешь знать, что к чему. Я знаю тебя, без этого ты всю жизнь будешь тосковать по ней.
Басен молчал: этого он тоже не мог отрицать.
— Ты можешь не иметь ничего, кроме грубой силы, ты можешь быть проклятым дураком, который всегда идёт напролом, но ты всё равно мой младший брат. Сделай свой выбор, и сделай его твёрдо.
— Ты никогда не говорила ничего подобного Барёу...
— Барёу по-своему принял свой выбор, знаешь ли.
Басен не совсем понимал, что это значит.
Маамэй, почувствовав, что ей стало легче после того, как она сказала то, что хотела сказать, поднялась с кровати.
— Тогда я пойду.
Басен пошевелил губами, но ничего не сказал, пока сестра выходила из комнаты.
Затем она повернулась.
— А. Ещё одна вещь, в которой я хотела бы убедиться.
— Да? Что?
— Она ведь не замужем?
Басен застыл на месте, но смотрел в сторону.
— Нет! Ну... Больше нет!
— Что? — ответила Маамэй с театральностью, от которой Басену стало не по себе.
***
Утки окружили Басена, шумно крякая.
Джофу, всё ещё с чёрным пятном на клюве, была рядом с ним. Джофу была заметно крупнее других птиц — она одна оставалась с ним, когда остальные утки одна за другой уходили в фермерские деревни.
На Басене был совершенно новый наряд. Возможно, с тем же успехом можно было выбрать что-нибудь поношенное, ведь оно всё равно будет пачкаться, но новая одежда — это шанс развеяться и обновить себя.
Джофу вела Басена за собой, покачивая хвостом. Она знала, куда он идёт.
Из инкубатора, согретого, как всегда, горячими источниками и огнём в печи, поднимался пар. По просьбе Басена они выводили в несколько раз больше уток, чем раньше.
Басен напрягся, когда кто-то вышел из сарая. Он подумал, что это может быть Лишу, но через секунду понял свою ошибку. Это была одна из других монахинь, ответственных за инкубатор, женщина средних лет, которую он уже несколько раз встречал.
— Господин Басен! Всё готово, — сказала она. Она держала клетки, в каждой из которых крякала утка.
— Мне сказали, что это ваш последний визит. Надеюсь, вы хорошо позаботитесь об этих милашках.
Она отвесила ему глубокий поклон. Некоторые из монахов были просто исследователями, но другие относились к уткам как к собственным детям. Басен верил, что монахиня, испытывающая любовь даже к водоплавающим птицам, никогда не станет плохо обращаться с Лишу.
Однако при всём уважении и извинениях к монахине у Басена на уме было только одно: разочарование. Он сказал Лишу, что его следующий визит будет последним, но не сказал, когда именно он придёт. В любом случае она не обязана была подстраиваться под его график.
Он сжал кулаки. Отчаявшись в собственной неумелости, он взял клетки и положил их в повозку. Кучер повозки присоединился к нему, и они втроём погрузили клетки. Джофу отошла, очевидно, устав от этой сцены.
— Я должна извиниться перед вами за то, что сегодня дежурю, — сказала монахиня.
— Я... я, конечно, не понимаю, о чём вы, госпожа! — сказал Басен.
— Хи-хи! Уверена, вы бы предпочли провести время с такой милой юной девушкой, как Лишу, а не с такой старой тетушкой, как я. Хотя с этой девушкой трудно поддерживать беседу — она не самый лучший в мире собеседник.
— К-конечно, нет!
— Знаете, вы очень на неё похожи.
Монахиня громко рассмеялась, но в этом смехе была какая-то утонченность; он говорил о том, какое воспитание она, должно быть, получила до того, как стала монахиней.
— Лишу, в общем, робкая. Если бы я была немного моложе, это могло бы меня раздражать.
— Что?
— Теперь я чувствую только сочувствие, она напоминает мне меня саму в её возрасте!
Монахиня похлопала уток в клетках.
— Никто не доставляет ей неприятностей, конечно. Если не считать нескольких странных людей, которым нравится такой образ жизни, у большинства из нас, приезжающих в Деревню Красной Сливы, есть свои истории. Я покинула светский мир более двадцати лет назад, поэтому понятия не имею, кем или чем может быть Лишу. И не желаю это выяснять. Я просто хочу, чтобы она перестала спотыкаться и разбивать яйца!
Монахиня поставила клетку на повозку.
— Вот, это последняя. Куда, интересно, попадут эти утки?
— Мы едем на запад, — сказал Басен.
Он направился по суше к западной столице, распределяя уток по пути.
— Что ж, счастливого пути, — сказала монахиня птицам. — Ешьте много жуков, несите много хороших яиц и живите как можно дольше.
Утки крякнули в ответ на слова монахини. Она знала, что если они не смогут принести пользу, то их превратят в обед. Басен не мог просить крестьян разводить домашних животных.
Басену стало интересно, кто эта женщина и зачем она пришла в деревню Красной Сливы, но он не стал спрашивать. Он мог только предположить, что у неё тоже есть своя история.
— Кря! — Джофу крякнула, похлопывая Басена по ногам.
— В чём дело? Где ты была? — спросил Басен.
В ответ утка вцепилась клювом в его одежду и потянула.
— Похоже, она хочет тебя куда-то отвести. Почему бы не пойти и не посмотреть куда? С остальным я разберусь здесь.
— Вы уверены?
Басен взглянул на кучера, тот кивнул.
Джофу понеслась впереди Басена, хлопая крыльями и изредка оглядываясь, чтобы убедиться, что он всё ещё следует за ней. Утки, очевидно, были умнее, чем он считал.
Джофу привела его к небольшому озеру, утопающему в зелени среди пустынного пейзажа. На берегу озера сидела молодая женщина в белом.
— Госпожа Лишу? — сказал Басен, и девушка подняла голову. В руках у неё была травинка.
— Господин Басен!
Лишу так удивилась, увидев его, что уронила траву. Джофу тут же принялась щипать её, похоже, это была любимая утиная закуска.
— Значит, сегодня ваш последний визит?
Столкнувшись с Лишу, которую он уже потерял надежду увидеть, Басен замер. Он был очень рад её видеть, но не знал, как с ней заговорить. И это после всех его ночных тренировок!
— Госпожа Лишу! — сказал он.
— Да?
— Чудесная у нас погода, не правда ли!
— Э-э, да?
Лишу выглядела растерянной. Небо было пасмурным, и хотя дождя не было, но не было и солнца.
Лишу не знала, что ответить, как и Басен. На мгновение между ними воцарилось молчание. Джофу встала между ними и переводила взгляд с одного на другого.
— У-ум!
По случайному совпадению, они заговорили в одно и то же время.
— Г-Говорите, госпожа Лишу.
— Что? Нет, пожалуйста, говорите первым, Господин Басен.
И снова никто из них ничего не сказал. Ситуация зашла в тупик, хотя Джофу продолжала щипать траву.
Басен сжал кулаки, стиснул зубы, нахмурил брови и наконец смог открыть рот.
— Госпожа Лишу. Не окажете ли вы мне честь отправиться со мной в западную столицу?
Его одежда, которую он выбрал свежей, была грязной от погрузки уток в повозку. В руках у него не было ничего, что можно было бы предложить — ни модного аксессуара, ни даже цветка. Маамэй не требовалось знать, к кому именно он испытывает чувства, но если бы она увидела его в таком виде, то ни за что не позволила бы ему жить дальше. И всё же за этот единственный поступок её можно было бы похвалить.
Басен попросил бы императора и Лунного принца. Он знал, что император беспокоится о Лишу. Он отправился бы к нему, с серьёзным видом, склонив голову.
Сердце Басена колотилось в груди. Дыхание было тяжелым, воздух перед ним туманился. Он с трудом заставил себя посмотреть на Лишу, опасаясь, как бы она не отнеслась к нему. Но когда он всё же посмотрел, то обнаружил, что она покраснела и прикусила губу. Она придерживала юбки испачканными в траве пальцами.
— Госпожа Лишу?
— Господин Басен...
Лишу наконец смогла открыть рот, но глаза её наполнились слезами, и она захрипела, когда заговорила.
— Я... я... я... н-не м-могу пойти с вами!
— Что значит "не можете"? — спросил Басен, изо всех сил стараясь, чтобы его лицо не скривилось.
Он прекрасно понимал, что она может отказать ему. Он практически умолял об этом, задавая ей этот вопрос.
Лишу так же, как и он, пыталась скрыть свои эмоции, но с переменным успехом. В её глазах стояли слезы, а рот был плотно сжат. Она сжимала кулаки так сильно, что ногти впивались в ладони.
Маамей просила его рассказать ей. Дать понять, что он чувствует. Возможно, это было ошибкой. Действия Басена только усилили боль Лишу.
— Госпожа Лишу, пожалуйста, просто...
Он уже собирался сказать: "Забудь, что я сказал", но она выпалила:
— Я бы хотела! Я бы хотела пойти с вами!
Она смотрела ему прямо в лицо, едва сдерживая слёзы.
— Но теперь я всё прекрасно понимаю. Я глупая девчонка, ничего не знающая о мире, и, куда бы я ни пошла, кто-нибудь попытается использовать меня. Я знаю, что они пытались обезопасить меня, отправив сюда, в деревню Красной сливы.
Басен знал, что это правда: все жители Деревни были чудаками, освободившимися от оков светского мира. Многие из них даже не интересовались другими людьми, поэтому они не стали бы мучить Лишу или пытаться использовать её в своих целях, как это делал её отец.
— Если бы я отправилась с вами в западную столицу, господин Басен, я была бы для вас только обузой.
— Госпожа Лишу, нет...
— Выполняйте свой долг перед Джи... то есть Лунным принцем, господин Басен. Я буду лишь багажом. Я поняла, как меня воспринимают люди.
Слёзы продолжали собираться в глазах Лишу, пока она смотрела на Басена, но не падали. Она яростно моргала, сдерживая их.
— То, что вы сказали, когда поймали меня, дало мне силы идти дальше. И по сей день это поддерживает меня.
Джофу прижалась к ногам Лишу, беспокоясь за неё. Лишу погладила утку по голове. Она опустила взгляд, а когда подняла его, в её глазах уже не было слёз.
– Я не просто инструмент. Я хочу научиться думать самостоятельно и выбирать свой путь.
Басену показалось, что он уловил намёк на искру в глазах Лишу. Она была ещё слабой и тусклой, но он видел решимость заставить её гореть ярче.
— Я знаю, что есть много людей, которые заботятся обо мне. Канан, моя фрейлина, Император и госпожа А-Дуо. Лунный принц. И вы, господин Басен. И многие другие. Но я была так поглощена своими несчастьями, что даже не поблагодарила вас.
Лишу была нежна и эфемерна, как цветок. Как можно было ожидать, что она будет беспокоиться о ком-то, кроме себя?
— Вы не можете винить себя за это. Любой на вашем месте поступил бы так же...
— Не делайте из меня ребёнка. Пожалуйста. Я много думала, как могла, и это мой выбор. Если я скажу себе, что не могла поступить иначе, что любой поступил бы так же — разве это не будет пощёчиной и вам, господин Басен?
У Басена перехватило дыхание. Охранять императорскую семью означало поставить на кон свою жизнь, не то, что он мог с лёгкостью сделать, одновременно пытаясь обеспечить безопасность Лишу.
— Я не могу поехать в западную столицу, — сказала Лишу, погладив Джофу по голове. — Но... может быть, когда я стану немного увереннее в себе...
Тут она снова отвела от него взгляд.
— Может, вы вернётесь в деревню Красной Сливы?
Её лицо покраснело. Казалось, она хотела сказать что-то ещё, но ничего не выходило.
Басен краснел так же сильно, как и она; его рот был открыт, но он тоже не мог ничего сказать. Когда до него дошло, о чём говорит Лишу, он почувствовал, как от волнения у него забурлила кровь.
— В-Во что бы то ни стало! — сказал он.
Сам того не желая, он подался вперёд; Джофу крякнула и отпрыгнула в сторону.
— Когда я снова увижу вас, обещаю, что стану более достойным человеком. Вы сказали, что вы будете лишним багажом, но я могу легко поднять одну или две сотни кин! Если вы всё ещё беспокоитесь, что этого будет недостаточно, я буду работать до тех пор, пока не смогу поднять в два, нет, в три раза больше!
[П.п:1 кин — 600 грамм.]
Он работал бы так, чтобы Лишу никогда не беспокоилась, что она всего лишь "багаж". Чтобы она знала, что он не будет шататься, как бы сильно она к нему ни прислонялась.
Поверхность озера покрылась лёгкой рябью, ловя свет. Джофу пощипывала траву на берегу, где среди стеблей пробивались маленькие почки.
Скоро наступит весна, но зимняя прохлада ещё не ушла. У Лишу сейчас была своя зима. Но как бы её ни топтали, как бы ни ковыряли, как бы ни клевали, она пыталась распуститься. Басену не пристало вмешиваться. Он просто ждал, предвкушая весенний день, когда этот цветок распустится.
Он будет делать то, что должен, пока не наступит день, когда он сможет отправиться к этому цветку.
— Я отправляюсь в западную столицу, но обязательно вернусь. Я буду защищать Лунного принца, помогу защитить эту страну и буду защищать вас. Я вырасту в мужчину, который сможет поддержать всех и каждого, кто в нём нуждается.
Лишу улыбнулась.
— Я знаю, что так и будет. Я лишь молюсь о вашем успехе и безопасности.
Ему показалось, или в воздухе запахло цветами? Странно: ни один бутон среди травы, казалось, ещё не раскрылся.
Лишь Лишу с улыбкой на лице напоминала первый намёк на весну.