Раздался чёткий и ясный звон колокольчика. У молодой женщины, вышедшей из кареты, были такие же рыжие волосы, как у Гёкуё. Её лицо скрывала вуаль с серебряной вышивкой, а одета она была в халат из чудесного, блестящего шёлка.
Гёкуё стало интересно, сколько ей лет. Девушка приходилась ей племянницей, но она не припоминала, чтобы у неё были такие молодые родственницы. Все её племянники и племянницы были старше её и очень грубыми. Однако её собственный брат, Гёку-оу, клялся, что эта девушка - его дочь, значит, так и должно быть. Ей пришлось согласиться с этим.
— Госпожа Гёкуё, — сказал кто-то позади неё.
Это была Коку-у, средняя из трио сестер, служивших её фрейлинами. Она бросила на свою госпожу обеспокоенный взгляд.
— Не волнуйся, дорогая. Мы готовы принять её?
— Да, госпожа.
Гёкуё находилась на одной из вилл императора. Она получила особое разрешение встретить племянницу здесь, за пределами двора. Ни одной наложнице не разрешалось покидать задний дворец, но Гёкуё была императрицей. У неё были определенные права.
Молодая женщина в красивом халате грациозными шагами приблизилась и опустилась перед Гёкуё на колени.
— Госпожа Гёкуё, полагаю, мы впервые встретились. Меня зовут Яцин.
— Поднимите голову. Вы, должно быть, устали от столь долгого путешествия. Сегодня отдохните и наберитесь сил здесь, на этой вилле.
Гёкуё улыбнулась Яцин. За вуалью она разглядела глаза девушки, такие же тёмно-зелёные, как у неё самой. Всё, начиная с цвета кожи и заканчивая выражением лица, говорило о том, что в ней течет чужая кровь.
По первому впечатлению, она была весьма очаровательна. В ней была невинность — ей ещё есть куда расти и взрослеть, и вместе с тем тревога человека, отправляющегося в мир, о котором он мало что знает. Однако в глубине изумрудных глаз виднелась решимость.
Они были очень похожи. Да, Гёкуё выглядела точно так же, когда впервые прибыла в столицу, впервые попала в задний дворец. Неужели и эта девушка вынашивала какую-то личную решимость? Пусть. Гёкуё займётся своими делами.
— Что бы вы хотели съесть? Мы можем приготовить для вас еду в стиле западной столицы. Или вы предпочитаете попробовать местную кухню?
Гёкуё одарила Яцин дразнящей улыбкой, и та неловко улыбнулась в ответ.
Её племянница приехала с запада, но зачем? Пытается ли она завоевать расположение Императора теперь, когда место Гёкуё освободилось? Или она положила глаз на младшего брата императора?
Для целей Гёкуё это не имело значения. Она взяла Яцин за руку и почувствовала, как племянница напряглась.
— Вы так замерзли, и у вас такая сухая кожа, — сказала она. — Давайте я принесу вам увлажняющий крем. Морской воздух просто ужасен для кожи.
Девушка открыто опасалась Гёкуё. Если это было притворство, то превосходное. Если же нет, то это свидетельствовало о том, что они недолго учили её хитростям завоевания сердца и разума человека. Никогда не хватает времени, чтобы научить будущую супругу всему, что она должна знать — танцам, пению, политике.
Гёкуё взяла у Коку-у увлажняющий крем и намазала им свою руку, чтобы убедиться в его безопасности. Племянница всё ещё выглядела сомневающейся; возможно, она просто так волновалась. Гёкуё это не беспокоило. Пусть сомневается сколько угодно. Гёкуё улыбнулась ей мягкой, как шёлк, улыбкой. Она будет улыбаться ей слой за слоем, пока не закроет все колючки, все иголки, которые у неё могут быть. Она прижимала ребёнка к себе и нежно обнимала.
Гёкуё погладила племянницу по руке. Кто-то мог бы счесть это неприличным, но к пальцам Яцин вернулось тепло.
Коку-у нахмурилась, но спорить с Гёкуё не стала. Гёкуё была рада, что Хоннян, которая была её главной фрейлиной и по праву должна была быть здесь, не присутствовала. Гёкуё попросила её заняться другими делами. Она чувствовала себя немного виноватой, но без неё всё будет проще.
Работа Гёкуё заключалась в том, чтобы улыбаться. Никогда не позволять улыбке угаснуть или потускнеть.
Это было её единственное оружие. Её отец Гёкуэн нашёл его и научил её владеть им.