Победа Спарты казалась лишь вопросом времени. Новости, доходившие до нас, внушали надежду: армия коалиции не одержала ни одной победы. Они терпели поражение за поражением, отступая всё глубже в их земли. Но чем дальше уходил враг, тем сильнее росло у меня ощущение, что спартанская армия уводится в ловушку.
В лагере не осталось ни одного из высокопоставленных. Некому было доверить свои мысли. Но я не верил, что в Спарте одни лишь глупцы. Там, наверняка, уже начинали догадываться, что-то идёт не так. Но им будто мешало увидеть полную картину. Или кто-то.
Судя по всему, одерживая победу за победой, убивая своих врагов, спартанцы всё глубже попадали под влияние Ареса. Скорее всего, они и не думали об отступлении. Возможно, за всем этим стояло нечто большее чьё-то вмешательство. Божественное или чуждое.
Но с каждым днём я всё сильнее чувствовал: спартанскую армию намеренно уводят всё дальше от родных земель. Либо готовят к финальной, решающей битве, либо ведут к чему-то куда более мрачному.
— Все спартанцы, готовьтесь к выступлению! — раздался громогласный приказ Пентокса Лократа, временно назначенного старшим. — Построиться перед лагерем! Все от шестнадцати до двадцати лет без исключений!
Никто не стал спорить. Без лишних слов и вопросов, все бросили свои дела и начали выстраиваться в ряды. Мы собрали три полные эномотии около двухсот человек.
— Мы направляемся к Спарте, — продолжил Пентокс. — Афиняне уже на наших землях. Спартанская армия не успеет вернуться вовремя. Мы последняя преграда. Мы должны защитить наши дома. Прогнать врага с нашей земли.
Даже в самые ожесточённые сражения Спарта никогда не бросала в бой юношей моложе двадцати лет. Это был закон, традиция, которую соблюдали веками. Но теперь всё изменилось. Казалось, мы столкнулись с чем-то, выходящим за рамки привычной войны.
Судя по всему, спартанскую армию намеренно втянули в бой далеко от родных земель чтобы она не смогла вернуться, не успела отступить. И когда, наконец, одержит победу, будет уже слишком поздно. Афинская армия топтала бы спартанскую землю.
— Пентокс, разрешите обратиться! — выкрикнул я, выходя из строя. В ту же секунду десятки взглядов устремились на меня.
— Говори, Дамокл, — ответил он. Он знал моё имя.
— У младших нет необходимого снаряжения, — сказал я. В Спарте настоящую броню, щиты и копья получали только после восемнадцати. А это значило, что половина нашей армии стояла сейчас почти без защиты в алых плащах, с короткими мечами и лёгкими копьями.
— Снаряжение доставят к месту сбора отрядов, — спокойно, но твёрдо сказал Пентокс. — Всем будет выдана полная экипировка броня, щиты, копья. Сейчас главное не терять времени. Враг уже в нескольких днях пути от Спарты. Мы должны встретить его прежде, чем он дойдёт до города.
Я молча кивнул и поправил алый плащ на плече. Глупо было надеяться, что нас бросят в бой без доспехов, но я должен был сказать это вслух. На случай, если в суматохе об этом забыли.
— Дамокл! С этого момента ты отвечаешь за обеспечение снаряжением, — бросил Пентокс, собираясь в путь. — Выдашь экипировку по прибытии. Убедись, что каждый готов к бою.
— Есть, — ответил я. Пожалуй, лучше бы промолчал.
Если нам удастся собрать армию численностью в тысячу человек это будет уже хорошо. Но настоящих спартанцев будет не более пятисот. Остальная часть армии илоты и периэки. Это значит, в лучшем случае нас будет шесть тысяч. Но сколько человек у врага?
Илоты были слабо вооружены и почти не обучены. Это не армия, а просто люди, которым выдали копья и лёгкие доспехи. Их мужество единственное, на что можно было надеяться.
Мы шли в ускоренном темпе. Спартанская выносливость позволяла выдерживать подобную нагрузку весь день. Местом сбора стал небольшой посёлок у подножия холмов, Кефалас всего в нескольких часах пути от Спарты. Здесь нас уже ждали обозы со снаряжением.
Всё происходило в спешке: броня, оружие, распределение отрядов. Времени на подготовку почти не было.
К ночи большая часть спартанских сил сосредоточилась здесь. В Спарте остались лишь резервные гарнизоны, дозоры и патрули. Всего собралось около полутора тысяч бойцов. Многие прибыли срочно их сняли с охраны поселений, с приграничных укреплений, даже из самого города.
Против нас, по предварительным данным, выйдет около девяти тысяч бойцов. Лучшие воины со всех земель, союзных Афинам. Теперь становилось ясно, почему коалиционная армия проигрывала с таким разгромом. Всё это время они лишь отвлекали, жертвуя собой, пока основные силы перебрасывались к нашим берегам. И сделали это почти незаметно.
— Кратос, ты возглавишь младшие отряды, — произнёс Лократ.
— Есть, — ответил он.
Кратос стал чем-то вроде любимца. Если вообще можно говорить о «любимцах» среди спартанцев. Безупречный. Суровый. Единственный в своём роде. Всё лучшее, что могло быть в воине, было в нём. Мы с ним почти не разговаривали, редко пересекались, но я знал: он был спокоен. Холоден. В нём пока не было ярости и гнева. Он был тих, сосредоточен, отстранён, как и многие дети Спарты. Человек на которого равнялись все.
К вечеру завершилось формирование нашей небольшой армии. Судя по донесениям разведки, ждать подкрепления было бессмысленно. Нас отправят на позиции завтра, где мы должны были встретить врага.
Это выглядело как самоубийство. Но шанс всё же оставался.
Местность, где должно было состояться сражение, работала на нас: горный хребет, дикая, слабо освоенная территория, почти без дорог. Противник мог попытаться обойти нас, но это потребовало бы времени, а времени у него не было.
Занять единственную тропу, подходящую для передвижения крупной армии. Именно там мы надеялись, хотя бы ненадолго, задержать продвижение врага.
У нас был всего один день. Если противник не наткнётся на нас и не вступит в бой он легко пройдёт к Спарте и уничтожит её.
Главной проблемой Спарты всегда была неспособность к длительной обороне. Суть нашей доктрины наступление. Война, а не осада. Да, вокруг города возвели стены, но они были скорее символическими. Их легко преодолеть с помощью лестниц и таранов. Лучников было мало, и вести полноценную оборону города было почти невозможно.
“такая местность в тех местах”
Ранним утром, когда солнце только начинало окрашивать вершины в бледное золото, наша армия выдвинулась на позиции. По данным разведки, вражеское войско находилось всего в половине дня пути от нас. Возможно, это была лишь передовая не вся армия.
Судя по моим расчётам, чтобы дойти от их нынешнего положения до самой Спарты напрямую, потребовалось бы не менее двух дней. В лучшем случае. Особенно если учесть, что путь пролегал через горы труднопроходимую местность без дорог, где передвижение больших отрядов становится настоящим испытанием.
В ускоренном темпе мы заняли позиции среди двух гор. Мы валили деревья, загромождая пригорок, чтобы нас было не обойти. Это место осталось единственным проходом. И он теперь вёл только через нас. Через наши тела.
Если враг решит обойти, ему придётся потратить время: подниматься в обход через горы, искать новый спуск к дороге теряя драгоценные дни. Это был наш шанс. Мы могли перегруппироваться, отойти к новым позициям, где нас ждали резервы. Прибрежный город, первым принявший удар врага, уже выиграл для нас главное время. Он позволил хотя бы частично собрать армию и добраться сюда.
Ближе к полудню мимо нас начали проходить первые беженцы. Их было немного. Уцелевшие. Испуганные. Потрясённые. Никто из них не говорил только глаза, полные ужаса, и шаг, которым идут те, кто видел смерть.
Я впервые в жизни участвовал в сражении такого масштаба. И не в роли победителя как учили нас с детства, а в роли тех, кто стоит на краю. В позиции слабости. Но сомневаться было нельзя. Только победа. Или смерть. Никаких иных исходов.
Солнце медленно клонилось к горизонту, когда на вершине холма замаячили первые пики. Армия наступала. Видимо, они торопились атаковать до наступления темноты. Им нужно было прорвать нашу линию прямо сейчас. Ночью всё теряется во тьме а значит, и преимущество.
— Спартанцы! — раздался голос Лократа, и его крик отразился эхом от скал. — За нашими спинами наш дом! Мы стоим здесь до конца! И враг останется здесь же умоясь в наше крови и в нашей славе!
— Ауф! — пронеслось эхом по рядам.
— Ауф! — повторили мы, громче, словно единым дыханием.
Как менее опытные бойцы, мы стояли за спинами наших старших братьев. Мы выстроились в два, максимум три ряда вдоль всей линии обороны тонкая живая стена на пути армии врага.
Вооружение и доспехи афинян были похожи на наши, но с отличиями. Их кирасы блестели на солнце, но были не цельными, как наши, а составными сделанными из подвижных бронзовых пластин. Шлемы иные по форме, на щитах изображение совы, символ Афин.
Я быстро оглядел наши ряды и взглядом зацепился за Кратоса. Он стоял, словно высеченный из камня. На лице лишь едва заметная ухмылка и жажда битвы, пульсирующая в его взгляде.
Посмотри, чего стою я.
— Щиты! — раздался первый приказ.
— Щиты! — Кратос повторил, и эхо прокатилось по рядам.
И в следующую секунду небо потемнело. Град стрел обрушился на нас с разящим звуком, словно сама ночь упала на землю. Мы не могли ответить тем же. У спартанцев не было лучников, только у отрядов илотов и пириэков, кое-как обученные стрелки.
Первый ряд пригнулся, выставив щиты вперёд, второй прикрыл сверху. Мы встали, как единое целое. Стрелы с глухим грохотом врезались в бронзу, вибрацией проходя сквозь тела. Я чувствовал каждое попадание, будто удар приходился прямо в грудь.
Я обернулся. Земля позади нас была усыпана стрелами густо, как трава на лугу. Ни пройти, ни упасть, не задев их.
— Копья! — раздался приказ.
— Копья! — повторил Кратос, и его голос был как удар молота.
Копья рванули вперёд, как единое острие. Наш строй был выстроен полумесяцем, немного выгнут назад чтобы обхватить и поглотить удар врага. Афиняне надвигались быстро, уверенно, но мы не дрогнули. Щиты приняли на себя первый удар, а копья, будто жаждущие крови, вонзились в плоть.
Я видел их лица через щели между щитами злоба, ярость... а потом боль. Пустые глаза. Одно за другим, их тела рушились под нашими ногами.
Я выполнил приём, Яростный шторм три быстрых, смертельных удара копьём. Острие прошило троих один за другим, почти одновременно. Бой превращался в мясорубку. Крики, звон стали, кровь, грязь.
— Смена! — закричал Кратос.
Первый ряд уставший и раненный, в крови отошёл назад. Мы шагнули вперёд, как волна, слаженно, без паузы. Щиты сомкнулись вновь. И вот передо мной уже другие лица. Размытые силуэты. Враги. Всё звуки смешались между собой лязг оружия, хрипы, крики, удар.
Копьё стало неудобным. Пространства не хватало. Я метнул его в грудь ближайшего противника и тут же выхватил меч. Удары короткие и быстрые. В каждом ярость, в каждом жестокость. Через пару мгновений кровавое безумие, а потом ты перестаёшь чувствовать что-либо. Тело двигается само, из памяти, из тысяч тренировок, отточенных до рефлекса.
— Смена! — вновь разнёсся крик Кратоса сквозь грохот металла и крики боли.
Я почти не услышал его, но тело отреагировало быстрее сознания. Я отступил, оказался за спинами братьев. Сердце стучало в висках, дыхание рвалось наружу, но я смог хоть на миг вдохнуть.
На наши ряды обрушился новый натиск. Те, кто шёл следом, были другими не новобранцы. Опытные, закалённые. Они били точно, уверенно, прикрывали друг друга, и с каждым мгновением теснили нас всё сильнее. Мы теряли позиции. Я всё чаще видел, как спартанцы падали, сражённые ударами.
— Спартанцы! Не отступать! — прорычал Кратос.
Я увидел, как один из наших вырвался из строя. На миг подумал: безумец. Но потом понял это Кратос. Он прорвался вперёд, врезаясь в строй врагов, как буря. Копье в его руке молния. Он проложил себе путь сквозь ряды, словно в поисках одного-единственного.
И я понял. В гуще врагов стоял мужчина в дорогих доспехах, с шлемом, украшенным золотом, Командир. Кратос ринулся к нему не думая, не сомневаясь. И мы бросились следом. Оборона ослабла, но мы расчистили коридор.
Я был среди них. Мы прорвали строй врага, хотя многие из моих братьев пали рядом отдав свои жизни за этот безумный, но отчаянно шаг. Таков дух Спарты идти за своим командиром.
Копьё Кратоса вонзилось в грудь вражеского офицера, и тот рухнул на землю.
Яростный крик Кратоса разнёсся по полю битвы:
— АААААААА!
Кратос почти впал в боевое безумие. Я схватил его за плечо и потянул назад. Враг, хоть и начал терять боевой дух, всё ещё сохранял выучку и слаженность.
Прорвавшись сквозь их ряды вместе с братьями, мы оставили позади тех, кто отдал свои жизни за этот прорыв. Я вдохнул с облегчением, увидев живого Дамиппа. Он всегда был рядом со мной. Я боялся, что в этот раз он падёт.
Раздался звук рога
Вражеские воины начали отступать. Лишь теперь я заметил, как мало их осталось. Видимо, это была ударная группа те, кто должен был прорвать наши позиции, пока основные силы ещё не подошли. Теперь они перегруппировывались, чтобы окончательно смести нас.
Я смотрел на поле боя. Оно было усеяно телами и нашими, и вражескими. Повсюду кровь, изорванные знамена, растоптанные щиты. В воздухе витал вкус металла и запах смерти.
— Перегруппироваться! — выкрикнул Лократ.
Все, кто выжил, начали собираться вокруг него. Наше войско, измождённое, но ещё живое, выстроилось не в растянутую линию, а в плотный боевой прямоугольник. Мы отступили к подножию горы, не преграждая врагу путь давая им выбор: пройти вперёд и оставить нас в тылу или уничтожить нас.
Солнце скрылось за горными массивами. Всё вокруг погрузилось во мрак. Интересно, наблюдают ли боги за нами? Наверное, только Аид и Арес могли быть довольны этим зрелищем один, пополняя своё царство, другой наслаждаясь бесконечной бойней.
Время передышки подходило к концу. Нужно было перестроить и укрепить оборону. Наши ряды сократились наполовину. Большинство павших не были настоящими спартанцами. Многие из них были всего лишь юношами шестнадцати, семнадцати лет.
Я насчитал лишь четверых, кто остался из нашей агелы, с которым мы начинали этот бой: Дамипп, я, Андрокл и Галикс. Как бы я ни пытался сохранять отстранённость они стали мне как братья. Люди, с которыми я делил каждый шаг пути. Они были моей семьёй.
Я мысленно пожелал павшим лёгкой дороги в царство Аида, где, как говорят, павших воинов ждёт вечная слава и пиршество. Надеюсь, это правда, а не просто красивая ложь, которую нам рассказывали.
Вдалеке показалась уже вся армия врага. Мы увидели, как она начала продвигаться к нашим позициям. Факелы полыхали в темноте, отбрасывая зловещие отблески на землю и лица приближающихся воинов.
— Давно я не был таким голодным, — пробормотал стоявший рядом Дамипп.
Один из ударов оставил глубокую рану на руке, слабая повязка еле держалась, насквозь пропитанная кровью.
— Может, скоро мы наедимся вдоволь, — ответил я, с усмешкой, в которой было больше усталости, чем юмора. Хотя, скорее всего, уже на том свете.
Для марша еду не брали это бы только замедлило нас. Мы были снаряжены лишь оружием. Особой надежды не было. Наверное, единственное, на что мы рассчитывали задержать вражеские силы как можно дольше.
Но Спарта просто так не падёт. Даже если от армии почти ничего не останется. Женщины дадут достойный бой. Как были лагеря для мальчиков, так были и для девочек. Только условия в них были другими менее жесткими, но всё же суровыми.
— Это был наш первый бой... Мы достойно сражались? — спросил Дамипп, тяжело дыша, едва держась на ногах.
— Достойно, — отозвался Кратос, появившийся неожиданно. Его голос был твёрд, будто камень. — Мы забрали тысячи жизней за цену наших сотен.
— Кратос, — поприветствовал я.
— Дамокл, — кивнул он.
Между нами всегда было соревнование. Он уходил всё дальше, а я изо всех сил пытался не отставать. Удивительно, но на нём не было ни единой раны. Похоже, кровь на его доспехах принадлежала врагам. И это удивительно он прошёл сквозь вражеские ряды, чтобы лично убить их командира.
— На рассвете будет атака. Ночью лишь мелкие стычки. Они попытаются усыпить нашу бдительность. Когда мы устанем, тогда и ударят. — Кратос сказал это и сразу ушёл в темноту, не ожидая ответа.
Мы отдыхали недолго. Где-то в середине ночи стрела со свистом вонзилась в землю прямо у наших ног. За ней, разрывая воздух, понеслась ещё одна.
— Щиты! — крикнул кто-то.
Но обстрел почти сразу прекратился. Они не хотели нас убить они хотели, чтобы мы не спали. Нас ждала тяжёлая ночь.
Послесловие автора
Небольшая карта, потом будет сделан анимация битвы в блендере, пока еще незнаю как получиться или нет