(одиннадцать лет спустя)
— Ну Джо…! Джо!! Ну идём! — канючил тонкий детский голосок снизу, — Ну хотя бы раз! Завтра уже Школа, Джоо-о!
— Вот именно! — откликнулся я, переворачивая страницу и назидательно поднимая палец кверху, — Школа! Я не успею дочитать историю, Мойра!
— Ну хотя бы рааааз… — проныла белокурая девочка, стоящая под деревом, на котором я устроился, а затем, поняв, что попытка, как и сотни других, потерпела крах, топнула ножкой, — Вредный! Вредный! Ты всегда вредный!
— Перестань, Мойра, — парировал я, не отрываясь от книги, — В Школе тоже будет свободное время, а еще будут другие дети. Сыграете вы полными командами, сыграете…
Разумеется, я был прав на все сто процентов, но, когда подобное поведение у мужчины воспринималось спокойно женщиной? Даже десятилетней? Той хотелось играть здесь и сейчас!
…хотя нет, вру. Первой красавице нашего детского дома, в котором я, кстати, ни разу не ночевал последние три года, горело не поиграть, совсем не поиграть! Ей хотелось быть той, кто всё-таки уговорит этого вредного и нелюдимого Джо хотя бы на одну игру! А сегодня был последний день!
Не выдержав, малышка с надутыми от обиды щеками выставила в направлении меня обе ручонки, на пальчике одной из которых блеснуло кольцо. Из ладоней юной волшебницы в направлении вашего покорного слуги излились две мощные струи радужных брызг, осветивших всё дерево и поднявших переполох среди мирно прыгавших вокруг меня пичуг. Совершив этот совершенно никак и никому не навредивший акт возмездия, Мойра Эпплблум ломанулась куда-подальше, огорченно (и громко) распевая по ходу дела:
— Скучный Джо! Скучный! С книжкой неразлучный! Страшные глазищи! Вредности там тыщи! Скучный Джо! Скучный…
Хмыкнув, я чуть поправил толстый том, возлегающий у меня на коленях, а затем еще раз перевернул страницу. Последний день относительно спокойной жизни заслуживал того же, чего желала и сама госпожа Эпплблум — пройти максимально хорошо.
Итак, позвольте представиться, дамы и господа, меня зовут Тервинтер Джо или просто Джо. Так «просто» меня звали враги, друзья, любимые… в общем, все. Спросите, откуда у десятилетнего мальчугана могут быть враги? Были, господа, были! Не в этой жизни, конечно, но чего у меня всегда хватало — так это недоброжелателей. Вполне их, кстати, понимаю.
В общем, я перерожденец, сиречь реинкарнатор, сиречь душа с сохраненной памятью, начавшая жизнь в новом теле. Это не первое моё родео, уверяю вас, но, надеюсь, последнее. Я, видите ли, теперь на пенсии.
Нет, ну знаете все эти истории, когда высшая сущность выдёргивает свежепреставившегося человека к себе и оделяет заданием в другом мире, обещая в награду мощь, славу, деньги и чудеса…? Знаете, да? Я был кем-то подобным, да. Почти. То есть, сначала переродился, вырос, почти женился, выучился на перспективную (вру) профессию… а потом меня нашёл один бог. Нет, он со мной не разговаривал, а вместо этого очень грязно использовал, устроив мне очень веселую жизнь в одном далеко не лицеприятном мире. Разумеется, я после этого покрыл его последними словами (упокоившись в очередной раз), а бог, оскорбленный до глубины своей души, пнул мою душу так, что я улетел к черту на рога, там вселился в тело молодого человека, которого как раз вешали, и, собственно… получил возможность таким образом прожить третью жизнь.
Длилась она ярко и недолго, потому что пришлось спасать мир. Меня похитили лошадиноголовые марсиане-телепаты и уже готовились казнить, как Дахирим (это мой бог), у которого был хитрый план, проявил себя через меня, своего святого, взорвав к чертовой матери материнский корабль инопланетян (вместе со мной) и… тем самым благополучно переехав в другое измерение. То есть в то, куда он меня, собственно, до этого и пнул. Это и был его хитрый план.
Как у меня тогда подгорело — не знал никто. Когда тебя грязно используют две жизни подряд? Это перебор, согласитесь. Но Дахирим не простой бог, он бог вероятностей , старому доброму Джо, который отнюдь не могуч сам, с таким было никак не справиться. Но… на этом все не кончилось!
Мне предложили игру в открытую, задание от самого Дахирима, на которое пришлось согласиться. А куда деваться? Я не мог навредить богу, а он не мог от меня избавиться, потому что святой — это не менеджер среднего звена, его уволить невозможно. По некоторым божественным правилам святой может пасть, но увы, у бога вероятностей попросту нет запретов, ересей и хоть каких-либо «нельзя», с помощью чего я бы мог подать в отставку, так что мы оказались повязаны. Не самая лучшая ситуация, но Дахирим нашёл выход. Он предложил мне сыграть в одну Игру…
Игра Богов на искусственном мире Кловер была моим единственным шансом избавиться от этого бога, поэтому я принял приглашение прожить еще одну жизнь. Самую, наверное, дикую, потому что в этом мире действовали натурально правила компьютерной игры РПГ, надо было прокачиваться, практиковать навыки, убивать монстров и зачищать подземелья. Как всегда, это было долгое приключение, наполненное всем, чем может быть наполнено приключение, даже драконами. А какие сиськи были у моей главной спутницы… сколько проблем они доставили! Но не в них уже суть, а в том, что я благополучно одолел все препоны, случайно даже выиграв матч в Игре Богов, за что меня, наконец, уволили из святых, разорвав все связи с Дахиримом. А затем был Приз — мир и жизнь на выбор. Исключительно мои.
В общем, дамы и господа, у меня пенсия. В самом прекрасном, самом мирном, самом волшебном и самом добром фэнтезятнике, который только нашёлся в Мироздании! В двойном мире Орзенвальд!
Это не мир, а самая натуральная, ванильно-пастельная, влажная и сочная мечта страшной как земной грех девушки-подростка, мечтающей переродиться из своей жирной туши в эльфийскую принцессу! Тут есть магия, есть гномы, драконы, гламурные вампиры, благородные сэры, мудрые короли и их прекрасные дочери! В общем, полный набор отборнейших, проверенных тысячелетиями, штампов! Все, что может прийти вам на ум!
Всё. Буквально.
Единороги? Пегасы? Гномики, зарывающие горшки с золотом там, где радуга касается земли? Легко. Магия, настолько крутая, что может создать свежее холодное пиво прямо в бокале? Есть! Легенды о легендарных героях с указанием курганов, в которых, если как следует порыться, можно извлечь на свет солнца их невдолбенно крутые артефакты? Есть!!
Но Орзенвальд, разумеется, не рай. Это просто мир. Очень мягкий, очень добрый, но единороги тут срут, и даже говном, гномик тебе всю жизнь об колено сломает, если ты сопрешь его золото, а попробовав раскопать курган героя, ты рискуешь как хапнуть проклятие, так и стать врагом номер один у нации, которая этого героя чтит и любит. И тебя зарежут, да! Зарежут прямо в жопу деревянным колом! Медленно! На площади! И все, даже самый сука добрый молочник, скажут — так ему и надо!
И будут правы!
…но мне этого, разумеется, не нужно. Сейчас перед вами, дамы и господа, юный десятилетний волшебник, сидящий на дереве. Он слегка смугловат, вокруг его сине-зеленых глаз небольшие тени, а черноте волос может позавидовать сама ночь. Завтра он, как и остальные дети, размещенные в деревне Айвель, отправляется в Школу Магии, чтобы начать в ней своё обучение, став, в итоге, полноправным членом Гильдии Магов Орзенвальда, дабы начать свою жизнь в настоящем мире.
Ах да, сейчас мы? Да-да, в магическом измерении Орзенвальда, куда никогда не ступала и не ступит нога обычного человека. Помните, я говорил, что мир двойной? Тут живут исключительно волшебные существа, в том числе и мы, волшебные люди. Ну, то есть маленькие люди, потому что волшебники, как не крути, а человеки, которым далеко не все рады. Маги живут с людьми, там, в земном мире, причем выполняя множество важнейших для этого мира функций.
— Джо? — негромкий, слегка ироничный, голос, принадлежащий незнакомому гоблину, стоящему под деревом со сложенными на пояснице руками.
— Иду, — киваю я существу, захлопывая книгу и просто спрыгивая вниз, с высоты метра в три. Заклятия на моей обуви и одежде начинают свою работу, тормозя опасное падение, так что приземляюсь я мягко, на ноги. Незнакомец лишь качает головой, наблюдая как я эксплуатирую магию, чьим предназначением является уберечь меня от беды.
— Доброго дня вам, магистр Вирт, — негромко здороваюсь я с зеленокожим существом. Незнакомец? В этой глухомани? Ноль шансов. Боливиус Вирт, магистр-ректор Школы Магии, волшебник, знающий о моей тайне? Это он, сто процентов. Разумеется, под личиной. Мне она кажется просто незнакомой, а вот если прибежит та же Мойра, то она увидит одного из гоблинов, населяющих эту деревушку. А уж удивиться, почему с Джо разговаривает гоблин? Так я только с ними и общаюсь.
— И почему я не удивлен, даже сегодня наблюдая тебя одного? — с мягким укором произносит маг, — Джо, тебе с этими ребятами еще учиться десять лет, а ты даже не соизволил с кем-либо подружиться…
— Как будто бы вы поступили иначе на моем месте, господин ректор, — ухмыляюсь я, — Может быть не читали бы книги, а вспоминали бы их, лежа на бережке речки, но возиться с детьми…
— Ох не знаю, не знаю… — прячет глаза замаскированный волшебник. Брешет. Всё он знает.
— Еще лет пять и возиться начну, — обещаю я, уточняя, — С девушками.
— Ах ты-ж! — мне тут же прилетает чем-то невидимым по шее, — Только попробуй, Тервинтер! Только рискни! Сам проклятье наложу, чтобы всё отсохло! Старый ты козёл!
В принципе, мы по возрасту с Виртом равны, нам обоим плюс-минус тапок триста лет, но у меня они распределены на кучу жизней, а вот у него одним куском. Тем не менее…
— Да шучу я, — отмахиваюсь, — Зачем нужны эти драмы? Решу вопрос как и любой другой волшебник, суккубочкой…
— Другое дело…
— … или тремя, — коварно заставляю я его закашляться, пуча глаза и задыхаясь.
Волшебники не размножаются, точка. Никак. Мы только рождаемся промеж обычных смертных, злая тетка в Младенческом Фургоне ворует нас, подкладывая видоизмененных обычных детей, а потом маринует в стазисе набранный улов, пока в Школе Магии господин Боливиус Вирт не решает, что неплохо бы воспитать следующее поколение. После этого Фургон разгружают, детей достают из стазиса, воспитывают в какой-нибудь гоблинской деревушке типа этой, а затем отправляют учиться. Это я к чему? К тому, что тема секса среди волшебников табу. Наши таланты, Причуды, возможности и знания позволяют эту тему интерпретировать… ну очень свободно, а так, как у траха нет никакого практического применения, её стараются замалчивать.
В первую очередь потому, что это уменьшает число сексов в Школе, а значит и мешает подросткам нагородить проблем себе же на головы. Если ты волшебник и живешь по полтыщи лет — тебе совершенно ни к чему распинаться, кого и как ты поимел из волшебниц, они и отомстят так, что мало не покажется.
— Ладно, шутник… тьфу, — сплюнул что-то находящийся под иллюзией маг, — Я сегодня к тебе пришёл за тем же, за чем приходила и эта милая Мойра. Спросить в последний раз. И вот я спрашиваю в последний раз — ты… уверен ?
Если бы не талмуд в руках, я бы заложил ладони за затылок, а так просто улыбнулся.
— И в последний раз повторюсь — уверен, — кивнул я, — Законопатите меня в самую дальнюю Башню, в места, где даже сдохший осел причина для пересудов на года, и я буду счастлив!
— Будешь ли? — прищурился маг в чужом облике, — Я же слежу за тобой, Джо. Ты перечитал все книги в деревне, заболтал всех старых гоблинов, постоянно упражняешься или чем-то занят. Твой характер совсем не подходит для выбранной стези. Совсем!
— И следующие десять лет я буду заниматься тем же самым, — кивнул я, — Учиться, учиться и еще раз учиться. Я сделаю из своей Башни крепость, наполненную уютом и комфортом, свяжу контрактами десятки волшебных существ, найду способ заработка, который обеспечит меня притоком золота, а вот потом уже… потом уже я буду отдыхать, магистр. Качественно отдыхать . Так, как никогда себе не смогут позволить… ну вы поняли.
— Я… понял, — кивнули мне в ответ, — Не понял, но понял. Чувствую, что понимаю, знаю, что ты соблюл все условия наших предыдущих сделок, но… Джо? Твоя судьба может быть куда…
— Магистр… — с мягким укором я посмотрел на того, кто надзирал за мной с тех пор, как вредная и боязливая старуха сняла с колыбельки заклинание стазиса.
— Эх… — опустил тот плечи, — Ну что же, ну… тогда до завтра, Джо Тервинтер?
— До завтра, господин ректор, — поклонился я этому, вне всяких сомнений, мировому деду.
Не то чтобы он меня всю дорогу в жопу целовал, отнюдь. Но не прибил от греха подальше, общается по-человечески (в отличие от Лонкабль, кукурузу ей в борщ!), ну и…сделал кое-что, довольно для меня ценное, и за это я этому волшебнику очень благодарен. А с завтрашнего дня он становится моим ректором в Школе Магии, где такие недоростки как мы будут приобщаться к высочайшему искусству всех времен и народов.
Кстати, не преувеличиваю. Когда-то сам был мелким колдуном, гораздым на кучу грязных трюков, но те фокусы по сравнению с местной магией⁈ Пф.
В этом мире волшебство возведено в абсолют. Вот иду я по улице, вокруг дома, почти все одноэтажные, с крышей в виде купола, покрытого растущей травой и цветами, ну, приличная гоблинская деревня, да? И тут, несмотря на то что среди местных ни единого колдуна нет и близко, и то есть метлы-подметалки, занятые работой, летающие лейки-брызгалки, осла вон, то есть пугнуса по-местному, специальная щетка сама чистит! Заколдованное тут буквально везде!
Представляете, какую жизнь себе сотворить может волшебник? Полуразумная домашняя посуда, самосрабатывающее освещение, охранные чары, разумные книги, призываемые существа… и это самое базовое, понимаете! Вон, даже у гоблинов есть!
Спохватившись, я остановился посреди улочки, оглянулся по сторонам и, увидев, что никого рядом нет, направил правую руку на дорогу, чтобы выдать такой же сноп радужных искр, каким недавно меня попотчевала Мойра. Густо вышло и много, аж почти ослеп, не отвернувшись. А в пять лет еле-еле вспыхивало. Это у нас единственное доступное детям волшебство — банальный сброс накопленной маны, упражнение для тренировки внутреннего источника. «Качать» его, выдавая максимум и до донышка — удел полных придурков, а вот пыхать время от времени детям очень даже полезно.
Пыхнули и идем, нас уже, наверное, ждут.
И таки да, меня ждали!
— Господа Диркбаум и Старк, — войдя в дом, делаю умышленно клоунский поклон со странными жестами руками, — Восхитительная дева Триона! Тервинтер Джо благословляет сей дом своим визитом!
Под скрипучее хмыканье двух сидящих за столом стариков мне в лицо летит скомканное кухонное полотенце от «восхитительной девы», тут же потемневшей аж до кончиков ушей. С возмущенным фырканьем и грозным топотанием, юная гоблинша несется ко мне отнимать пойманное полотенце, за что и получает поцелуй в темную надутую щечку. От этого жеста два брата аж начинают гоготать, а окончательно смущенная внучка одного из них с шипением прячется на кухне.
— Вот не можешь ты спокойно зайти, да, жулик? — хмыкает Диркбаум.
— Сегодня-то? — поднимаю бровь я, — Никак, сэр-р!
Десять лет без нормального общения? Да я бы сошёл с ума. К счастью, это магическая сторона Орзенвальда, а у всех волшебников свои, порой наотмашь бьющие по чувству здравого смысла Причуды. Поэтому для избранных, крайне немногих избранных в этой замечательной деревушке, Джо показывает куда больше ума и сообразительности, чем должен десятилетний мальчик! А учитывая то, что меня с этими двумя старыми гоблинами роднят сотни часов, высиженных на рыбалке…
— Трионка, тащи кружки! — командует один из дедов, — Да сама садись уже с нами, не убежит твоё рагу! Будем мальчонку нашего провожать!
Рагу. У меня текут слюнки. Рагу — это вещь, рагу — это мясо! А вот с ним в волшебном мире напряг. Проблема как раз из-за волшебников, причем всех видов и рас. Видите ли, в нашем присутствии любое живое существо приобретает совершенно бессовестный уровень интеллекта… со временем. А жрать того, кто вчера тебя выслушал по пьяни, а потом всю ночь грел своим теплым боком… ты не будешь. Ну я еще маленький бухать, так что аналогию просто привел ту, что будет поближе к вам. Понятно, в общем-то, да? Из-за этого излучения, кстати, гоблины селятся возле волшебников, а также считают огромной честью наняться к ним на долгую службу. Чем ближе ты живешь к активно практикующему магу, тем выше шанс, что и у самого тебя откроется дар магии.
Касается это, конечно же, гоблинов и еще некоторых, изначально безмагичных, рас. Но не людей. Мы только естественным путем.
Едим рагу, жмурясь от удовольствия. Мяяясо! Старики гладят свою темно-зеленую от многочисленных похвал родственницу по голове. Замечательно сотворила!
После ужина случается она, прощальная игра в кости. Мы с Диркбаумом и Старком метаем по очереди костяшки, азартно цокаем, старики травят байки, которые с огромным интересом слушает Триона. Простой домашний праздник, наполненный простым незамысловатым комфортом. Эти гоблины были моей отдушиной почти пять лет, с тех пор как нам, карапузам, разрешили понемножку выходить за пределы общего дома. Воспоминаний, в общем-то, немного, да откуда их взять в этой пасторали? Бессчётные дни рыбалки, вечерняя игра в кости, иногда остающийся на ночь я. Ребенка могла спокойно приютить любая гоблинская семья в деревне, хоть на ночь, хоть на неделю, но я предпочитал кочевать по разным домам, а не надоедать старикам и их внучке. Видимо, это дало свои плоды, так как старым гоблинам явно было неприятно со мной прощаться.
Ну а что? Куда деваться? Такова жизнь.
///
В стоящем на столе волшебном шаре было видно, как смуглый и худенький десятилетний мальчик играет в кости с двумя старыми гоблинами, иногда отвлекаясь, чтобы пошутить над вяжущей зеленокожей девчонкой, забравшейся в кресло с ногами. Сцена была наполнена мирным уютом… напоминая уже десятки подобных сцен, которые подсмотрел за неким Джо магистр-ректор Волшебной Школы Боливиус Вирт.
— Ты ему не веришь также, как не верю и я! — резкий женский голос разорвал вечернюю тишину кабинета ректора.
— Отнюдь, дорогая подруга, — задумчиво покачал головой волшебник, — Отнюдь. Мы ему не верим оба, но каждый по своим причинам.
— И мои ты считаешь… надуманными!
— Разумеется, — чуть наклонил украшенную благородной сединой голову маг, а затем поднял глаза на гостью, — Ты верующая, моя дорогая Тиара, увы и ах. Для тебя «бывший святой» — это буквально плевок в постулаты твоей веры, вот почему ты до сих пор каешься, что не нарушила наш закон, стерев невинного с Полотна Судьбы. А вот у моего недоверия куда более серьезные обоснования!
— Невнятные у тебя обоснования, а не серьезные! — сидящая у камина старушка зябко поёжилась, протягивая руки к огню, — Всё думаешь, что он что-то замышляет!
— Не думаю, а уверен, — пожевав губами, выдал ректор, — На все мои вопросы Джо Тервинтер отвечал правдиво. Его поведение всю его жизнь не выбивается за границы… за границы. Но… он ничего не рассказывает о боге, которому служил. Да, Клятву магия приняла, о том, что бог Джо не был темным богом, не желал зла и не требовал жертвоприношений разумных… но и только. О нем мальчик никогда не говорил, а уж его просьба отсечь, хотя бы временно, то животное, что внутри него… Жалею, что я это сделал. Возможно, был бы способ воплотить это существо. Оно бы рассказало куда больше.
— Ну так на обретении фамильяра и расскажет, подумаешь! — фыркнула обиженно Лонкабль.
— Не думаю, — устало вздохнул маг, — Связь фамильяра и хозяина крепка, а мальчик силен, хитер и мудр. Он догадается заткнуть своего питомца раньше, чем я смогу задать вопросы… и это в том случае, если кот согласится ответить. Если он разумный, то промолчит, что за выгода ему предавать хозяина?
— И что, так и будешь ждать? — поинтересовалась сварливо волшебница.
— Так и буду, — мирно согласился с ней ректор, — Только вот я не только волшебник, но еще и учитель. И, как учителю, мне тошно от того, что случится завтра. Тошно от выбора этого «святого». Кем бы он ранее ни был, что бы он не творил, это были отнюдь не рядовые вещи! Отнюдь! Боги не барахольщики, чтобы разбрасываться такими званиями… и людьми! Ты это знаешь куда лучше меня!
— О пресветлая Лючия! — «прозрела» старенькая волшебница, с ужасом взглянув на своего старого друга, — Неужели ты собираешься… неужели…
— Не собираюсь, — сердито отрезал магистр, — Пока не собираюсь. Но что-то мне подсказывает, что за следующие десять лет я ой как соберусь!
Минуты две в кабинете была тишина, а затем послышался сдавленный голос Тиары Лонкабль:
— Боли… дорогой… не надо! Ты ни в кого не веришь, как и многие из нас, но давай вместе помолимся, чтобы Джо Тервинтер действительно провел в своей проклятой башне весь свой срок! Пусть отдыхает! Не трогай его, дорогой мой друг! Не тревожь то, что не понимаешь! Прошу тебя!
— Тиара… — с некоторым трудом ответил на эту мольбу ректор, — Ты столько лет держишь в руках эти юные жизни, а помнишь, что с ними случается потом? Завтра мы примем на четыре факультета сто тридцать новых волшебников. Сто тридцать, Тиара, как и всегда. А сколько из них выйдут из наших стен Магами Башен? Сколько лучин, что завтра ярко вспыхнут, останутся потом тлеть в этих Башнях? Сколько?!! Ты знаешь ответ не хуже меня. Половина. В самом лучшем случае — половина!
Это была горькая правда, бремя, которое несли все преподаватели Школы Магии. Минимум половина учеников, приходящая на каждый цикл обучения, уходила в мир Магами Башен. Бессмысленными, бесполезными, но необходимыми придатками для Гильдии Магов.
Половина. Это очень и очень много. Не с точки зрения мира или Гильдии, отнюдь!…но с точки зрения магистра-ректора.
Сухой палец женщины уткнулся в шар, демонстрирующий посапывающего на небольшой кровати ребенка, над которым склонилась, заботливо поправляя одеяло, юная гоблинша.
— Используй его, — хрипло пробормотала Тиара.
— Что? — удивился Вирт.
— Ты знаешь, что он собрался завтра сделать, — устало и горько произнесла женщина, — Не тревожь этого Тервинтера, не пихай в места, куда он не хочет идти, дорогой друг! Воспользуйся им, как символом. Используй его как рычаг, который заставит юнцов трудиться и учиться, сжимая зубы и задницы, но не пытайся записать этого «святого» в Исследователи! Пусть он, как Маг Башни, станет примером… для всех. Если уж ты так намерен его сохранить…
Шли мгновения, и лицо мага, исказившееся в страдальческой гримасе, чуть разгладилось. Затем разгладилось совсем, а потом даже исказилось в умильной улыбке.
— Тиара… — почти интимно пробормотал он, — Доррогая…
— Я уже сотни лет, как Тиара! — ворчливо донеслось от камина, — Старый ты безумец! Так, стоп! Ты куда это идешь⁈ Ты ко мне идешь?!! А ну отойди! Отойди, я сказала! Руки! Руки!!! Старый дур…