Выспалась я на славу. Проспала целые сутки. Проснувшись до рассвета, долго валялась в кровати, время от времени переворачиваясь с боку на бок, тяжело вздыхая и размышляя. Главным образом о том, что моя романтическая история всё больше напоминала не любовный роман, а детективный. Хотя я умудрилась и тут вычудить. Чего только стоит устроенный мной стриптиз. Как вспомню, так вздрогну. И что на меня нашло? Хорошо, что Сервиан в своей обыкновенной манере делал вид, что ничего не произошло. Кого я обманываю? Я мечтала соблазнить Сервиана. И единственным смущающим фактором стало наличие свидетелей и не совсем удобный момент. Если рассматривать ситуацию в целом, то это досужие мелочи.
А вдруг меня всё-таки лишат жизни раньше, чем это случится? И мечта прожить всю жизнь с Сервианом окажется всего лишь мечтой. Самое страшное на краю гибели — понимать, что твоя жизнь прошла, крайне бессмысленно, и ты так и не сделал того, чего когда-то хотел. Лучше о таком не мыслить, но всё же… Можно подумать, у Сервиан целибат по отношению ко мне. Я ведь помню, как вспыхнули его глаза. Ему пришлось применить свою необыкновенную силу, чтобы сдержаться. У нас не было интима, но мы двигались в сторону. Как там сказала Татьяна? Долго и счастливо? А если будет? Может, мы быстрее достигнем той стороны? Я почувствовала себя озабоченной извращенкой и накрылась одеялом с головой. Но почему всё время думаю о таком?
Татьяну мне до сих пор не было жалко. Она могла просто со мной договориться, а не поступать как…плохая, плохая женщина. Обоснуйся я тут давно, да изучи мир получше, повстречав одномирянку, конечно, постаралась бы ей помочь. Разве не так мы поступаем, пересекаясь с соотечественником где-то за границей во время путешествий, воспринимая этих людей гораздо ближе для себя, чем иностранцев? Но, видимо, о таком варианте она и не помышляла. А уж учитывая, с какой лёгкостью Татьяна манипулировала людьми, используя освоенную ей магию. И то, что она организовала преступную сеть, многое говорило о ней, как о человеке. Да, я сочувствовала её ребёнку, оставшемуся без матери. Хотя достоверных подтверждений, что мы бесследно исчезли из родного мира, не было. Возможно, мы до сих пор существуем там… Стоп!
Татьяна говорила, что она случайная. А именно Кло́дель бесконечно замещают новыми и новыми попаданками. Хм, значит, всё дело в Кло́дель. Интересно, существует ли в реальности Яна Алмазная? Почему-то я в этом сомневалась. А вот в том, что маг как-то связан с Тианским королевством — нет. И самое главное, оставшееся за гранью моего понимания: зачем это было нужно? Ведь у всего должна быть причина.
В конце концов, я пришла к выводу: мне нужно лучше узнать этот мир и изучить магию. Если Татьяна смогла освоить свои способности, значит, и я смогу. В решительном настроении я вышла в столовую, где меня встретил сюрприз в виде двух братьев при полном параде, ожидающих моего появления. При виде меня они поднялись и вежливо поклонились.
— Доброе утро! — я склонилась в упрощённом реверансе.
Удивительно, как быстро привыкла к такой манере приветствия. Сделала всё автоматически, даже не задумываясь. А всё благодаря каждодневным внушениям Адель. В голове зазвучали её слова: …Возьмите юбку так, чтобы края по обеим сторонам были зажаты большим пальцем, указательным и средним. Мизинцы при этом необходимо отставить… Ежедневные лекции по этикету стали настолько привычны, что я даже не задумывалась, а не находит ли Адель это странным, что принцесса в один из дней обо всём позабыла. Я никогда не интересовалась, какие оправдания она придумала, чтобы это объяснить.
Между тем я воскликнула:
— Ого! Какие люди и без охраны, — пошутив в сторону Ванса.
— Он надумал перебраться из своего дворца в старую резиденцию и обосновался в зелёной комнате, — сухо заметил Сервиан. — А я подумываю снова отправить его в каземат в расплату за своеволие.
— Всегда мечтала о большой семье, — заметила я, расплавляя тканевую салфетку на коленях.
— Мне нравится зелёный цвет, — вставил не к месту Ванс, улыбаясь.
— У тебя четыре сестры, — напомнил мне Сервиан. — Разве это маленькая семья?
Чёрт бы побрал мой длинный язык. Сболтнула, не подумав. Это мечты из моей другой жизни. Там я была единственным ребёнком в семье и отчаянно завидовала тем, у кого был брат или сестра. Особенно старший брат.
— Теперь вы моя семья, — уверенно заявила я, надеясь, хоть как-то развеять сомнения.
— Обычно люди мечтают о том, чего не имеют, — не унимался Сервиан.
— О чём только люди не мечтают, — делано-беззаботно отмахнулась я и поспешила перевести тему: — В данный момент меня больше всего интересует информация о том, где обучают магии.
— Но женщины не способны к магии, — Ванс повторил то, что талдычил каждый мужчина этого мира.
Я закатила глаза:
— Вся причина в том, что их не учат магии. Девочкам с детства внушают главную цель жизни: выйти замуж и нарожать потомство, — возразила я, протыкая воздух вилкой в его сторону, словно подтверждая свои слова.
— Я всё-таки надеюсь получить потомство, — как бы невзначай заметил Сервиан.
— Возлагаю большие надежды на процесс, — сорвалось с моих губ что-то родом из Пошляндии.
Сервиан приподнял бровь:
— Как совпало. Я тоже.
Ванс подавился. Я сочувствием посмотрела на раскрасневшегося Ванса, с трудом откашливавшегося, и обратилась с вопросом к Сервиану:
— По поводу школ магии. Они существуют?
— Считаешь, у тебя есть к этому способности? — серьёзно спросил Сервиан.
— Я не уверена, — была вынуждена честно признаться. — Необходимо поговорить со знающими людьми. Стоит попробовать.
— Хорошо, — кивнул он и опустил голову в тарелку.
— Что хорошо? — не поняла я.
— А что такое школы? — вставил пять копеек Ванс.
Я не ожидала. Даже не представляла, что их может не существовать.
— Школа — это место, где обучают тому, чего ты не знаешь, — пояснила я. — Вот ты где научился читать и писать?
— У меня был учитель.
— В школе много учителей по разным предметам, — дополнила я.
По глазам было видно, что Ванс не совсем понимает о чём я толкую.
— Таких мест у нас нет, — вмешался Сервиан. — У меня есть на примете монастырь, где я могу заставить обучать тебя. Туда мы и поедем.
Я озадачено уставилась на Сервиана, не понимая, какое отношение ко всему этому имеет монастырь. И почему обучать меня надо непременно кого-то заставлять? Но, как и в случае с чтением, спросить не рискнула. Авось снова само как-нибудь разрешиться. Единственное, что я помнила из ранее прочитанного: разовое упоминание, что в монастыри ссылают неугодных.
— Монастырь? — подал голос Ванс. — На землях матушки? Я тоже хочу поехать.
— Нет. Ты останешься в Сорсте вместо меня и займёшься делами.
— Я…? Вы…? — от удивления, его слова, как и мысли, путались. В попытке совладать с собой, он замер и на одном дыхании выдал: — А если я не справлюсь?
— Тебе поможет Киллиган Дуат. Он в курсе всего.
Пока Сервиан наставлял младшего брата, меня не покидало ощущение, что что-то изменилось: в отношении братьев, в Сервиане или, может, в самом мире? Куда-то делось «Ваше Высочество»? И с чего вдруг такое доверие к брату? Я не сразу заметила иную атмосферу за столом по одной простой причине: она стала нормальной, обычной. Но длилось это недолго.
— Зачем всё-таки ты содержал Дом презренных? — внезапно спросил Сервиан у брата.
— Его построила наша мать. Она хотела помогать людям.
— Я не знал, — сказал Сервиан и тихо добавил: — Я вообще плохо знал мать.
Над столом повисла тишина. Ванс прикусил губу и опустил голову, ковыряя вилкой в тарелке. Ни я и никто другой не решился продолжить эту тему, и братья погрузились в свои размышления. Я могла только догадываться, но вряд ли они думали о чём-то приятном…
В дорогу собираться было велено споро. Добрую половину места в моём сундуке заняли книги. Весь день перед отъездом, вооружившись зеркалом, я пропадала в библиотеке старой резиденции, отбирая книги для познания мира. Искать пришлось так долго, потому что особо полезных было мало. Большинство из них представляли собой некую философию и размышления о жизни монахов и священников. Другие содержали подробные истории строительства дворцов, храмов и зданий Сорста. Допустим, нынешнему ансамблю Дворцов Императора было посвящено сто пять толстенных книг! с едва ли не с ежедневным описанием проделанных работ. Я уже не говорю про описание каждого работника, вплоть до членов его семьи. Они даже сказались бы полезными, реши я посвятить свою жизнь строительству, ведь в них подробно изучались грунты, укрепления, способы стройки.
Стало понятно, что книгоиздательством в этом мире занимались монастыри. Например, в книгах с описанием главного города Империии значился монастырь Сорста, и я припомнила здание, похожее на церквушку в близи центрального рынка и на которое я не обратила особого внимания. Несмотря на все эти названия, словно бы взятые из наших религий, какой-либо веры у Госсетов не было. Мне попалась книга неизвестного королевства Шир, расположенном где-то на востоке и написанная в монастыре Тира. И вот в ней говорилось приблизительно следующее: много-много лет назад среди Богов случился конфликт. Они поспорили о своих силах. И чтобы разрешить этот вопрос, создали мир и назвали его Кругором. Каждый Бог породил своё королевство и наделил царствующих в нём людей частью своей силы. И если следовать некоторым обрядам, то можно усилить свой дар, а если не следовать, то уменьшить, либо совсем потерять. Победит тот Бог, чьё королевство завоюет и подчинит себе весь Кругором.
Это объясняло, почему треть книг в библиотеке и все книги в комнате Сервиана были о стратегии войны, её тактике да об искусстве ведения боя. Ещё больше меня удивило упоминание Госсетов в записях королевства Шир. У Госсетов отсутствовал божественный покровитель. Они созданы как противовес всему магическому. По этой причине их считали проклятым народом, от которых отвернулся их Бог. Победа проклятых Госсетов обещала гибель Богов.
Карету тряхнуло на ухабе, зеркало сбилось, прервав мои чтения. За восточной дорогой не ухаживали, несколько раз приходилось останавливаться и расчищать последствий случившегося оползня, но она тянулась вдоль по побережью, открывая прекрасный вид на океан. Теперь я уже знала это. Великий Единый океан омывал практически все страны Кругорома, кроме тех, что со временем утеряли свои владения. Я оторвала взгляд от пожелтевших страниц и посмотрела на Сервиана.
Он дремал на противоположном диване, закинув ноги на сидушку, скрестив руки на груди и чуть откинув голову назад. И то ли притворялся, что его не разбудил недавний толчок, то ли и вправду не потревожил. Я снова залюбовалась им. Пока я смотрела на его лицо, такое расслабленное и спокойное, моё сердце наполнялось необычайным теплом по отношению к этому мужчине. Меня накрывало ничем неописуемое наслаждение от спокойствия обстановки и некоторой замкнутости этого уютного пространства. Маленький и одновременно такой огромный наш мир на двоих я старательно пыталась запечатлеть в своей памяти. Мне отчаянно захотелось прикоснуться к нему, поцеловать по-настоящему. Очень нежно, очень мягко и ласково, едва касаясь губами, чтобы не разбудить…
— Нравится? — спросил Сервиан не поднимая век.
Я замерла, и потеряв равновесие грохнулась на пол. Сама не заметила, как охваченная чувствами начала тянуться в его сторону. Сервиан приподнял голову и удивленно посмотрел на меня, уже сидящую на полу.
— Очень, — ответила я с усмешкой, мне было не привыкать оказываться в глупых положениях.
— Эта одна из твоих забав падать передо мной на пол. Мне по душе, — улыбнулся он.
— Веду активную половую жизнь, — пошутила я.
Было грустно, что он ничего не ответил и снова откинулся назад. Хотелось поупражняться в намёках. Подтянула колени к груди, и обхватив их руками, снова уставилась на Сервиана:
— Ты веришь в меня?
— М? — он повернул голову в мою сторону: — А почему я не должен верить? Я говорил тебе раньше, чтобы ты не задумала я во всем тебя поддержу.
— Почему ты согласился жениться на мне?
— Это мне стоит спросить, почему ты захотела выйти за меня замуж?
Слова, что я могу сказать ему… Чувства, что желаю разделить с ним… Почему о таком всегда тяжело говорить вслух? Отчасти даже страшно… Разве можно вместить многообразие сердечных порывов, таких неясных и в тоже время безмерно мощных, в какое-то одно короткое предложение? Поэтому я выдала единственное, на что была способна:
— Ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Я влюбилась в тебя с первого взгляда, — недавно призналась в этом себе, а теперь и ему. — А я тебе нравлюсь? — совсем как-то по-детски спросила и вспыхнула.
Сервиан опустил ноги и, наклонившись в мою сторону, обхватил моё лицо своими большими ладонями, кончиками пальцев касаясь висков. И, глядя прямо в глаза, тихо сказал:
— Больше, чем кто-либо в этом мире, — и прижался своими губами к моим.
Тысячи вопросов взорвались в моей голове и погасли под ураганом переполняющих меня чувств. К сожалению, поцелуй был недолгим и не имел продолжения. Карета резко остановилась.
— Ваше Высочество, мы у барьера, — донеслось снаружи.
Сервиан приподнял меня и усадил на сиденье. Лишь потом открыл дверь, прихватил с собой меч и вышел. Карета слегка покачнулась и еле слышно скрипнула, словно сожалея о потере. Понимаю, я чересчур накручивала себя, но мне точно было жаль, что нас прервали. Поправив волосы, я последовала за ним.
Дорога, по которой мы ехали, чуть свернула от берега и тянулась дальше к серой скале с воротами прямо по центру. Было необычно, но никакого барьера не наблюдалось в округе. Сервиан прошёл чуть вперед, а затем, вынув меч и откинув ножны в сторону, перехватил рукоять двумя руками, взмахнул оружием над головой. Его глаза полыхнули, и он вонзил острие прямо в воздух. От места, куда вонзился меч, разбежались серебряные полосы. Сервиан поднажал, направляя лезвие вниз, и разрезал нечто невидимое, как ткань, которая тут же затрепыхалась на ветру, поблескивая распоротыми краями. Теперь я догадалась, о каком барьере говорили гвардейцы, и, наконец, увидела тонкую полоску пожелтевшей травы, куда он опирался.
Возвращаясь в карету, чтобы продолжить путь, я никак не могла понять, как это сделал Сервиан, не обладая магией. Возможно, как и в нашем мире, книги Кругорома тоже способны обманывать. Об этом и спросила сразу же, как оказались наедине в карете.
— Это не магия.
— Но как? Как такое возможно?! — почти вскричала я.
— С трудом могу объяснить. Зная, где находится барьер, я представляю его как ткань и разрезаю.
— Все Госсеты так могут? — не унималась я.
— Зависит от силы уверенности в своих действиях.
— А что насчет бега? Ты же понимаешь, что обычные люди так не бегают?
— Любой Госсет превосходит в физической силе обычных людей. Но за эту силу приходится платить, чем чаще пользуешься, тем быстрее стареешь. Не надо говорить, что это следует держать в секрете?
Я согласно покивала. То, что я видела, вполне соответствовало моему пониманию слова магия. Но почему все, в том числе и сами Госсеты, считают их не владеющими магическими способностями? Это оставалось загадкой. Всё-таки мои знания слишком скромны, чтобы о чём-то судить. К этому времени карета въехала в ворота, и мы попали во внутренний двор. Моё внимание привлекли какие-то звуки снаружи. Погружённая до этого в свои мысли, я не сразу разобрала источник звука. Он проник сквозь мою отгороженность, и неосознанно встревожил. Я отодвинула штору и выглянула наружу как раз в то время, когда карета снова остановилась.
Меня обдало холодным потом и бросило в жар. Я на какое-то время парализовано замерла, вцепившись в незастеклённую раму дверцы. От созерцания строений монастыря, построенного в скале, без сомнений, с использованием определенных и не совсем обычных знаний, которыми я пока не владела, отвлекла, примерзая картина, происходящего на площади перед широкой лестницей, ведущей внутрь.
По центру был установлен большой столб, к которому был привязан человек с разорванной на спине рубашкой, а другой, в рясе священнослужителя, нещадно хлестал того плетью до крови. Все собравшиеся завороженно наблюдали за наказанием. Поэтому и не заметили нашего прибытия. И не услышали его из-за криков.
Порывисто распахнув дверцу, я закричала так, что не удивилась бы если задрожали скалы:
— А ну, немедленно прекратите! — и тут случилось то, чего давненько не происходило со мной.
Я наступила на подол юбки и со всего размаху шмякнулась на землю. По крайней мере экзекуция прекратилась. Все озадачено смотрели на меня, распластавшуюся на другом конце площади. А затем…
— Ваше Высочество, — все как один склонили головы.