8 апреля (сколько сейчас времени? У меня же прием в 10:00)
10:00 Лемур Федя. Жалобы: отказ от приема пищи (не ест киви, отказался от манго и конфеты), слезятся глаза (странно, что только глаза при таком рационе).
Вставить клизму хозяину Феди со скипидаром.
12:00 Удав Жора. Судорога всего удава (по словам плачущей в телефон хозяйки)
Кто-нибудь, угомоните эту женщину.
14:00 Левушка (лучше бы я сдохла вчера)
Капельница с препаратом железа. Показана операция по удалению полипов из носа.
Господи, пусть Леднев исчезнет.
Только такой мерзавец как он мог воспользоваться моим состоянием.
Сдохнуть со стыда до 14:00
– Эй, красотка, садись, подвезу, – я вздрогнула, одернула платьишко и пустилась в бодрый галоп. Черт, безмозглый Буй. Он меня караулил, что ли? – Как тебя там, Лариса Степанна, садись. Босс велел вас доставить до ваших апартаментов в целости и сохранности. Боится за город наш прекрасный.
– Отвали, – буркнула я, бодро работая ногами. – Без сопливых как на льду. Слушай, ну чего вы ко мне примотались? И вообще, я гуляю.
– Босиком?
Ага, и без трусов. Класс. Но сесть в машину к этому негодяю мне не позволяет куртуазное воспитание и гордость, которую я определенно оставила на пятнадцатом этаже дорогого отеля, в номере с разгромленной кроватью. Черт, я ведь должна была запомнить мой первый раз. Должна была подарить себя любящему брутальному красавцу, боготворящему меня, носящему на руках. А я…
– Я йогу практикую, понял? Босиком даже по гвоздям могу ходить, и по углям. Отвянь.
– Слушай, не копырься. Бугор приказал, я должен выполнить. Сейчас вылезу и запихну тебя насильно.
Ну и чего я должна была поделать? Села в машину. Правда до дома мы ехали молча. Бабки у подъезда теперь будут говорить, что я проститутка. И они в принципе правы. Я вывалилась из шикарного лимузина потрепанная, босая, выронила сумку, из которой посыпались упаковки презервативов, как конфети. У бабок случился оргазм. А у меня, похоже не случился. Ну, такое же не забывается, правда?
– Я жду тут, – рявкнул в приоткрытое окно Буй.
– Это еще зачем? – вякнула я.
– Как зачем? Ты не забыла, что в два ты должна обслужить Левушку. Он трепещет в ожидании чуда, которе ты творишь своими шаловливыми ручонками, – заржал безмозглый поганец. Бабки на лавке превратились в статуи.
Я ломанулась к подъезду все время одергивая юбку. Если сейчас я еще ляснусь и все увидят отсутствие на мне белья случится катарсис у местных сплетниц. Носи им потом в кардиологию апельсины.
Огненный душ не смыл с меня позора. Я терла тело так, что чуть не содрала шкуру. Даже Клео окинула меня презрительным взглядом и ушла под диван. Да, я грязная. Меня клеймил чертов демон.
Джинсы еще сели, сволочи такие. Шьют дерьмо, после каждой стирки приходится покупать новую одежду. Да еще с размерами постоянная беда. Размерный ряд какой-то странный. В общем я перевалилась через подоконник только через пол часа, катастрофически опаздывая на работу. Ну да, я решила вылезти в окно, выходящую по другую сторону дома. Подумаешь, первый этаж. Ну, фактически второй, там под моей квартирой магазин. Не важно. Свалилась на землю, как куль с… золотом, ага. И зигзагами ломанулась в сторону метро, прихрамывая на правую ногу, которую кажется подвернула во время жесткого приземления.
В общем, в клинику я ввалилась когда Параша уже заканчивала осматривать несчастного лемура Федю. Увидев меня лемур заверещал и сделал попытку смыться.
– Выглядишь… Хм… Бомбически, – хмыкнула Параня. – Ощущение, что на тебе всю ночь кто-то скакал в сторону Канадской границы. При чем ты шла в галопе.
– Да пошла ты, – ощерилась я, желая только одного – спрятаться от горящего любопытством взгляда подруги.
– Да неужели? Свершилось, крепость пала? Боже, кто он? Кто тот отважный храбрец удалец? Кто завалил волоокого девственного мамонта?
– Параш, у тебя пациент на столе, – выдохнула я, натягивая прямо на футболку отвратительно севший китель от медицинской пижамы.
– И как? Ну, рассказывай, кто он? Неужели тот красавчик, охранник Леднева? Черт, от тебе фортануло. Парень чистый секс.
– Кто, Буй? – икнула я, – он безмозглый же?
– Это самое сексуальное в мужике. Поверь, – хмыкнула моя подруга, втыкая бедному Феде клизму.
– Нет, я бы столько не выпила, – выдохнула я в зеркало, которое тут же запотело.
– Жопинский? – ахнула Параня.
– Отвали, а. И так тошно.
– Ну хоть орел у него то был бодрый?
– Да не помню я, – рявкнула я так, что лемур на столе затих и перестал шевелиться. Я схватила пульт от телевизора, висящего в смотровой, нажала кнопку включения, чтобы хоть как-то отвлечься и не слышать подругу. Хотела просто фоном пустить музыку, но ошиблась каналом, попала на новостной. И что бы вы думали?
«На церемонии открытия новой детской больницы присутствовал и сам меценат, на чьи средства была построена шикарная больница для маленьких пациентов. Господин Леднев перерезал ленточку в компании своей прекрасной спутницы. Поговаривают, скоро завидный холостяк сменит статус…»
Я уставилась на «спутницу» носорога и задохнулась от обиды. Ноги у красотки были такой длинны, что у меня голова закружилась. У меня раза в два короче, а зад во столько же раз шире. Вот подонок. Ну мерзавец.
– Да уж, – вздохнула Параскева, поглаживая Федю по мягкой шерстке. – Таких самцов еще щенками разбирают. Ладно, пошли чай пить. Расскажешь, кто тебя осчастливил. Сейчас только Федюню отдам хозяину.
Но чаю мы не попили, потому что в смотровую, злой как черт, ворвался меценат Леднев, едва не убив дверью Парашку и Федю.
– Опа, вашу маму и тут и там показывают, – глупо фыркнула я, рассматривая пакет болтающийся в руке олигарха и мецената. Параша распласталась по стене, и я поняла, что сейчас ее отсюда не вытянешь бульдозером. – Вам, вроде, на два назначено, какого черта вы врываетесь в кабинет без стука?
– Трусы твои принес, – прорычал носорог. Может его убить по-тихому, расчленить, перетаскать останки в пакете с моими трусами, а потом…
– Какого черта ты творишь? Мстительница, блин, неуловимая. Кстати, Буй тебе в квартире дверь сломал, – вредность в голосе олигарха засочилась ядом. – Думал тебе плохо стало, идиотке. Я тебе что мальчик?
– Мальчик? Нет вы не мальчик, вы подонок и гад. Только мерзавцы так поступают, – сжав кулаки выплюнула я.
– Как? Беспокоятся о женщине с которой куролесил целую ночь? Я то наивный думал, что я джентльмен и спаситель мира.
– Джентльмены не пользуются бессознательным состоянием дамы, чтобы ее… Чтобы с ней… Вы насильник, вот. И это при живой то невесте длинноногой.
– Яааа, – взревел Леднев. Заверещал Федя. Парашку словно сдуло ветром. Подруга, блин. – Ты совсем что ли? Я не настолько оголодал, мать твою. Надеюсь ты своими идиотскими влажными фантазиями ни с кем не делилась?
– С мамой, – хныкнула я. Ну да, мама мне позвонила и я ей прорыдала в трубку, что всю ночь была с Ледневым.
– Оооо, боже. За что ты послал мне это исчадье? – простонал олигарх.
– Так мы что, не того этого? – дура, я дура. Я полнейшая идиотка. Я…
– Нет, конечно. Просто я не мог тебя оставить, пока ты планомерно разрушала город. Ты отбитая, конечно. Пить тебе нельзя вообще. Я впервые в жизни видел, чтобы человек понюхав пробку от вина лез на сцену песни петь тупую про армян, которых в баре было подавляющее большинство.
– А что мы делали в туалете?
– Тебе было плохо. Я держал волосы. Потом ты…
– Ну хорошо, а мышцы? У меня ноют все мышцы. И почему вы меня по имени отчеству называете постоянно? И Буй тоже.
– Батутный центр. Ты порвала там два батута, – хмыкнул Леднев, прищурив свои мерзкие чертовы глаза. – Ты просто бомба, детка. С часовым механизмом и бикфордовым шнуром в заду. – Так что ты мне должна еще, за то что я твою неугомонную задницу не бросил после изнасилования моего мозга твоей мамулей. Лариса Степанна, ты так вчера приказала тебя звать всем, даже доставке в номера.
– А трусы… Мы голые проснулись и вы…
– Ты сказала, что я в них похож на Буратино. Но там уже и я слишком устал. А голые… Ты бросила в меня гондон с водой, потом подскользнулась и сама же упала в лужу. Ты исчадье, Лариса Степанна. Сделай одолжение, не приближайся больше. Я политик, сегодня в интернете знаешь какой ролик вышел? Ты теперь звезда экрана, Лариса Степанна. И я, благодаря тебе.
– Что там? – спросила я обмирая от ужаса.
Уставилась в экран дорогого телефона, на котором страшная толстая тетка с выпученными глазами бежит в самый эпицентр драки, с воплями «наших бьют» а в самом центре заварушки как заправский рембо, машет кулаками меценат и олигарх. Черт, у него же рана могла открыться. Тетка с разбегу прыгает в эпицентр скандала, и я вижу на ней мои боксеры в полосочку. Это что? Это я? О, мой бог.
– Я тебя убью, – снова прорычал Леднев.
– Это Я не такая вообще. Просто перенервничала вчера, – простонала я. Господи, это ведь он превратил мою жизнь в театр абсурда. С его появлением она покатилась под откос. – Я вас ненавижу.