В будущем появится много времени для общения с семьей и для любимых занятий в часы досуга. Общество досуга, наконец, станет реальностью. Это будет жизнь, полная роскоши, прямо как у европейской знати в прошлом. Можно будет зарабатывать, не работая. Электронные и механические рабы — роботы — работают на нас день и ночь. Это позитивный прогноз.
Будущее окажется поражено массовой безработицей. Поэтому придется сократить рабочую неделю и раньше уходить на пенсию, начиная прямо с этого момента. Фактически работа должна нормироваться и равномерно распределяться между теми, кто в ней нуждается. Человечество было создано для работы и не может и не должно обходиться без нее. Это негативный прогноз.
Оба прогноза ошибочны. Они основаны на том, что природа работы остается неизменной, а общество — статичным. Когда сельскохозяйственная техника (например сноповязалка) сделала ненужными некоторые рабочие места в деревне, новые рабочие места появились в городской промышленности. После II мировой войны, по мере постепенной автоматизации труда на производстве, общество информации смогло обеспечить заработок новой группе работников — символьным аналитикам, тем, кто создает и распределяет данные (как заявил Роберт Райх в книге 1992 года «Работа наций»*). Эта группа, а также занятые в сфере обслуживания, выполняющие более рутинные функции, теперь составляют большую часть рабочей силы в США и других процветающих странах. Естественная экономическая и технологическая динамика создает новый спрос на профессии. Одни профессии исчеза
____________
* Robert Reich. The Work of Nations
ют; другие, основанные на применении новых технологий, появляются. Именно это обычно называют прогрессом. Нет причин полагать, что этот процесс замрет после общества информации.
Общество мечты создаст рабочие места для тех,
кого уволило общество информации.
Сегодня общество информации разрушает само себя. Оно начало автоматизировать те самые виды работ, которые некогда создало — особенно рутинные, но и, возможно, некоторые более творческие. Например, газета в Небраске, в которой для написания спортивных материалов используется компьютерная программа; как только в компьютер поступает фактическая информация, он может вписать остальные слова, составляя захватывающий дух репортаж об игре. Производительность труда растет благодаря созданию новых технологий и программного обеспечения, а также благодаря тому, что работнику становится более доступна не- обработанная информация; хотя в краткосрочной перспективе расплачиваться за это придется исчезновением некоторых профессий.
Именно! Так не предвещает ли это безработицу? Нет и еще раз нет. Во-первых, большинство людей по своей природе обладают зарядом трудолюбия — потребностью что-то производить, чтобы показать миру, что они могут чего-то достичь. Современная корпорация с ее сетью социальных связей представляет собой платформу, в высшей степени приспособленную для проявления этого качества. Во-вторых, общество мечты создаст рабочие места для тех, кого уволило общество информации. История, по крайней мере, учит, что любая трансформация (например, от сельского хозяйства к промышленности) создает новые рабочие места взамен вытесненных автоматизацией. Когда функции в цехах промышленных предприятий были более или менее автоматизированы, новые рабочие места появились в офисах общества информации. Если взять весь прошлый век* в целом, несмотря на автоматизацию, в процветающих странах не образовалось недостатка в рабочих местах. Этот процесс, посредством которого автоматизация генерирует новый спрос на новые умения, вероятно, продолжится. Каждое общество опирается на достижения предшественников. Аграрное общество не исчезает бесследно — по-прежнему надо обрабатывать землю. Общество информации тоже — по-прежнему надо совершенствовать компьютерные системы. Несмотря на все это, число рабочих мест в этих двух обществах обязательно уменьшится. В реальности на земле (в процветающих странах) работает все меньшая доля трудоспособного населения. В течение следующих 50 лет (возможно, раньше) производственных рабочих будет все так же мало, а в отдаленной перспективе компьютеры возьмут на себя большую часть рутинной офисной работы.
Возникает ли конкурентное преимущество,
если сотрудники с восторгом ходят на работу?
Это не упорядоченный процесс и, как и при всех революциях, семьям, а также обществу в целом, придется заплатить определенную цену. Но процесс уже начался. Как и предыдущие революции на рынке труда, он потребует адаптации и новых умений. Герои общества ин формации не обязательно будут героями общества мечты.
Генри Форд был величайшим идолом индустриальной эпохи — создателем эффективной фабрики, которая в свою очередь создала на пользу всем людям материальное процветание и мобильность. Огромное благо для людей ХХ века. Сегодня Билл Гейтс считается очевидным идолом общества информации. Так же, как в свое время каждый смог позволить себе автомобиль, сегодня всем стали доступны компьютер и его многочисленные приложения. И опять, это благо означает неограниченные возможности узнавать и получать информацию из каждого уголка планеты.
Идол общества мечты, вероятно, уже родился, но он или она скорее всего еще ходит в школу и, наверное, является не самым лучшим учеником в классе. Сегодня лучший ученик—это первоклассный символьный аналитик. В будущем лучшим может стать неудобный для преподавателя учащийся — ученик с развитым воображением, постоянно придумывающий новые игры, которые показывают вещи с новых сторон. Этот ученик может ходить в школу в США, в Республике Грузия или в демократической Республике Конго. Он или она будет великим рассказчиком ХХI века. Хватит ли у нас дерзости назвать имя сегодняшнего идола общества мечты? Слишком рано, но со своей стороны, я бы номинировал Стивена Спилберга, великого рассказчика экрана, как самого близкого к тому, чтобы именоваться идолом общества мечты. Читатель может подумать о других возможных кандидатах — на ум могут прийти несколько имен. Всех их будет объединять талант рассказывать истории, апеллирующие к нашим эмоциям. Вот где огромный и еще не удовлетворенный спрос будущего.
Переход к этой новой логике предъявит другие требования к корпорациям и работникам. Многие так и не совершат этот переход или сделают это, когда будет уже слишком поздно; другие осознают, что их особые и уникальные таланты внезапно очень высоко оценены рынком труда. По-видимому, Мэтт Уайнстайн принадлежит к последней группе. Он император Playfair, юмористической консалтинговой компании из Беркли, Калифорния. (Такое название поста, по его словам, не позволяет людям на встречах быть выше его по должности.) Юмористическая консалтинговая компания? Конечно, смех, который способствует производству. Уайнстайн задает риторический вопрос: «Возникает ли какое-либо конкурентное преимущество, если сотрудники вашей корпорации с восторгом ходят на работу, если они постоянно удивляют друг друга, оставляя в офисе забавные подарки, если они отвечают по телефону так, как будто они счастливы там находиться? Конечно, это грандиозное конкурентное преимущество».
Великолепным примером корпоративной культуры завтрашнего дня является атмосфера, которая сложилась в компании вслед за тем, как ураган Эндрю уничтожил в 1992 году штаб-квартиру Burger King в Майами. Из возникшего хаоса родилась корпоративная культура, основанная на социальном взаимодействии, воображении и развлечении. Но развлечении напряженном, как сказал директор-распорядитель Джим Адамсон занимавшему в то время пост главного исполнительно го директора Барри Гиббонсу: «Заметили ли вы, что у вас в компании за последние две недели было сделано больше, чем за предыдущие два месяца?»
Стержнем новой культуры Burger King было творческое мышление, активный подход к принятию решений и свежие идеи. Теперь все дни стали днями ношения свободной одежды, а иерархические структуры прошлого исчезли вместе с бывшей штаб-квартирой. Существовавшие ранее иерархические структуры были причиной нескольких неудачных совместных проектов с рекламными агентствами, а это в свою очередь портило впечатление, которое производила корпорация. Компания общества мечты не может себе позволить иметь смазанный имидж. Рынок историй требует полноценной концепции.
В новых кабинетах штаб-квартиры Burger King нет дверей. Все директора компании выселены с привилегированных верхних этажей. Люди, занимающие эти должности, большую часть времени проводят в командировках, так почему бы не предоставить возможность видеть свет дня и вдохновляющий пейзаж тем, кто сидит за столом? Идея новой планировки офиса оформилась, когда директора корпорации заметили, как резко увеличилось общение после того, как старый офис был в буквальном смысле сметен. Сотрудники разговаривали друг с другом, возникли группы и, поскольку компания хотела, чтобы это продолжалось, новый офис был спроектирован так, чтобы способствовать поддержанию непринужденной, комфортной атмосферы, при которой действительно росло производство.
Выживание корпорации будет больше зависеть от способности создавать эффективный имидж, от великих, новых идей, чем от заботы о том, идеально ли работает бухгалтерская система. Об этом позаботится технология будущего.
Сегодня над приемной зоной штаб-квартиры Burger King царит увязший в стене гигантский бургер; стены декорированы огромными фресками веселых цветов, наполненными счастливыми людьми. А фоновая музыка в приемной зоне — это не Моцарт или что-нибудь в этом роде, это звуковые эффекты, соответствующие фрескам. Это могут быть звуки джунглей, пение китов или звук ветра, завывающего в оснастке парусника.
Придется поставлять на рынок нечто большее, чем просто товары, удовлетворяющие материальные потребности. Успешными компаниями ХХI века станут те, которые будут удовлетворять эмоциональные потребности. Рынок профессий будет предъявлять сходные требования, поэтому вполне очевидно, что рынок товаров будет вести себя так же, как и рынок рабочей силы. Привлекательной оплаты и цветов в горшках в коридорах будет уже недостаточно. Это было представление общества информации о хорошей корпорации. Корпорации общества мечты придется соответствовать социальным и эмоциональным потребностям своих работников.
Помимо удовлетворения социальных и эмоциональных нужд персонала такая корпорация захочет обслуживать и эмоциональные и социальные потребности потребителей, к чему Burger King лучше подготовлена сейчас, когда офис отражает ясную индивидуальность корпорации. Одной из фирм, доводящей выполнение этой миссии до совершенства, является Nike, выразившая свои основополагающие цен- ности в одном красивом и энергичном предложении: «Испытать эмоции конкурентной борьбы, победы и сокрушения конкурентов».
Работники больше не являются частью компании подобно станкам или акционерам. Работники и есть компания. Как заметил Чарльз Хэн-
24% людей заявили, что работа — это основной способ самовыражения.
ди, политические взгляды Карла Маркса, почти столетней давности, наконец, стали реальностью. Рабочие завладели средствами производства, поскольку этими средствами производства уже не являются машины, действительный фактор производства — знания. Работники всегда носят этот фактор производства с собой; он размещается в голове каждого из них. Так капитал компании становится суммой квалификации всех работников. И все же в социальной среде современной компании критически важным фактором являются не только знания в конкретной области; это еще и творческие способности, мотивация и, превыше всего, навыки совместной работм. Производство в офисе — не механический процесс, а скорее интеллектуальный и даже социальный. Чтобы он был эффективен, нужен метод напряженного развлечения.
Напряженное развлечение как черта новой рабочей этики — не самая смелая идея этой главы. Она способствует тому, чтобы привести представления — не всех, но многих людей — в соответствие с новыми реалиями. Исследование, проведенное журналом GQ, показало, что представление о работе как о способе финансового обеспечения семьи сильно устарело. Так считали лишь четверть респондентов, причем они зарабатывают меньше $30000 в год. Впечатляющие 55% придерживались того мнения, что самое важное это удовлетворение от работы и профессиональный рост. Удивительное число людей, целые 24%, заявили, что работа — основной способ самовыражения. Около 20% оценили свою недельную рабочую нагрузку в 56 часов; 37% опрошенных даже признали: «Я думаю, вы можете назвать меня трудоголиком».
Я тоже отношусь к этой категории, то есть выражаю себя в работе и считаю ее более важной, чем личная жизнь, работа увлекательнее и разнообразнее. Мы с коллегами задаемся вопросами (назову лишь несколько актуальных примеров): Как будет выглядеть здравоохранение будущего? Исчезнут ли с городских улиц розничные торговцы, вытесненные возможностью совершать покупки из дома? Каковы будущие роли отца и матери? Все эти вопросы могут смутить ум и вызвать головокружение; каждый представляет собой небольшую интеллектуальную драму (см. Главу 4). С другой стороны, нет ничего пугающе непонятного в уборке пылесосом. Не может эта ежедневная деятельность сравниться и с волнением по поводу того, успешно ли пройдет лекция, или, если так и есть, с радостью от последующего отдыха. Работа идеально способна конкурировать с семейной жизнью. Не в течение всей карьеры, не пока дети еще маленькие, но после.
Многие признаки указывают на это. Более важна, однако, естественная динамика. Мы торопимся преодолеть старые представления о работе, сложившиеся в индустриальном обществе у английских прядильньих машин, в уэльских угольных шахтах и на автомобильных заводах Детройта. Европа отреагировала на это профсоюзньим движением и марксизмом. Вполне понятно, что в труде видели необходимое зло, которое должно было быть как можно менее продолжительным и как можно выше оплачиваемым. Пенсии были наградой за долгую жизнь, полную тяжелого труда; и чем скорее вы добирались до этой награды, тем лучше. Эта модель была истиной для наших родителей и дедушек и бабушек, но применима ли она к нам? Нет, или, по крайней мере, это истина, которая скоро станет достоянием учебников истории.
Отражение представлений ХХI века о работе уже можно заметить на наших спортивных аренах. Конечно, современные профессионалы зарабатывают деньги, добиваясь превосходства в своих видах спорта. Одновременно напряженно развлекаясь. Интервью показывают, что спортсменов мотивирует получаемое ими лично удовольствие, что спорт в своей основе — это испытание сил, приносящее доход. Менеджер Manchester United Алекс Фергюссон заметил в журнале World Soccer по поводу своего бывшего звездного игрока француза Эрика Кантона: «Он обычно оставался после тренировки и практиковался часами. Практиковался, практиковался, практиковался».
Напряженное развлечение
в мире профессионального спорта
Неудивительно, что напряженное развлечение должно доминировать в мире профессионального спорта. В качестве работы спорт появился относительно недавно, и главным стало то, чем люди занимаются в свободное время просто для удовольствия. Но вапряженное развлечение прокладывает себе дорогу и в более традиционные корпорации, а критерии успеха в спорте и бизнесе сливаются. Чем больше вам нравится работа, тем больше вы от нее получаете. Чем лучше вы сможете убедить коллег любить свою работу, тем больше компания от этого выиграет — также и в денежном плане. Поэтому успешные спортивные тренеры должны подрабатывать бизнес-консультантами. Они могут рассказать о том, что пригодится бизнесу.
Однако индустриальные способы мышления еще живы, и, возможно, доживут до смены тысячелетий. Самый могущественный немецкий профсоюз IG Metall предлагает сократить рабочую неделю с 35 часов до 32. Даже Фонд Ханса Бёклера, мозговой центр немецких профсоюзов, соглашается с этим, поскольку, когда в последний раз сокращали рабочую неделю (в 1985), были создапы миллионы новых рабочих мест. Исходят из одной посылки: общий объем работы сокращается, проблему надо решать, распределив оставшееся между большим числом людей. В краткосрочной перспективе это могло бы быть неплохим решением, но как долго протянет эта политика? До тех пор, когда многие миллионы работников будут работать один час в неделю? Но тогда не будет денег на зарплату. Единственное решение — постепенные преобразования.
Правда, выпал один элемент — семейные отношения. Когда рабочее время — не определенное количество часов, а то, что требуется на выполнение заданий, возникает конфликт между работой и свободным временем. Fortune резюмирует: сегодня в коридорах бизнеса, как и везде, семьи сталкиваются с большим лицемерием, чем когда-либо. Правильно подходить к вопросам семьи и работы очень хорошо, но корпоративная Америка скрывает темную тайну. Люди в подразделениях, отвечающих за работу с человеческими ресурсами, знают ее. Многие главные исполнительные директора тоже, хотя не осмеливаются ее обсуждать. Семья в глазах корпораций больше не является большим преимуществом; скорее, это проблема.
В интервью Financial Times автор книги «Связь времен»* Арли Рассел Хочсчайлд поясняет, что соперничество между работой и свободным временем изменилось за последние 10—20 лет. Для многих дом стал прежде всего местом, где надо выполнять много рутинной работы — обязанностей, которые не могут ждать: стирка, приготовление ужина и забота о детях. Дом превратился в каторгу. На работе выше уровень сервиса; есть время на разговоры и развлечения. На рабочем месте заметно развитие общественного продукта, а работа по дому стала настоящим бременем. Как пишет Хочсчайлд: «В культурном соперничестве между работой и домом... побеждает работа».
_____________
* Arlie Russell Hochschild, The Time Bind.