Майя Кристалинская поёт
и грудного голоса волной,
обнимая, увлекает нас
в пору ту, где было всё весной…
Ты спрашиваешь, Палома, помню ли я Майю Кристалинскую? Да ведь это всё равно, что спросить, помню ли я первого мальчика, который поцеловал меня! Знаешь, ведь мы, девчонки 60-х, были совсем другие, и поймёшь ли ты, что я хочу сказать?
Нет, я не склонна видеть в молодых одни недостатки. Просто время сейчас другое, более стремительное, более прагматичное, что ли… А мы… мы росли неспешно, без компьютеров, без сериалов, без всех этих «фабрик» звёзд, поющих под «фанеру». В наше время не было звёзд, во всяком случае, такого понятия не было. А Майя Кристалинская была. И Анна Герман была, и Юрий Гуляев… Штучный товар, знаешь ли, таких не на фабриках делают. И песни их мы наизусть знали, и в именах не путались.
Палома, а дай-ка мне список песен Майи, который у тебя в руках, и ты увидишь, что я не только спою тебе практически каждую из них, но и расскажу историю, связанную с той или иной песенкой. Свою историю, конечно, не песенкину. Они ведь у тебя там по годам расписаны. Старая черепаха, которую ты видишь перед собой, и которая забывает многое из того, что надо бы помнить, кроме разве что графика приёма лекарств, тоже была когда-то молоденькой барышней. Правда, часами она просиживала не в этих современных Макдональдсах, а в библиотеках и театрах с филармонией впридачу.
Ну и радио слушала. Особенно любила передачу «После полуночи», когда передавали, что называется, лучшее из лучшего. И все свои девичьи радости или горести соотносила с той или иной мелодией, с теми или иными словами песни. Это сейчас пишут тексты для песен, а в моё время стихи писали. Поэтов-песенников ведь тоже не так много было. Их имена были на слуху — точно так же, как имена композиторов и по-настоящему любимых певцов.
Итак, «Старый клён» — запись 1961-го года. Песня из кинофильма «Девчата»…
А как же! Песни Александры Пахмутовой, Алечки, как её ласково называли на советской эстраде, все любили. И фильм мы любили с этой малышкой — Наденькой Румянцевой.
Во дворе моего детства тоже был такой клён, а под ним — уютная беседка, в которой днём сидели старушки, а вечером собиралась наша дворовая компания. Ах, какими мы были юными тогда. Девчонки в туго накрахмаленных нижних юбках под платьями с рукавами-«фонариками», с косичками, как у Надюши Румянцевой, и наши всё ещё не взрослеющие мальчики. Тёплое лето, из окна раздаётся этот самый «Старый клён», а я знаю, что по переулку идёт мальчик из моего класса, в которого я тайно влюблена. И вдруг окрик: «А не пора ли тебе домой, милая? Уже 9 вечера!». Это меня зовёт моя мама. А компания моих друзей дружно произносит: «Детское время закончено!». Вот так, Палома, каждый вечер поступала моя строгая мама, и не удивительно, что присказка о «детском времени» на несколько лет стала моим дворовым прозвищем. И мальчики мои были отодвинуты тоже на несколько лет вперёд…
Погоди, погоди, Палома, не спеши. Вот в самом конце смотри — «Журавлёнок». Ах, Палома, ведь мы все родом из СССР, во всяком случае, мы с тобой. Майя ведь не только о любви пела. Слушай, ведь у меня до сих пор работает старый проигрыватель, тот, что в углу! И пластинки с записями Кристалинской есть в тумбочке под ним. Давай послушаем эту песню вместе с тобой, ведь мы когда-то плакали, когда она звучала, мы под неё обретали это острое ощущение принадлежности к нашей стране, к нашей великой Родине.
У людей сейчас размыто понятие Родины. Глобализация, интеграция и прочие иностранные слова. Но в нашем поколении это осталось, и похоронят меня, Палома, в родной земле бывшего СССР, как бы ни назывался теперь этот его осколок. «А Родина милей…». Ты, Палома, тоже не забывай об этом никогда…
А вот и «Карелия»… Слова К. Рыжкова музыка А. Колкера. Ещё одна пара имён, как Пахмутова и Добронравов…
Ах, Палома! Жаль, что ты не была в Карелии, не видела того, о чём поётся в песне. А мы с мужем много раз ездили туда — и на лыжах кататься, и на байдарках ходить. В нашем поколении Карелия была своеобразным связующим знаком людей определённого круга, определённого мировоззрения и мироощущения. «Партия побывавших в Карелии». Как тебе, Палома, такой штришок к политическому портрету нашей нынешней страны?
А вот какая чудная песня — «А снег идёт»! Стихи, не текст, Палома, стихи! Написал твой любимый Евтушенко. Я помню этот фильм «Карьера Димы Горина». Жаль, что по ТВ мало показывают старых фильмов, даже по этому кабельному телевидению нечего смотреть, да я и не смотрю, уж лучше старые книги перечитывать, классиков, на которых росло наше поколение. Мы в метро не читали в паузах между пересадками эти жуткие, в руках разваливающиеся книжонки. «Женский роман»… Палома! Не бывает женских и мужских романов, бывает хорошая литература и плохая. Хорошая в моем шкафу собрана.
Ой, отвлеклись мы от Димы Горина в исполнении совсем юного Александра Демьяненко и от песни, когда-то мною очень любимой.
Фильм, конечно, то что называется «советский». Но такой милый этот кассир Дима, который в финальной сцене встречается со своей любимой! Нелепый интеллигентный мальчик, волею судьбы превратившийся в строителя ради любви. Но сколько миллионов зрителей привлекала эта красивая зимняя сказка! Как жаль, что он умер… Не Дима Горин, а Александр Демьяненко. Скоро все уйдут, кто формировал наше поколение, прививал вкус к настоящему искусству…
Палома! А это уже по твоей части. Смотри — песня Окуджавы, «Старый причал».
Я знаю, вы там у себя в журнале любите Окуджаву. Когда эта песня появилась, мне ещё немного лет было. Это уже потом появилось целое направление — бардовская песня. А «Причал» просто хорошей песней был, такой очень лиричной. Вообще Майя много песен спела в ритме вальса. Хорошо ложился этот ритм на её голос, на манеру исполнения.
Возьми хоть «Вальс о вальсе» на стихи Евтушенко… Палома?.. Тебя не утомила ещё своими воспоминаниями старая черепаха? Я ведь тоже, как и ты, обожаю раннего Евтушенко. А моя мама как-то не очень вначале воспринимала это слишком, на её взгляд, откровенное «Постель была расстелена, а ты была растеряна…». Пуританское советское воспитание, что поделать. Её эта «постель» испугала, а я забрала сборник и ушла в свою комнату дальше читать, потом уже увлеклась серьёзно — и стихами, и романтическими историями, с ними связанными.
Мой первый вальс позже случился. Я имею в виду школьный выпускной бал. Нам ведь не разрешали краситься, ногти лаком покрывать, начёсы делать. Знаешь, что такое начёс? Это когда волосы для увеличения объёма к корням чешут, а потом сверху слегка приглаживают. Если не слишком пригладить, получалась знаменитая причёска «я у мамы дурочка». Ой, Палома, начнёшь воспоминания, дня не хватит. Скажу только, что в знак протеста против учительского террора я пришла на выпускной бал с заплетённой косой без всяких начёсов, переброшенной через плечо, и даже ресницы не подкрасила. Против течения, Палома, против течения… Как раз в этот день многое не возбранялось.
И хотя в нашей школе уже давно была своя собственная рок-группа, всё равно на магнитофон ставили кассеты с любимыми старыми песнями, конечно, и с вальсами Майи Кристалинской.
Кстати, вторая песня — «Таёжный вальс» — это ответ девушки на песню «Бирюсинка» Колмановского и Ошанина. Ещё один замечательный тандем композитора и поэта.
Палома! А ведь опять Евтушенко. Во времена моей юности были необыкновенно популярны песни Арно Бабаджаняна. А кумиром всех девчонок нашей школы безоговорочно был молодой ещё Муслим Магомаев. Помню, он приезжал в наш город на гастроли почти одновременно с Эдитой Пьехой. Ой! Как не любила Эдиту моя учительница химии… «Кафешантанная певичка», — брезгливо морщилась она. А среди нас, девчонок, почему-то витал слух, что Магомаев и Пьеха связаны романтическими отношениями. Одна моя одноклассница случайно пропустила выступление Муслима, которое транслировало телевидение. Узнав о своей оплошности, она буквально заходилась в рыданиях, когда мы наперебой обсуждали некоторые моменты концерта. Но я отвлеклась, Палома. Просто увидела одну из лучших песен Бабаджаняна, которую исполняли и Магомаев, и Кристалинская, — «Не спеши».
Ах, Палома… Смотрю я на список песен Майи, вспоминаю музыку, стихи. Эти песни «сделали» нас, девчонок 60-х. Мы соотносили с ними свои чувства, мысли, мироощущение. Та женщина, которую ты видишь перед собой — не только продукт эпохи, но и продукт того лучшего, что было в советской массовой культуре. Хотя, какая же она массовая? Талантливые певцы, композиторы, поэты… Каждое имя на слуху, каждое имя любимо и почитаемо. Может, мы слишком идеализировали нашу будущую взрослую жизнь, может, нам не хватало здорового прагматизма, а романтики было с перехлёстом. Но поверь, Палома, я счастлива, что моя жизнь сложилась именно так, а не иначе, и то, о чём мы говорим с тобой, для меня не пустой звук, не желание как-то оправдать негативы моего времени.
Как писал Высоцкий — «Время эти понятья не стёрло…». И любовь, и добро, и зло останется тем же всегда — даже в будущем нашем далёком. Вашем, Палома, — и твоём, и твоей дочери, и твоей внучки, которая у тебя когда-нибудь будет. Вот так.
Нет, Палома, мы, конечно, не были «тургеневскими барышнями», во всяком случае, если и были, то не все и не так уж буквально. Но представь себе молоденькую барышню, воспитанную хорошими книгами, театром, гениальными актёрами (а в наше время по воскресеньям в 14 часов по телевидению был обязательный спектакль ведущих московских театров), которая, переживая свою первую любовь, в этой самой радиопередаче для полуночников слушает такие песни в исполнении Майи:
Инна Гофф написала стихи к этой песне… Давай послушаем — она того стоит, уверяю тебя.
А вот смотри, Палома, как интересно перекликаются эти две песни Кристалинской! К первой тоже Инна Гофф стихи написала, а ко второй — Роберт Рождественский.
Знаешь, мне кажется, если посмотреть на список песен, что всю сознательную жизнь девочек 60-х сопровождали песни Майи — развивали душу, ставили и решали сложные вопросы на каждом этапе их женской судьбы… На каждом этапе — от нижних юбок для увеличения девчоночьих форм до первой седины в волосах и первых настоящих, не придуманных женских горестей.
Вот смотри, Палома! Сколько интересных ситуаций, сколько историй в песнях Кристалинской. Её негромкий голос жалел, утешал, давал надежду или рассказывал, что ты не единственная в таком положении, и нужно жить дальше.
Вот ещё одна замечательная песня — грустная такая. Майе Кристалинской особенно удавалось передать своим голосом такое настроение. А почему её песни были подчас такими грустными, ты теперь знаешь. Кстати, обрати внимание — опять Евгений Евтушенко. Я как-то не задумывалась раньше, сколько его стихов звучат в лучших песнях Кристалинской.
Мы, девчонки 60-х, сохранили в себе эту способность к широкой и неоглядной любви, да собственно, другой и не представляли. До чего же насыщенной была наша внутренняя жизнь, как я думаю, глядя на эти строчки. И пусть мы не так ярко одевались, пусть не умели пользоваться косметикой, но душа наша не уставала трудиться, вбирать в себя лучшее из того, что было вокруг.
«Сколько неба, сколько света, сколько солнца… Неужели это мне одной?». Как счастливы мы были своей безоглядностью, Палома, как счастливы… Я не плачу, не волнуйся, просто вся моя юность перед глазами, все мои надежды… «И всё сбылось, и не сбылось…».
Или вот это. Хоть стихи Игоря Шаферана написаны от мужского имени, но и её пела Кристалинская —
Ах, как всё переплетено в моей памяти. Уже гораздо позже был такой фильм Эдмонда Кеосаяна «Когда наступает сентябрь». Там необыкновенно сыграл Армен Джигарханян, а песню «Для тебя» пел герой Владимира Ивашова. Вот ещё одно артистическое имя — тебе стоит почитать о нём и посмотреть, если не видела, фильм «Баллада о солдате».
Это ведь такая вершина Григория Чухрая! А ещё говорят — тоталитаризм. Но почему, скажи мне, тогда культура была на таком высоком уровне? Неужели ей вредна свобода?
Палома, тебе не кажется, что старая черепаха что-то слишком впала в брюзжание и менторский тон? Ты же знаешь свою соседку — перелом срастётся, как на собаке. Ну, подвернула ногу и не вовремя обратилась к врачу, так не голову же, ногу! Я ещё побегаю, девчонка 60-х, потанцую под Майины песни. А пока давай мы с тобой просто послушаем мои любимые…
Что ж, Палома, надеюсь, тебе мой рассказ помог окунуться в эпоху моей юности.
И ещё! Какие имена, посмотри — Ю. Друнина, Р. Рождественский, Е. Евтушенко, Б. Окуджава, Б. Ахмадулина, И. Гофф, И. Кашежева, Р. Казакова, Н. Доризо… Какое сплетение талантов! И конечно, Майя Кристалинская…