6 ноября 1985 г.
— Хороший день, завтра праздник, свобода, денек отдохнем от тренировок. Хотя по правде сказать, не особо то и напрягают, малолетка все таки. Даже сейчас, когда вроде время есть, всего одна тренировка в день. Но зато утренняя. И закончилась уже, привел себя в порядок, и собирался уже домой, планы у меня, планы. И тут, как назло, помощник главного попросил задержаться, поговорить говорят хотят. Да прямо как в знаменитом фильме — А вас Штирлиц, а попрошу остаться. Ну хотят, значит хотят, поговорим, почему нет. По времени запас еще есть — С этими мыслями я стою в коридоре базы и жду.
И дождался, подходит помощник главного и зовет за собой:
— Пойдем, Дан —
И идем, по коридорам, лестницам, мимо комнат и дверей. И дошли, кабинет с надписью Главный Тренер. Постучались и заходим.
В кабинете трое — Главный тренер Руслан Абдулаев, начальник команды Мирза Магерамов и неизвестный третий, солидный кавказский мужчина, лет пятидесяти на вид и видно, что влиятельный и совсем не бедный.
Здороваемся и главный говорит:
— Спасибо, Анатолий, дальше мы сами—
Да, что важное видимо, раз даже тренера Грязева попросили удалиться. Но он без обид уходит, понимает, что могут быть подняты не совсем простые вопросы.
А Руслан Абдулаев, дождавшись когда Грязев уйдет, представляет нас с незнакомым мужчиной друг другу:
— Дан, это Рафик Велиевич, давний друг нашего клуба — Ипоказывает на незнакомого мужчину, и продолжает показывая уже на меня — А это Дан, наша восходящая звезда —
Рафик Велиевич встает и молча протягивает мне руку, пожимаю. На Кавказе это имеет особое значение. Рафик Велиевич, довольно кивает головой и потом произносит, с еле заметным акцентом:
— Так вот ты какой, Дан?—
А я стою и молчу, а он неожиданно добавляет:
— Садись, Дан — Показываяна стул, а позже образается к Главному — Руслан, попроси чаю сделать, посидим спокойно все, обсудим —
Главный согласно кивает головой, выходит буквально на минуту и тут же возвращается. И мы сидим, молчим. Разговоры видимо будут уже за чаем, тоже кавказский обычай, полу официальное общение.
Ну вот и принесли чай, сидим, прихлебываем понемногу и смотрим друг на друга. И тут слово берет начальник команды Мирза Магерамов:
— Дан, тебя у нас все устраивает? Нет ли каких проблем или просьб? —
Ясно, начинается зондирование, думаю я и отвечаю:
— Все нормально, проблем нет —
Мирза довольно кивает головой, а эстафету подхватывает Главный и говорит:
— Ты, в последних матчах, произвел впечатление, Дан. Сейчас начнутся приглашения. Пока не очень активно, ты все — таки школьник, но через пару лет, может начаться охота. Я вижу в тебе перспективы и хотел бы строить команду с учетом твоих способностей. Но это не на один год и тут нужна определенность. Я вижу, что ты парень умный и хотелось бы услышать, что ты думаешь об этом всем —
Ясно, думаю я, задергались. Но сейчас поговорим и отвечаю:
— Я тоже хочу определенности. Нынешний формат игры с выходами на замены и не полной загрузкой на тренировках меня вполне устраивает. Хотелось бы, чтобы все так и осталось, на конец этого сезона и следующий сезон. Единственно я прошу подумать над тем, чтобы давать мне больше времени на поле, скажем тайм и выпускать на более удобной позиции, лучше всего вместо одного из нападающих. Пользы так будет гораздо больше—
Задумались, сидят, молчат. Потом главный произносит:
— Хорошо, этот вопрос я решу. Еще есть просьбы?—
— Есть, говорю я, материальный. Я молодой парень, девушка есть, деньги нужны, что погулять. Да и пользы я команде приношу не мало. По моему обычная зарплата у наших ребят, не считая лидеров триста рублей в месяц? А у меня сто пятьдесят, при том что я даю результат. Не справедливо по моему, и со следующего года я хотел бы получить такие же условия —
Ну все, сказал основное, теперь мяч на их стороне.
И слово вновь берет начальник команды Мирза Магерамов:
— Хорошо, Дан. Это все мы решим —
И тут же включается Руслан Абдулаев:
— И за год премия будет хорошая, если результат будет, место в десятке для начала. Но я хочу, чтобы от тебя не было неожиданностей. Если на тебя будут выходить тренеры из других клубов, просто свяжись со мной и мы все решим —
Ну что же, вполне приемлемо и я киваю головой, одновременно отвечая:
— Хорошо. Договорились —
И вроде разговоры закончились, но тут неожиданно вступает в беседу Рафик Велиевич:
— Дан, я слышал ты мотоциклист? —
— Да, так оно и есть — Отвечаю и жду продолжения
А Рафик Велиевич неожиданно кидает мне какие-то ключи. Ловлю на автомате и на брелке знаменитое H. Honda?
И он подтверждает:
— Мотоцикл тебе в подарок приличный, за хорошую игру. Да и кстати, ты же любитель музыки, так мотоцикл с магнитофоном и громкий—
Класс, думаю я, а в слух благодарю всех произнося короткое и емкое.
— Спасибо—
И разговор заканчивается. Идем во двор, посмотреть мое новой средство передвижения. А мотоцикл крутой HondaGold WingGL 1100 и да, с аудио системой. Зверь, а не мотоцикл — рамный, четырех цилиндровый, 1,1 литра объем и более 80 лошадей двигатель. И скорость, под 200 км/ч.
Да, угодили. Круто, одним словом круто. Ох, я теперь покатаю Олю, и музыка настоящая, ни чего прикручивать не надо.
И я говорю коротко и емко:
— Спасибо—
А Рафик Велиевич в ответ передает документы на мотоцикл и говорит:
— Ты главное играй, а мы в долгу не останемся. За мотоцикл, ты ни чего не должен, это тебе премия, за хорошую игру, порадовал. Ну можешь Киеву забить в следующем матче, в знак признательности —
И я отвечаю:
— Я постараюсь
И уезжаю с базы, попрощавшись с тренерами и ребятами, на новом мотоцикле. Со старым позже решу что делать. Наверно в поселок к родителям отгоню, пригодится там.
И помчался по улицам нашего солнечного, даже поздней осенью, города под музыку западных хитов и провожаемый слегка обалделыми взглядами прохожих и водителей.
И примчался, как раз практически и не опоздал. Время три часа, и сегодня я иду в гости к моей Оленьке. Ну так получается, каникулы, дома у меня родители, так что не уединишься. А у нее родные на работе до 18.00. Так что у нас три часа есть. Маловато конечно, но тоже не плохо.
И паркую мотоцикл в соседнем дворе. Можно не боятся, что угонят, не принято это. Не угоняют здесь ни мотоциклы, ни машины. Хотя мой агрегат вызвал конечно некоторый ажиотаж. Но я пацанами поговорил, обещали не трогать, да и не будут трогать, тут и по понятиям нельзя, и так понятно не простой мотоцикл, и тот кто на нем ездит, тоже наверно совсем не прост.
И я иду к моей Оле.
Но я человек культурный, и с пустыми руками в гости прийти не могу. И потому путь мой лежит через магазин, благо деньги в кармане есть, захожу. Выбор не сказать что богатый, не 2000-е понятно, тут хоть и другая страна, и не Советский Союз, но многое близко. И потому пусть и не так велик выбор, но все съедобно, совсем не вредно и даже вкусно.
Но я гости к девушке и значит джентльменский набор с учетом возраста — полусладкое бакинское шампанское, очень кстати не плохое; шоколадные конфеты Чинар, очень кстати вкусные и необычные с кисло-сладким вкусом, и орехами; и конечно легендарный торт Апшерон, да вкусный конечно, орехи, безе и крем, просто, но вкусно. Набрал всего и иду, потом соображаю, ладно шампанское, то что не допьем, можно вылить, хотя жалко. А вот куда девать конфеты и торт, не представляю. Выкидывать, меня казнят за такое кощунство. Ладно, надеюсь Оля что-нибудь придумает. Скажет подруги приходили, скинулись и купили, но не смогли все съесть. А что? Вполне реальная история для тех времен в любом мире.
Ну вот и дом, дошел, привычная башенка — девятиэтажка и захожу, нагруженный вкуснятиной и в предвкушении еще более привлекательной вкуснятины.
Подъезд, лифт, седьмой этаж и дверь. Звоню и представляю, открывает сейчас дверь мама или папа, вот удивятся. Хотя чего удивляться, а то они не знают, с кем их дочка, днями напролет пропадает? Не настолько они, думаю наивны.
Но это только мысли, а дверь открывает моя белокурая валькирия. И я сразу, без разговоров, едва закрыв дверь и бросив пакеты на пол, хватаю ее в охапку и целую. А она и довольна, даже не притворяется скромницей. А они нужны нам, скромницы эти. Если бы все были скромны, род человеческий может уже и вымер бы.
И поцелуи, поцелуи, поцелуи все глубже, а руки все ниже, и совсем не встречают никаких преград. Да и в глазах не чувствуется ни какого сомнения.
Но все-таки отрываюсь от сладких губ и задаю очень важный вопрос:
— Оленька, любимая., я так соскучился, а родители кстати когда будут? —
Она смеется, но отвечает:
— Не раньше шести—
— Хорошо, значит у нас масса времени — говорю я с предвкушающей улыбкой, между поглаживаниями по интересным местам, подворачивающимся под руки, а она уже тает и в глазах застыл не мой вопрос — когда? И неожиданно добавляю — Пошли чайку попьем, я там вкуснятины принес—
Она смеется, но мы идем на кухню и под шампанское с огромным удовольствием и поцелуями, поглощаем по немножко тортику и конфеток. Но все не просто так, Кавказ дело тонкое, и тут все продумано. В конфетах то орехи, в тортике то тоже орехи, и шампанское кровь и гормоны ох как будоражит. И в итоге вся эта комбинация так бьет по мозгам и не только, что потом и диваны ломаются, и кровати прыгают. Да Кавказ дело тонкое и хитрое, не зря столько блюд связано с орехами, совсем не зря столько зелени участвует в разных блюдах.
И поели, и сидим, смотрим друг на друга немного осоловевшими глазами, но это сейчас пройдет. Проверено, точнее перейдет в другую стадию. И беру Олю за руки и тяну к себе. Она охотно подается поближе ко мне и пересаживается на колени.
И снова поцелуи, и снова руки начинают свой забег по интересным местам, норовя все время куда-то забраться и забираются, что интересно.
И еще интересно, что количество вещей на моей любимой постепенно становится все меньше. При этом, такое впечатление складывается, что вещи волшебные, сами собой снимаются и аккуратно складываются в уголок на свободный стульчик.
И там уже образовалась такая интересная неплохая горка — юбочка, кофточка, бюстгальтер хотел отправиться к ним за компанию, но был перехвачен моей зловредной рукой и отправлен на люстру. Да миры меняются, а привычки остаются.
Оля сперва недоуменно посмотрела, на раскачивающийся предмет гардероба, потом хотела снять, но я ее остановил сперва словами:
— Пускай висит, красиво же. И вообще такого ни у кого нет, а у тебя будет сейчас. Потом снимем, честно—
А после и поцелуями, и руками бредущим по очаровательным прелестям лишившимся последней защиты. И она махнула рукой, произнеся со смехом:
— А ладно, и черт с ним. Но ты чокнутый, Дан—
И снова целоваться, и прижимается все сильнее.
А я тем временем снял с моей богини и последний предмет гардероба, и отправил их в комплект к бюстгальтеру, на соседний рожок люстры, со словами:
— Ему грустно одному, вдвоем им будет веселее—
А Оленька уже и не обращает внимания на мои чудачества, а что на них обращать внимание, когда два тела уже сплелись, когда руки уже добрались туда, куда обычно нельзя, и зовут за собой губы. И те приходят и начинается настоящая феерия страсти, пока только прелюдия, все еще впереди.
И какое тут дело до где-то и зачем-то висящих кусочков ткани. Они свою функцию уже выполнили, сперва защищали, потом распаляли, позже немного повеселили, а теперь можно и отдохнуть им.
А нам нет, да не хочется отдыхать, какой тут отдых, когда все только начинается.
И поцелуи, поцелуи и она распаляется все больше, и больше, и уже откровенно тянет меня к себе, призывно и с улыбкой смотря прямо в глаза. И конечно иду и тону в ее глазах, в неге, в наслаждении. Уже не до игры, уже неприкрытая страсть овладевает нами и сама решает все. Тут уже не думаешь, тут инстинкты овладевают людьми.
И не остановится, а и не собираемся, все и до конца, хоть и не раз этот путь уже пройден, но каждый раз, как первый и неповторимый. И возбуждение нарастает, чтобы прийти к пику и сорваться в пике удовольствия. Где уже нет слов и людей, есть лишь хрипы и тела, но прекрасные и до невозможности страстные. И все — пропали, потерялись, утонули, но вместе, рядом и потому не страшно.
И очнулись, лежим обнявшись и прекрасная богиня рядом со мной, вся тут, по руками, неспешно гладящими прелестное тело любимой. А она только что не мурлычет, или нет мурлычет? Не разберешь, но что-то похоже то ли на мурлыканье, толи на звук кошачьего поезда. И довольна, по глазам, по телу, по улыбке видно, что довольна.
Лежим, тащимся от взаимной близости, теплоты и нежности, накатившей на нас сейчас. И Оля неожиданно поднимает голову, смотри мне прямо в глаза и спрашивает каким-то трагическим шепотом:
— Дан, скажи, пожалуйста, только честно. У тебя в Харькове, кто был? Я не обижаюсь, мы уже говорили об этом. Просто мне надо знать, а то я что-то чувствую, а не пойму что.—
— Да, Оля. Была девушка, я не знаю, получится там что или нет. Она в Киеве сейчас, я тут. Она не поедет сюда и я не поеду туда. Так что только редкие встречи и разговоры по телефону. Такой формат на ближайшие годы с ней. Но решили попробовать так. Не обижайся, но тут похоже судьба играет, а ни нам с ней мерится. И я люблю тебя, серьезно и сильно, и на моем к тебе отношении, это ни как не скажется — Говорю я и смотрю на ее реакцию.
А она меня удивляет — Оля рассмеялась, как-то облегченно и говорит:
— Хорошо Дан, я не ревную и не обижаюсь. Я даже рада, что все уже определилось. Известная ситуация всегда лучше неизвестной—
И снова объятия, поцелуи и снова все без края и конца. Но все заканчивается, закончилось и наше время. Скоро должны прийти родители и я мы приводим себя в порядок и я собираюсь, и ухожу, поцеловав на прощание Олю.
Тортик и конфеты остались дома у Оли. Она просто решила, скажет, что я заходил в гости, родители все равно в курсе, что мы встречаемся, и принес подарки. Ну, я не против, поедят за мое здоровье.
И убежал, поцеловав на прощание Оленьку и договорившись, о встрече на завтра.
8 ноября 1985 года
— Праздники прошли, хорошо отметили. И у Оли хорошо в среду посидели, если так можно сказать. Хорошо успели себя в порядок привезти к приходу ее родителей, я даже успел смыться, чтобы не компрометировать прелестную девушку.
Но все равно, хорошо провели время, все таки хорошо с ней и чувствуется что-то свое, родное, такое, что и не отпустишь, пока по крайней мере.
А на следующий день, праздник, день Революции. Вот интересно на самом деле советской власти здесь нет, а день Революции есть. Тут история немного по другому пошла.
Так же как и у нас было Временное правительство, потом было октябрьское восстание социал-демократов и эсеров против коалиции кадетов, которое после переноса дат пришлось как раз на 7 ноября.
Только вот итог оказался совсем другим. РСДРП не разделилась на меньшевиков и большевиков, тут еще немцы начали наступление и все политические силы взяли и договорились между собой. В Итоге образовалась большая коалиция из социал-демократов, эсеров, либерал-демократов и кадетов. И, как это не странно, но четыре эти партии так и сохранились до сих пор. И управляют страной четыре партии и два союза. Левоцентристский из РСД и РСР, и правоцентристский из РЛД и РКД. Ну и как водится, то одних чуть больше изберут, то других, так по очереди и правят, а в целом устойчивый союз четырех партий уже на протяжении шестидесяти восьми лет.
Собственно поэтому седьмое ноября здесь тоже символ, символ восстания приведшего в итоге к прочному союзу политических сил.
Да, ну а седьмого мы хорошо погуляли, сперва дома посидел с родителями, потом сбежал. И мы гуляли с Олей, позже гоняли на HONDE.Оля кстати осталась дико впечатлена новым мотоциклом и с таким наслаждением ехала на заднем сидении, что мне стоили огромно труда удержаться и не завести ее куда-нибудь в укромный уголок.
Но чего не было, того не было. Просто погоняли, покатались, покричали от восторга, накатывающего когла чувствуешь под собой летящий по шоссе мотоцикл.
Но хорошо, было —
И с этими мыслями я поднял собранную сумку и вниз, к мотоциклу. Сегодня у нас вылет в Киев. И по наметившейся уде традиции я сейчас за Олей, потом мы с ней на базу, ну а после она уже домой, а я в Киев. А традиция, да, вот такая сложилась традиция. Спортсмены вообще народ суеверный и футболисты не исключение. Оля приезжала на базу перед матчем с Торпедо, Кайратом, перед отъездом в Харьков и мы все матчи выиграли. Народ быстро осознал закономерность и сегодня утром делегация походила, во главе с Назимом. Говорят привози Олю, она талисман. Ну проверим, какой-то талисман. Но прокатимся.
И подлетаю к ому Оли, и по клаксону. Над двором раздается протяжный гудок и знакомое личико выглядывает в окно на седьмом этаже. Еще несколько минут и прелестная блондинка выскакивает из парадной.
Расцеловал, на обнимал и в седло, и помчались. Пятнадцать минут и на месте. Народ идет, улыбается, здоровается. Ну ни чего удивительного, на самом деле удивительно позитивный человечек, улыбается и все ей улыбаются. Да хороший талисман.
Но время пролетело быстро. Мотоцикл на стоянку. Попрощался с Олей, тепло и горячо и в автобус до аэропорта. Там, как и раньше нас провели через служебные ходы, дошли до самолета. Загрузились и полетели. Еще пара часов и Киев. А там и матч и приятная встреча. Но это позже, совсем немного позже…