- Да что такое случилось? - пытался выяснить Федор.
Вдруг она оторвала руки от лица и поглядела на него.
- Федя? - прошептала она, вглядываясь в него. - Федя Красильников?...
Федор смотрел на неё и никак не мог узнать. Затем зажег свет в машине и продолжал смотреть. Тем не менее, узнать не мог...
Женщина лет сорока пяти со спутанными густыми длинными волосами, одетая в дешевое испачканное осенней грязью пальто, мокрая, растерзанная, с заплаканным бледным некрасивым лицом... Кто она такая? Откуда она его знает?
- А ты не так уж изменился, - произнесла она, продолжая пристально смотреть ему в глаза. - За почти что тридцать лет мог бы измениться и больше...
- Ирка? - наконец начал узнавать и Федор. - Ирка? Голощекина?
- Да, - вздохнула она. - Слава Богу, что вообще узнал... Меня-то, наверняка, узнать невозможно. Я стала настоящей старухой. То ли дело ты красавец мужчина... Шикарная иномарка, кашемировое пальто... Тебе ведь всего сорок, Феденька, правда, я не ошибаюсь?
- Да... Будет через месяц...
- А мне уже сорок четыре... А последние девять лет идут как минимум один к трем, вот и посчитай, сколько мне... Так что, твое разочарование моим обликом вполне объяснимо...
- Да что ты? Я просто плохо вижу, особенно в темноте. Ну, рассказывай... Что-то произошло? С твоими близкими?
Ирина вздохнула и снова закрыла лицо руками.
- Ты куда ехал, Феденька? Тебе, наверное, пора домой. Тебя ждут жена и дети... Ты спас меня, и я пока воздержусь от новой попытки..., - как-то блаженно улыбнулась она. - Сделай теперь ещё одно маленькое доброе дело отвези меня домой. Сил нет идти. Тут недалеко. Я ведь живу на Фрунзенской набережной, через квартал...
- Меня не ждут ни жена, ни дети, - возразил Федор. - Я холост и детей у меня нет.
- А кто же у тебя есть?
- Как кто? Братья, сестра Вероника... А Володька погиб... Там, тяжело, с надрывом вздохнул он. - Там, в интернате для больных детей... Его... добрые воспитатели слишком хорошо воспитывали...
Ирина слегка дотронулась до его плеча в кашемировом пальто.
- Нас троих отыскал старший брат Григорий. И теперь мы у него на попечении. Правда, в настоящее время один я тунеядец на вольных хлебах... Алешка воевал в Афганистане, потом попал в тюрьму, теперь у него свое охранное агентство, Вероника вышла замуж... Живет в Петербурге.
- А ты?
- А я бездельник. Тунеядец и проходимец. Паразит, короче говоря. Живу за счет старшего брата... Порой даже меценатствую за его счет... Общаюсь с творческой интеллигенцией. Музыкой занимаюсь, так, для души, иногда пишу стихи... Брат мне ни в чем не отказывает...
- А кто он? Новый русский?
- Что-то вроде этого, - уклончиво ответил Федор. - Когда-нибудь расскажу поподробнее... Но ладно, хватит обо мне... Я живу неплохо, брат мне купил квартиру в центре, машину вот хорошую, деньгами снабжает постоянно. Я одуреваю от безделья и его опеки. Стыдно, но с ним не поспоришь... Алешка от него ничего не берет, он, сама помнишь, упрямый, самостоятельный... Что за чушь я говорю?! - опомнился он. - Ранний склероз... К тому же я сегодня ещё и выпил немало... Ты же его не знаешь, он рос в другом детдоме.
- А как Вероника? Я её хорошо помню, хоть с тех пор и прошло столько лет... Она была такая чудная девочка...
- С ней все в порядке. Вышла замуж за хорошего человека. Он художник, они живут в Санкт-Петербурге. У неё двое детей... Ну расскажи все же о себе...
- Потом, Федя, как-нибудь потом. Я сейчас не могу... Что ты меня мучаешь?
- Да ладно, Ира, ладно... Не буду. Поехали сейчас же ко мне. Я живу на Арбате, в Староконюшенном переулке. Живу один. Ну, поехали...
- Нет, - ответила Ирина. - Я не хочу. Отвези меня домой. Ты жалеешь меня, я тебе неприятна, я же вижу... Что я, не знаю, как выгляжу... Я ещё в состоянии посмотреть на себя со стороны...
- А я ведь искал тебя, - тихо сказал Федор. - Я навел о тебе справки, давно еще... Узнал, что ты теперь Малиновская, что у тебя есть муж и сын Алексей...
Его слова были прерваны истерическим криком.
- Нет их! Нет! Давно нет! Никого у меня нет! Тебе повезло, тебя отыскал брат! А я как была круглая сирота, такой и осталась!!! У меня есть только дом, только моя квартира! И я пойду туда!
Она открыла дверцу машины и в своих стоптанных сапогах побежала по набережной. Федор бросился за ней.
- Стой! Погоди! У тебя истерика, припадок! Я ни о чем не буду тебя спрашивать! Я отвезу тебя домой, раз ты не хочешь ко мне!
Он схватил её за рукав пальто и потащил назад к машине.
- Федя, Федя, - шептала она, захлебываясь от рыданий. - Зачем я родилась на свет? Жизнь дала мне одни только страдания! Я не знала своего отца, меня бросила мать! У меня нет ни братьев, ни сестер! У меня были только они - Игорек и Алешенька! Но их нет, их давно нет, их отняли у меня... И мне совершенно незачем жить!
- Садись в машину, - вдруг строго приказал Федор, и она снова обмякла и послушно полезла в машину.
- Врешь ты все, - прошептал он ей на ухо и поцеловал в холодную мокрую от дождя и слез щеку. - У тебя есть я, запомни это...
... С той фантастической октябрьской холодной ночи прошло около четырех месяцев. Наступил 2001-й год, третье тысячелетие...
И много событий прошло с тех пор, много значительных событий...
Они здесь вдвоем, они могут сделать какие-то итоги. Только реагируют на них совершенно по-разному...
- Я очень люблю тебя, Феденька, - произнесла Ирина. - И я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Но пойми, я не могу радоваться тому, что происходит... Не так уж я устроена... Ты сильный, я слабая...
- Это ты-то слабая? - покачал головой Федор. - Помню, как ты меня защищала в детдоме, когда меня травили эти акселераты... Если бы не ты, я не знаю, что было бы и со мной, и с Вероникой...
... Тогда в детдоме Федор Красильников был слабым нервным ребенком. Такой же была и его младшая сестра Вероника.
После того, как их отца и мать при загадочных обстоятельствах убили в их собственной квартире, государство распорядилось отдать четверых детей в разные места. Совершеннолетним в ту пору был лишь старший - Григорий. Алексей попал в один детдом, Федор и Вероника в другой, а самый младший Владимир, который, спрятавшись под кровать, стал свидетелем убийства родителей, оказался в самом страшном месте - интернате для слабоумных детей. Там и закончил свою жизнь при толком невыясненных обстоятельствах. Всех оставшихся в живых нашел потом Григорий. Он не мог сделать этого раньше, потому что, попав в молодом возрасте за решетку, часто на свободе не задерживался. Не зря Федор говорил о нем с Ириной так уклончиво, Григорий не был новым русским, он стал преступным авторитетом по кличке Черный, главарем огромной группировки.... И с тех пор как он отыскал своих двух братьев и сестру, они оказались под его надежной опекой. Он ничего не жалел для них, он пестовал их как собственных детей...
Тогда, в детдоме Ирина Голощекина училась на четыре класса старше Федора. Она была уже почти созревшей красивой девушкой, с каштановыми волосами и большими серыми глазами, а он - тощим, бледным нервным мальчишкой, предметом постоянных издевательств и ровесников и старших ребят. И Федор был тайно влюблен в Ирину...
Разумеется, разница в те годы была колоссальна. Тринадцатилетняя красивая девочка и девятилетний забитый пацаненок. У него хватало сил только на то, чтобы защищать семилетнюю Веронику от её сверстников да и то не всегда. А вообще-то непонятно за что их невзлюбили в этом детском доме, хотя ни Федя, ни Вероника никому ничего плохого не делали, были тихими и безобидными детьми...
Однажды Федю окружили четверо одноклассников Ирины и начали толкать от одного к другому словно мячик. Поначалу толкали в грудь, потом стали просто бить в лицо. И делали все это молча, злобно смеясь над его полной беспомощностью... Федя был не в состоянии справиться даже с одним, самым слабым из них... Он захлебывался слезами и не понимал, за что они над ним так издеваются... И тут пришло спасение. В лице Ирины Голощекиной. Она подошла сзади и совершенно не девичьим ударом в висок самому сильному из обидчиков сбила того с ног.
- Голощекина, охренела?! - крикнул его товарищ и бросился на нее... Ирка ударила и того... Завязалась настоящая драка. Подбежали девочки, одноклассницы Иры и бросились на пацанов. За тех заступились старшие товарищи... Другие заступились за девочек... Драка приобрела серьезные масштабы, такого стены детдома ещё не видели. Затем подбежали воспитатели и с трудом растащили катающийся по полу и бранящийся площадной руганью клубок тел...
Обидчики находились в весьма плачевном состоянии и решили все свалить на Голощекину. Директор поверил им, и Ирину посадили в карцер. Она с гордым видом пошла отбывать наказание, даже не пытаясь оправдаться. Федя бежал за директором и что-то бормотал в защиту своей спасительницы, но тот даже не стал слушать его писк...
После этого случая любовь Феди Красильникова к Ире Голощекиной стала ещё сильнее... Как он хотел скорее вырасти, чтобы самому стать её защитником...