Дина украдкой посмотрела на Корнилова. Он сидел на небольшом диванчике и делал вид, что записывает мысли руководства. Дину он подчеркнуто не замечал. Юля швырнула записку: "Ну, как все было?" Дина пририсовала жирный восклицательный знак и перекинула записку обратно.
— Дина, м-м, Сергеевна, не отвлекайтесь. Теперь переходим ко второму вопросу. О творческой доминанте нашей работы.
Господи! Где он таких слов понабрался, подумала Дина. Корпоративная культура, творческая доминанта, дефиниции, инсталляции, фрустрации… Почему нельзя по-русски? Потому что! Слова-амебы. Они завораживают и подчиняют. Работники должны чувствовать интеллектуальный напор руководящего состава. Интеллект босса, словно фановая труба, прорвал давно. И теперь периодически осчастливливал коллектив новациями. В прошлый раз был запрет на компьютерные игры во время рабочего дня, в позапрошлый — их со Юлькой отчитали за аморальный облик, выразившийся в том, что обе надели прозрачные блузки. Юля — черненькую, а Дина — беленькую. Выговор за то, что мужики не работали, а на сослуживиц смотрели. Газета тогда заявил: "Немедленно снять!" Юля хмыкнула и начала пуговки расстегивать. "Отставить!" — побагровел Газета. В дальнейшем им запретили приходить на работу в сексуальной одежде. Но поскольку понятие "сексуальной" никто не расшифровал, то Юля с Диной продолжали носить то, что хотели. А на малейшие укоры резонно возражали: "И это вы называете сексуальным?"
В этот раз Газета решил позаботиться о душе своих подчиненных.
— У кого из вас есть нательный крест? — спросил Газета, перейдя к пункту "Разное".
— В принципе, или на теле? — переспросил осторожный Корнилов.
— На теле, — с достоинством укорил-подчеркнул Газета.
— У меня, — скромно потупилась Юля. — А что?
— Вы сегодня можете это крест освятить. В торжественной обстановке! — голос Отдачи зазвенел от духовного напряжения.
Коллектив встретил сообщение босса не менее торжественным молчанием.
— Дело в том, что я решил освятить наше агентство. Дела в последнее время идут не очень, так что божья помощь нам не помешает.
— А священник? — последовал невинный вопрос.
Газета усмотрел в нем издевку.
— Батюшка согласен! Его уже везут.
— Откуда? — включился в обсуждение Корнилов.
— С Сенной. Он там всегда свои услуги предлагает… Ждите.
Дина и Юля сидели в кабинете, вслушиваясь в происходящее в коридоре. Только что привезли попа. Тот явно успел с утра опохмелиться, но все же кое-какие координационные проблемы остались. Войдя в агентство, батюшка от души перекрестился, рыгнул и весомо произнес:
— Бесовское место.
Газета согласно закивал и повел дорогого гостя к себе, облачаться для обряда.
Юля еще немного послушала россыпь голосов за дверью и интимно спросила:
— Ну и как тебе Корнилов?
Дина не успела ответить. В кабинет ворвался Газета.
— Молодцы девочки, работаете? Работайте хорошо, с отдачей, так, чтобы потом было не стыдно в глаза посмотреть. Кстати, у вас ваты не найдется…
Дина покраснела, Юля наоборот фыркнула:
— Сейчас ватой никто не пользуется. Есть прокладки. С крылышками и без. И тампоны, с аппликатором. Вам какие и зачем?
— Не мне, батюшке.
— У батюшки критические дни?
— Наверное. Ему очень вата нужна.
Юля пошла выяснять, сколько ваты нужно попу, Дина, по размышлении, присоединилась. В кабинете Газеты творилось что-то невообразимое. Батюшке, помимо ваты срочно потребовался тазик с горячей водой. Секретарша помчалась ставить электрический чайник, вслух размышляя, где они возьмут тазик. Потом поп потребовал отключить телефоны, компьютеры и свет, дабы бесовская сила не помешала священному процессу. Время от времени прикладывался к замызганной бутыли, после чего заметно приободрялся. Газета рвал с юлькиной шеи нательный крест и требовал освятить тут же, в миске с теплой водой. Юля отказывалась, Газета не унывал. Коллектив с энтузиазмом следил за перепалкой.
— Итак, чады мои, с чего начнем?
Газета выпустил Юльку и оглядел собственные апартаменты.
— Может, с бухгалтерии? Глядишь, и деньги быстрее пойдут.
— Можно и с бухгалтерии, — согласился батюшка, — только дьяволиц своих уберите. Вон как недобро смотрят, вдруг еще порчу наведут.
Газета засопел:
— Девочки, миленькие, ну-ка на выход. Не мешайте.
Дина с секретаршей выкатились в коридор. Процессия во главе со священником двинулась в бухгалтерию. Поп размахивал кадилом и бормотал что-то заунывное. За ним шел Газета, сжимая в потной ладони золотой крест. За Газетой — группа товарищей, скандирующая на разные лады: "Аллилуйя!". Все скрылись в бухгалтерии.
— Дурдом! А мы, как всегда, все самое интересное пропустим. — Юля с сожалением взглянула на дверь. — Покурить, что ли.
— Юль, это грех.
— И ты туда же. Тоже мне, грех нашла. Так как там наш Корнилов? — затянулась Светка.
— Нормально. Про ангелов мне рассказывал.
— Ну, вы ребята даете. Секс по-херувимски. Было хоть чего? Динама ты наша!
— Было. Все. Много.
— Ну, Слава Богу. Слушай, а мне тут тоже один стал названивать. Голос мой ему понравился. Давайте, говорит, девушка, с вами встретимся. А я, что, назначила свидание у Большого театра. Сама, разумеется, не пришла. На следующий день он мне опять звонит. Мол, ждал вас, ждал. Не хорошо динамить. Я ему говорю, почему ж, сразу динамить. Приходила. Видела. Вы мне не понравились. Адье! А мужик недоверчивый попался, спрашивает, что у него на лице было. Я схохмила — слезы! Оказалось, в точку попала. Он очки носит, "слезы" называются. Представляешь?
— Представляю.
Тем временем группа из бухгалтерии направилась в рекламный отдел. Затем — в дизайнерскую. Затем — в креативную мастерскую. И так из комнаты в комнату. Газета невменяемо завывал "Господу помолимся!", перекрывая хиленький тенорок священника. Наконец, поп вытер пот со лба и оглядел офис. Ну, просто Винни-Пух — съел все, но уходить не хочет.
— Хотите я вас от порчи избавлю? — от запаха кадила мутило всех, но директор пожелал полную освятительную программу.
— Хотим!
— Какая порча, батюшка! — встрял Корнилов. — РПЦ, она же русская православная церковь порчи, как-то и сглаза не признает. За ересь считает.
Поп не смутился.