— На ВЗД?! — предложил я, впрочем, без особого энтузиазма, и точно, Виктор отрицательно покачал головой.
— На замедленный взрыв нет времени. ЭДПР, линию, подрывную машинку.
Подтянувшийся вслед за Вячиным и теперь стоявший неподалеку Прищепа (на вершине хребта для нашего прикрытия остался один Калинин) тут же вынимал требуемое и подавал излишне нервно озирающемуся по сторонам Тарасову.
— Отводи людей! — он рассовал в карманы полученное от Прищепы, подхватил весь высыпанный на полиэтиленовую пленку тротил и поспешил в чеховское подземное убежище.
Я махнул рукой, отсылая прикрывавшего нас Прищепу и остальных разведчиков в укрытие, сам же остался стоять, наблюдая, как Тарасов, спустившись в помещение и провозившись там не менее минуты, выбрался наружу и спешно разматывая провод, засеменил к ближайшему окопу. Я прыгнул за ним следом и почти тотчас Виктор ударил по кнопке подрывной машинки.
Похоже, в «избушке» оказалось достаточно взрывчатки и без наших десяти килограммов. Крыша вспенилась, дверь с грохотом вылетела и улетела под обрыв. Из разверзшегося чрева убежища вылезло чёрное дымовое облако. Крыша окончательно рухнула. Ну, теперь уж точно как в том анекдоте: «Ну, кто ещё не понял, что я к бабе иду?» Если до сих пор у меня и были какие-то иллюзии относительно скрытности наших действий, то тут они полностью рассеялись. А жаль, я ведь смел надеяться, что недолгая бесшумная стрельба и два пистолетных выстрела могли пройти мимо ушей находящегося в округе противника, но теперь таких надежд не было. Теперь уж точно кто — никто, а захочет заглянуть на огонёк — по наши души. Судя по всему, этого опасался и наш спутник.
— Уходим, уходим, живее! — вскочив на ноги, заторопился он, и я снова прижал к щеке микрофон радиостанции.
— Четвёртый, третий, второй, отход! Всем отход! — дважды повторил я.
— Отход! — покидая свои позиции, командовали командиры троек.
«Отход»! — разносило эхо отзвуки прогремевшего взрыва.
«Отход»! — стучало в моих висках. Рывком выбравшись из окопа и отступая с открытого пространства, я, настороженно оглядываясь по сторонам, пятился к ближайшим деревьям.
Мы уже начали спуск с хребта, когда микрофон моих наушников ожил. Докладывал Довыденко, всю ночь со своей тройкой (а я ещё вечером, кроме ранее определённого Юдина, «передал» ему во временное распоряжение радиста Гришина и пулемётчика рядового Чаврина) проведшего на соседнем хребте, прикрывая основную часть группы с тыла и заодно приглядывавшего за соседней базой.
— Командир, на базе «один» движуха… Наблюдаю движуху. Мать моя… да сколько же их повыперло? — последнюю фразу Эдик говорил для себя, похоже, забыл отключиться.
— Сколько? — мне нужна была цифра.
— Почти полторы сотни, — отвечая за бойца, Тарасов вынул из разгрузки и показал мне до сих пор незамеченный никем сотовый телефон. — SMS — сообщение.
Так вот каким образом к нему поступала информация. А я — то… хотя о чём-то подобном подозрения были. Чёрт…
— Четвёртый, начать отход, всем начать отход! Отход в нашем направлении. В темпе! Как поняли, приём? — секундная пауза и короткое подтверждение принятого.
И опять мои мысли вернулись к фешеру. Он знал, он всё знал, и потому торопил весь вчерашний день. А успокоился, лишь когда понял, чехи пришли на базу, и отрыва по — любому не получалось. А мне всё это он сказать не мог? Мог, но не сказал. Вот гад!
— Надо было оттянуть бойцов. Поставить на взрыватель замедленного действия и уходить!
— Я не мог рисковать! — это прозвучало почти как оправдание, но… Он не мог рисковать… Чёрт, а рисковать моими пацанами? Это как? Это можно? Можно, да? — но всё это молча, одним взглядом, и как бы подводя черту, тоже лишь мысленно:- Ладно, проехали… Надо делать ноги…
— Живее, орлы, живее…
Наверное, я зря их торопил. Почти спустившийся Гаврилюк как-то неосторожно переступил, ноги соскользнули, он не удержался за верёвку и полетел вниз по склону. Там и оставалось-то метра три — сущая ерунда, но по невольно вырвавшемуся хотя и приглушённому мату понял: приземление оказалось неудачным.
— Сучка мать! Виктор, спускайся! — побрехать с фешником можно будет и позже. Если повезёт.
— Есть, командир! — ни тени игры, ни капли иронии. Он сделал своё дело и теперь был готов полностью играть по моим правилам. Кожаные перчатки обхватили верёвку, и подполковник заскользил вниз.
— Ты следующий! — я ткнул пальцем в присевшего у обрыва Вячина, тот кивнул и, проводив взглядом ускользнувшего за пределы видимости Тарасова, слегка захрипевшим голосом уточнил:
— Верёвку забирать будем?
— Хрен с ней! — по провисшему на мгновение фалу я понял: фешник уже спустился. — Давай, Коля, давай, не стой! Вперёд!
На хребте грянул взрыв, следом затрещали выстрелы. Похоже, тройка Довыденко всё же не успела отойти и ввязалась в бой.
— Четвёртый! — дождавшись, когда стрельба на мгновение стихнет, я назвал позывной Эдика. — Что там у вас?
— Да тут…сбоку… пятеро. Хорошо, МОНку не сняли… Мы чуток подождали… Оружие собрать?
— Кончай базар! Какое на хрен оружие, отходи! — мальчишки, блин! Теперь точно вцепятся. Подождали чуток… Трофеи… О, господи! Герои… Потенциальные… Блин… Как бы своё бросать не пришлось!
— Отходим, командир!
— Живее, ждём вас! — не слыша выстрелов, уже более спокойно ответил я и начал спуск к подножию хребта.
Всё оказалось хуже, чем я думал — Гаврилюк, прислонившись спиной к небольшому, росшему тут же, у подножия, деревцу, сидел на земле и, поджав под себя ногу, болезненно морщился.
— Перелом? — я сразу предположил самое худшее.
— Вряд ли, — присевший на корточках рядом со снайпером Тарасов отрицательно качнул головой. — Скорее, связки порваны.
— Бл…ин… — слова у меня если и были, то только матерные. Хрен редьки не слаще! Бл… — повторил я, и тут же повернувшись лицом к распластавшемуся неподалёку Прищепе: — Хватаете Гаврилюка — и отход. В темпе!
— А рюкзаки, а оружие? — от моих слов он, кажется, даже немного растерялся. — А вы?
— Догоним, — я отмахнулся от него, как от назойливой мухи. — Уходите, Сашка, уходите!
— Вячин, Калинин — Гаврилюка! За мной! — поняв, что мешкать не стоит, Прищепа говорил короткими рублеными фразами. Остальные, видимо, тоже осознав, что матюги группника вовсе не случайны, быстро сорвались со своих мест и, подхватив сразу же застонавшего снайпера, поспешили вслед за удаляющимся Александром. Когда рядом мелькнуло перекошенное болью лицо Гаврилюка, мне подумалось, что стоило бы сделать ему укол промедола, но его уже тащили, и останавливать их попросту не было времени. Замыкал цепочку уходивших рядовой Кудинов. В его огромных лапищах короткая машинка ВСС казалась игрушкой.
— Догоняй! — я показал фешеру на постепенно удаляющиеся фигуры.
— Рюкзак заберу! — не двигаясь с места, ответил он, и уже не таясь, полез в кармашек за своим драгоценным сотовым.
— Забери! — смысла спорить не было. Взяв рюкзак, он мог встать в любую тройку, но я хотел предложить ему нечто другое. — Виктор, твоя задача выполнена…
Он кивнул. Но чтобы продолжить, мне его подтверждение не требовалось.
…и если то, за чем мы шли, действительно столь важно…
…действительно важно. Даже слишком… — мы говорили одновременно.
…то уходи.
…нет…
…Мы прикроем…