— Да, — большего мне и не требовалось.
— Чёрт, — может, не стоило поминать нечистого, но не смог удержаться — вырвалось. Получалось, искомая база находилась совсем рядом — в трёхстах метрах. Две базы, одна на другой. И уж одна из них точно не пустовала. Вот только, сколько на ней находилось чехов?
Нам снова предстояло движение вперёд. Но в свете новых событий оставлять позади себя часть группы не имело смысла — в грозящей нам перспективе быть зажатыми в клещи я предпочитал держать всех бойцов в едином кулаке. Пришлось возвращаться и забирать оставленное имущество. После чего, уйдя немного в сторону от только что обнаруженной базы, я остановил группу и вызвал к себе командира головного дозора.
— Саша, — инструктировал я внимающего моим словам Прищепу, — две сотни шагов, не больше, и всё. Дальше уже после того, как группа займёт оборону. Вопросы?
Прищепа улыбнулся и покачал головой. Вопросов у него не было. Зато они появились у меня, вот только ответа на них дать пока не смог бы никто.
Двигался Сашка медленно, очень медленно. Прежде чем сделать очередной шаг, прежде чем отвести от лица очередную ветку, прежде чем обогнуть лежавшее на пути бревно, он внимательно осматривался вокруг и при этом не переставал вслушиваться в царившую тишину. Места, где двигалась группа, оказались на удивление ягодными — заплетающая ноги ежевика оказалась буквально усыпана огромными, набухшими от переполняющего их сока, темно — фиолетовыми ягодами. Руки сами собой тянулись сорвать и бросить в рот это витаминное лакомство, а лучше сесть и, давясь слюной, набрать полную пригоршню… Нет, нет, нет, не сейчас! Слишком близка только что пройденная база, слишком вероятна встреча с противником. Начнёшь жевать и прозеваешь собственную жизнь. Но в одном месте Сашка всё же не удержался — взбираясь по ветвям деревца, плеть ежевики выкинула на уровень глаз целую кисть здоровенных спелых ягод, рука сама собой загребла целый десяток фиолетовых вкуснятин и, не долго думая, отправила их в рот. Сок, выдавленный зубами разведчика, оказался сладким, слегка терпким, приятно освежающим гортань. Невольно захотелось нагнуться и сорвать ещё несколько ягод, но Александр воспротивился соблазну, облизнул с губ остатки сладости, и уже не отвлекаясь на подобную ерунду, двинулся дальше.
Очередное упавшее и перегораживающее путь дерево Прищепа решил обойти справа. Дерево было старое и трухлявое, почти лишённое веток, и его можно было бы спокойно перешагнуть (лежало оно на склоне, и Сашка не слишком опасался возможности установки вокруг него мин), но Прищепе хотелось заодно спустится по слону хребта, туда, где этот склон, и без того довольно крутой, заканчивался отвесным обрывом, и взглянуть на прилегающую местность.
Пройдя вдоль бревна, Александр подошёл к росшему на краю обрыва орешнику, поднятием руки остановил группу, осторожно раздвинул ветви и замер… Прямо напротив него стоял и пялился в его сторону чернобородый ваххабит. Сашка едва не отпрянул назад, лишь в последнюю миллисекунду сдержав собственную реакцию. До ваххабита было метров сто пятьдесят. Он жмурился на солнышко, и находившегося за кустом орешника спецназовца видеть не мог никоим образом. А вот на резко шевельнувшуюся ветку обратить внимание мог. Расстояние было всё же достаточно большим, чтобы Прищепа мог разглядеть лицо противника, но почему-то ему казалось, что бандит радостно улыбается. Дождавшись, когда тот отвернётся, Сашка осторожно и медленно вернул ветки на прежнее место. Затем повернулся к стоявшему за спиной Ляпину и показал знаками: «Вижу. Противник. Один».
Итак, сведения нашего «туриста — путешественника» оказались на удивление точными. Не успели мы сделать и двух сотен шагов, как головной дозор сообщил об обнаружении второй базы. Я остановил группу и, заняв круговую оборону, отдал команду вести наблюдение. Сам же остался с радистами и, не спеша с выходом в эфир, приказал развернуть сто пятьдесят девятую.
— То, что мы вышли на базу, «Центру» ни слова, — фешник выскочил подле меня как чёрт из табакерки.
— Продолжаем играть в шпионов? — спорить я с ним не собирался. Инструкции у меня были чёткие: нахожусь в его полном и беспрекословном подчинении. Что ж, пока это напрямую не грозит безопасности моей группы, его приказ — закон. Сказано не сообщать, значит не сообщать.
— Вроде того, — он хмыкнул, но обижаться, похоже, не стал. И правильно: на обиженных воду возят и… «брёвна» ложут…
— Костя, — я нагнулся к сидящему на корточках радисту, — накинь на те координаты, что сообщал раньше, по паре сотен туда — сюда и передай, что у нас без происшествий.
Слышавший мой разговор с фешником рядовой Каретников кивнул и, взглянув в свои прежние записи, начал диктовать радиограмму. Я же посмотрел вслед удаляющемуся «агенту» и отправился к головному дозору.
Н-да, а база-то оказалась здорово замаскированной! Не знай мы её точного местонахождения и не разглядывая буквально каждый кустик, с большой долей вероятности прошли бы мимо. Нам ещё повезло с этим чехом, совершенно случайно вылезшим полюбоваться на солнышко, а то бы топали, пока не наступили на какого-нибудь дрыхнущего моджахеда или на их фишку… А вот на фишку как раз бы и не хотелось…
Посидев какое-то время вместе с головным дозором и вволю налюбовавшись на частокол закрывающих базу деревьев, я вернулся к своим радистам, сел на поджопник, прислонился спиной к дереву и на какое-то время предался философствованию. Но ненадолго.
— Командир, — Гришин прервал мои размышления на самом интересном месте — дрёме, всё более и более обволакивавшей моё сознание.
— Да, я, — пришлось открыть глаза и изобразить на лице некое подобие внимания.
— Там какая-то «Линда» требует на связь полковника Юрасова, — радист рассеянно развёл руками.
— Загляни в программу связи, чей позывной, — умиротворяющее состояния полусна как небывало. Гришин кивнул и скрылся в кусте, за которым была развернута наша радиостанция. Прошло буквально несколько секунд, как ветки снова раздвинулись и появилась удивленная физиономия радиста. На этот раз на меня взирал Костя Каретников — старший радист моей группы.
— С таким позывным никого нет, — он словно оправдывался, можно было подумать, что в отсутствии данных о чьём-то позывном была его вина.
— На нет и суда нет, — хотя сам факт выхода на нас корреспондента с неопознаваемым позывным вызывал кучу вопросов и недоумений. — Кого он там требует?
— Полковника Юрасова, — Костино недоумение стало заметно ещё сильнее.
— Ответь, что у нас таких нет и отключись. — Я невольно подумал об идущем с группой подполковнике, тот ли он, за кого себя выдаёт? Впрочем, в этих «шпионских» играх возможно всякое. — И вот что, пожалуй, «позвони» в отряд и прейди на запасную частоту.
— Понял, есть, — Костик кивнул и, пятясь, скрылся в приютившем моих радистов кустарнике. Я же снова откинулся на спину и закрыл глаза.
Но подремать мне не дали — почти тотчас, как мне удалось смежить веки, ко мне снова припёрся фешник. Открыв глаза на звук шагов и увидев его, я едва не расхохотался: выглядел фешник настоящим суперрейнджером — со всех сторон у него торчали, свешивались, топорщились веточки, травинки, пучки листьев. Всё это было привязано верёвочками, подсунуто под многочисленные петельки, резиночки и ещё хрен его знает подо что и хрен знает чем прилеплено на его чудо-маскхалате. Из-под погончиков, из разгрузки, из капюшона, отовсюду торчали ветки…
Он бы себе их ещё в задницу воткнул! «Попа в мыле, морда в ветках, это мы ползём, разведка!» Этот наряд был бы хорош, если бы нам негде и незачем было укрыться, а так… И когда только успел? Это всё же надо было надёргать, наломать, снять разгрузку, маскхалат, прицепить и снова облачиться. Или это мои ребята помогли? Точно они, вон пучки травы на спине узелком завязаны, и вот ещё две полностью очищенные от листьев веточки, как две косточки скрещенные болтаются. Узнаю, кто этот юморист… Нельзя же, в конце концов, так с человеком… Хотя пусть радуется, что они ему на спине что похуже не «нарисовали». Человек — невидимка, блин… Ветки ветками, а вот от сеточки, что свешивается на его лицо, я бы не отказался. Крупноячеистая, тонкая — почти прозрачная…. а контуры смазывает. В двух метрах лица не разглядеть. И наверняка нисколько не мешает. Выцыганить её у него, что ли, после окончания «операции»? Хотя, ну его нахрен.
— Командир, я пойду, понаблюдаю? — ах, вон он почему так вырядился, к головному дозору в помощники — в наблюдатели рвётся…
— Иди, — небрежный кивок. Как говорится, хочешь понаблюдать — иди, наблюдай, твоя воля.
Мне что, пусть идёт, претензий к его маскировке и «скрытному и бесшумному…» у меня нет. Думаю, не засветится. Вот только по-прежнему никак в толк взять не могу, кто же он такой?
Время шло, комары жужжали всё настойчивей, птички, привыкнув к нашему присутствию, скакали по веткам, а вернувшийся фешник вытащил из своего рюкзака чистый лист бумаги (он, что, его специально для этого с собой и брал?) и начал чертить на нём план «объекта».
Прав был майор Никишин, ой, как прав! По здравому уму и размышлению делать бы нам отсюда ноги. И чем скорее, тем лучше. Шесть бетонированных дотов, окопы в полный рост и в два ряда, а ещё землянки-блиндажи с двойными, тройными, а то и четверными перекрытиями, их я не стал даже считать. И всё это не как предполагалось мной изначально — в котловане, со всех сторон защищённом (от нашей артиллерии) высотами, а на небольшом, свёрнутом улиткой хребетике, короткой перемычкой на востоке соединявшимся с соседним хребтом, в центре своей завитушки разделённом на две почти равные половины отвесными кручами. Завитушки эти были проточены берущей отсюда своё начало речушкой. По большей дуге база прикрывалась не многим более пологими склонами — почти обрывами. И только в одном месте завиток улитки, постепенно истончаясь в узкую полосу, спускался к урезу воды, утопая в ней своей псевдо подошвой. Если верить нарисованной фешником схеме, а причин не верить в неё у меня не возникло, жилая часть базы находилась в центре — как раз по периметру образуемого истоком ручья оврага. Будь база в котловане, нам достаточно было бы убрать боевое охранение, и можно было обрушиться на противника сверху. А так…
— Командир, — шёпот Прищепы вывел меня из глубоких раздумий.
— Да?
— Семь.
— Что семь? — я не сразу понял, что тот имеет в виду.
— Семеро чехов… насчитали… Не меньше…
— Считайте дальше, — наверное, ничего более путного я ему предложить сейчас не мог.
— Понял, — Прищепа кивнул и растворился в зелёной тени закачавшихся вслед ему веток. А я снова погрузился в размышления.
Принять решение не вмешиваться не трудно. Но вот победить бушующее в душе беспокойство оказалось гораздо сложнее. Здравый смысл подсказывал полковнику сделать шаг в сторону, а совесть или точнее нечто не подвластное разуму твердило: надо взять ситуацию под контроль или хотя бы каким-то образом её отслеживать и, если что, помочь ушедшей на боевое задание группе. Тем более, что о районе разведки у полковника имелись весьма интересные сведения. Подумав и нервно походив по комнате, полковник Черных подошёл к своему рабочему столу и снял телефонную трубку.
… «Оперу», пожалуйста… «Опера»?… «Синицу» дайте… «Синица»? — … отдел…
— Генерал-майор Шилов слушает…
— Лёша, это Черных.
— А, Слава, привет…
— Тут такое дело…
— Говори, говори, не стесняйся…
…нужна твоя помощь…
…
…да, твои орлы.