– Я все сделал, – простонал лежавший на больничной кровати мужчина с забинтованной головой. Заостренное бледное лицо, воспаленные глаза и черная щетина не позволяли определить его возраст. – «КамАЗ», – промычал он. – Шестьсот тридцать девять тридцать шесть. Воронеж. Он все видел.
– Не волнуйся. – Екатерина ласково погладила его бледную руку. – Он ничего никому не скажет. А за то, что сделал с тобой, – ее глаза вспыхнули ненавистью, – он ответит. Он заплатит мне за то, что сделал с тобой! – громко повторила она.
Сутулый мужчина в камуфляже усмехнулся. Видимо, вспомнив о его присутствии, Екатерина резко повернулась. Успев увидеть усмешку, зло спросила:
– Ты чего скалишься?
– Да так. – Он пожал плечами. – Просто не понимаю, зачем об этом нужно кричать.
– Горбун, – по-прежнему сердито, но гораздо тише сказала Екатерина, – тебе иногда нужно напоминать, чтобы ты знал свое место. Надеюсь, больше повторять об этом мне не придется? – Снова усмехнувшись, но теперь усмешка была в глазах, он кивнул. – Понимаю, – насмешливо заметила Екатерина, – ты можешь сообщить об услышанном Арсентию. Но за молчание, а тем более за помощь, я умею очень хорошо платить.
– Катька, – услышала она голос брата, – номер «КамАЗа»…
– Ты уже говорил, – негромко напомнила она. – Не волнуйся, Кешка. Этот водитель за все получит.
– Я сейчас, Екатерина Игоревна, – тихо проговорил Горбун, – работаю на вас, так что на меня можете рассчитывать.
– Ну, что сказал врач? – Екатерина обратилась к вошедшему в отдельную палату Константину.
– Перевязку сделали. – Он осторожно коснулся свежего бинта на голове. – Да вот тут, – указал на замазанную чем-то ссадину на щеке, – какую-то штуку наложили. Клин-то как?
– Ты номер «КамАЗа» точно назвал? – спросила Екатерина.
– Конечно, – вздохнул Константин, – я эти цифры теперь всю жизнь помнить буду.
– Если я найду этого водителя, – спросила она, – ты убьешь его?
Константин заметно растерялся.
«Эх, Кеша, – мысленно упрекнула брата Екатерина, – с кем же ты на такое дело пошел?»
– Чего ты испугался? – гневно обратилась она к Константину. – Когда Кешка сказал за… – Бросив быстрый взгляд на Горбуна, осеклась.
– А вот это зря, – заметил Горбун. – Я уже много чего слышал. Тем более согласился на тебя за хорошие деньги пахать. – Мне все ваши секреты как шли, так и ехали, поэтому смелее.
– Катька… – Слабые пальцы Иннокентия слегка сжались на запястье сестры. – Я боюсь. Он, водила, наверняка заметил номер машины.
– Перестань, – мягко прервала его Екатерина, – все будет хорошо. Я сама проконтролирую это. Не волнуйся.
– Вообще-то, – нерешительно начал Константин, – я не боюсь, просто…
– Вот и хорошо, – весело сказала она. – Я знала, что могу положиться на тебя.
– Да. – Он кивнул. – Я…
– Перестань, – вздохнула она. – Я все понимаю. Ты зол на водителя «КамАЗа», но в то же время… – Подыскивая нужное слово, замолчала.
– Вы не правильно поняли меня, просто как-то…
– Перестань, Костя, – попросила Екатерина, – мы обо всем поговорим потом.
Горбун поспешно отвернулся.
– Я сам найду, – не отрывая взгляда от лица Екатерины, проговорил парень, – этого…
– Потом, – перебила она его нетерпеливо. Растерянно замолчав, Константин взглянул на Горбуна.
– Жди на улице, – негромко бросил тот. Константин шагнул к двери.
Остановившись, обернулся и взглянул на тихо говорившую что-то брату Екатерину.
– Топай, – услышал он голос сутулого и, бросив на него испуганный взгляд, быстро вышел. Едва дверь закрылась, Екатерина внимательно посмотрела на Горбуна. Снова коротко усмехнувшись, тот тоже вышел.
– Катька, – всхлипнул Иннокентий, – я умру?
– Да ты что! – засмеялась Екатерина. – Ты будешь жить долго-предолго и только так, как хочешь. – Она осторожно погладила брата по щеке.
– Как захочу, – поправил ее брат.
– Ну вот, вспомнил. А ведь тебе всего девять лет было. Мы на похоронах деда были, в Астрахани.
– Мне было десять, – простонал Иннокентий. – Я говорил, что буду жить очень долго и так, как захочу.
– Отлично, – обрадовалась она. – А то все плачешь, что умрешь. Насчет шофера «КамАЗа» не волнуйся – его очень скоро найдут и убьют. Хотя, – пожала она плечами, – я не понимаю, зачем ты погнался за ним. Он не обратился в милицию даже после того, как понял, что за ним гнались. Впрочем, здесь ты поступил правильно, что не заявил в ГАИ о том, что тебя «КамАЗ» с дороги кинул. Шофер этого не сделал, а значит, будет молчать и дальше. Эти дальнобойщики понимают, что на трассе может случиться что угодно и лучше держать язык за зубами. Не волнуйся. – Она снова коснулась кончиками пальцев его щеки. – Все будет хорошо. Его убьют только за то, – с ненавистью проговорила она, – что он сделал с тобой. – Воспаленные, влажные глаза Иннокентия как-то мгновенно стали серьезными. Губы шевельнулись. Но тут же глаза приняли страдальческое выражение. Катя не уловила этого. – Я у Мадлен, – сказала она. – Телефон в палате у тебя есть. Номер я оставлю. Впрочем, я переговорю…
– Мне нужно поговорить с Горбуном, – сказал он. «Да ты не так и болен, – мысленно отметила Екатерина. – Даже Горбуна видел. И сказал про него только потому, что слышал наш с ним разговор». Покачав головой, спросила:
– Интересно, зачем он тебе понадобился?
– Нужен! – кратко и резко бросил Иннокентий.
– Хорошо, – улыбнулась она, – я скажу. А сейчас, – посмотрев на часы, поцеловала его в щеку, – пойду. Мадлен просила вернуться к пяти.
– Не забудь сказать Горбуну, – напомнил брат, – что он мне нужен.
– Конечно. – Поднявшись, Екатерина улыбнулась. – Но он придет только завтра…
– Он нужен мне сейчас же! – громко сказал Иннокентий.
– Он придет завтра, – спокойно посмотрела на него сестра и вышла.
– Гадина, – прошептал Иннокентий.
– Что ты хочешь? – испуганно спросил вжавшийся в заднее сиденье Константин.
– Вылазь, приятель, – спокойно проговорил сидевший рядом с водителем Горбун. – Разве твои глаза не радуют солнце, воздух и вода? – Улыбаясь, он открыл дверцу и вышел. От остановившейся позади «ауди» к «вольво» неторопливо подошли трое крепких парней. – Впрочем, мы можем поговорить и здесь. – Один из подошедших открыл заднюю дверцу, и Горбун уселся рядом с Константином.
– О чем? – испуганно дернулся тот.
– Хотя бы о том, – прикурив, Горбун медленно выдохнул дым ему в лицо, – что случилось на дороге. Почему вы погнались за «КамАЗом»?
– Мы были на озере, – быстро говорил Константин. – Там одна парочка купалась. Ну и…
– При чем же здесь «КамАЗ»?
– Он стоял за лесополосой, и наверняка водила все слышал. Когда начал уезжать, осветил фарами наши тачки. Мы решили, что он заметил номера. Вот и погнались.
– Так, – кивнул Горбун, – похоже на правду. А что вы с теми голубками сотворили? И где это было?
– Я помню, около озера, точно где именно, не знаю.
– Тачку Кешкину «КамАЗ» выбросил между Архангельским и Языковым, – напомнил Горбун, – после поворота на Архангельское. Так где же вы ласкали парочку влюбленных? Только не надо ля-ля тополя, – угрожающе предупредил он. – Терпеть не могу, когда мне по ушам ездят. Ну? – Горбун коротко стукнул Константина кулаком по подбородку. Икнув, тот отдернул голову и ударился затылком о стекло. – Слушай, щенок, – ухватив отворот рубашки, Горбун сдавил воротник на горле парня – мне правда нужна, понял?
Константин, хрипя, сцепил пальцы на запястье душившей его руки и попытался оторвать ее.
– Крутой! – оскалился в усмешке Горбун и впечатал кулак парню в солнечное сплетение. Издав приглушенный стон, тот бессильно уронил руки. – Сучонок, – хмыкнул Горбун и, расцепив пальцы, сильно ударил парня локтем в висок. Потом вышел из машины. – Мне нужно знать место, – не глядя на парней, бросил он, – ну и остальное. Я говорю про то, что там нашли. И кто, разумеется.
– Привет. – Навстречу вошедшей Екатерине, улыбаясь, шагнула коротко стриженная женщина. – Как Кеша?
– В общем, нормально, – немного задержавшись с ответом вздохнула Екатерина. И, отступив на шаг, осмотрела хозяйку. – Ты все хорошеешь, – улыбнулась она.
– На том и держимся, – рассмеялась та.
– Мужика не нашла? – спросила Катя. – Так ты, Ритка, и останешься старой девой.
– Насчет девы, – рассмеялась Рита, – имеется возражение. Девственность я потеряла шестнадцать лет назад. По согласию и взаимной любви.
– Ну тебя, Ритка! – весело отмахнулась Екатерина. – Правильно тебя Мадлен прозвали.
– Это песня из другой оперы, – серьезно сказала Рита.
– А я вот, – не смутилась Екатерина, – действительно часто спрашиваю себя, почему тебя назвали Мадлен?
– Потому, – негромко проговорила Рита, – что я никогда ничего не спрашиваю.
Екатерина рассердилась, но промолчала.
– За мной приятель заедет, – сказала Рита. – Мы в ресторан решили завалиться. Ты как? – Она взглянула на подругу. – Не составишь компанию? У Руслана есть приятель, довольно интересный, молодой, и он совсем не пустое место в этой жизни.
– Можно, – немного подумав, решилась Екатерина. – А твоего приятеля Руслана я знаю?
– Конечно. – Рита кивнула. – Фанфарин.
– Фанфан? – Екатерина покачала головой.
– Он. – Рита снова кивнула. – А что ты так удивляешься?
– Насколько я помню, – начала Екатерина, – ты его терпеть не могла.
– От ненависти до любви, – немного перефразировала известное изречение Рита, – один шаг. И мы взаимно сделали этот шаг.
– С чем и поздравляю, но тогда…
– Он сейчас не такой, каким был, можешь мне поверить. Руслан ни о чем не сообщит твоему Арсентию. Так что будь спокойна. У Руслана сейчас свое дело.
И он уверенно стоит на ногах.
– А кто его товарищ?
– Он сегодня приехал из Воронежа. С ним многие считаются. Сейчас у него, правда, какие-то неприятности. Но это временное, он справится. – Рита подошла к платяному шкафу, открыла дверцу и, вздохнув, спросила:
– Что, по-твоему, надеть? – Ответить Екатерине не дал телефонный звонок. Рита подняла трубку и, нахмурившись, повернулась к Екатерине. – Тебя, – недовольно бросила она.
– Новостей узнать не удалось, – услышала Екатерина голос Горбуна, – но он больше никогда не будет говорить об этом.
– Узнай, кто был еще, – немного подумав, сказала Екатерина. – Я хочу знать правду. И еще. С тобой очень, – она сделала ударение на последнем слове, – хочет поговорить Кешка. По-моему, что-то предложит.
– Мне? – удивленно переспросил Горбун.
– Он слышал наш разговор, поэтому ты ему потребовался. Надеюсь… – Не договорив, она замолчала.
– Конечно.
Положив трубку. Горбун задумчиво покрутил головой.
– Что-то не так. Но это даже интересней. Чувствую, пахнет большими деньгами. А на этот счет у меня нюх. – Посмотрев на стоящих рядом троих парней, вздохнул. – Черт бы побрал этого Костика, – проворчал он, – хлипкий оказался.
Вот что, ребята, нужно узнать всех, кто был с Кешкой. Ну и… – Хлопнув в ладоши, оскалился.
– Да на хрену я его видел! – зло проговорил невысокий загорелый парень.
– Брал тачку – пусть отдает. Угробил – пусть платит. Я ее только купил. Пять тысяч всего накатал. И чихать я хотел, чей он брат.
– Зря ты, Кот, – заметил сидевший перед видеомагнитофоном крепкий парень. – Кешка – брат Катьки Астаховой. У нее мужик, Арсен, крутой. Ему тебя в порошок стереть ничего не стоит.
– Пусть попробует! – закричал Кот. – Я его…
– Кот, – усмехнулся крепыш, – твое счастье, что Клин этого не слышит.
Он бы…
– Слушай, Пень, ты чего за Клина выступаешь? Может, он тебе платит? Ты же…
– Хорош тебе, – буркнул Пень. – Хреновину порешь, слушать тошно. Я тебе разжевать хочу, чтобы ты не нарвался на неприятность. Клин отдаст бабки за тачку. Но если ты на него наезжать станешь – хана тебе. Это я точно говорю.
Арсен, муж Кешкиной сестры, в столице в первой десятке. Так что на хрен тебе неприятности нужны? Скатайся к Клину в больничку. Более-менее очухается – так, мимоходом, напомни про тачку. Он тебе бабки отдаст. Или какую-нибудь иномарку ухватишь.
Поморщившись, Кот промолчал.
– Алик, – поклонившись, представился Хват.
– Катя, – улыбнулась Екатерина.
Хват, осторожно взяв ее руку, поцеловал.
– Вы галантный кавалер, – кокетливо заметила она.
– Вы прекрасная женщина, – неожиданно пылко проговорил он. – Я не преувеличу, сказав, что именно о такой женщине, как вы, я мечтал всю свою…
– А это уже перебор, – насмешливо перебил его стоявший рядом с Ритой молодой упитанный мужчина.
– Ты, Руслан, как всегда, все испортишь, – засмеялась Рита.
– Действительно. – Екатерина, улыбаясь, посмотрела на него. – Мне давно не говорили таких прекрасных слов. Согласись, – она взглянула на Риту, – любой женщине было бы приятно слышать такое.
– Конечно.
– Вот ты, – Рита тихонько ткнула Руслана в бок, – никогда не говорил ничего похожего.
– Зачем? – развел тот руками. – Ты у меня самая красивая женщина в Туле. – Он звонко чмокнул ее в щеку.
– Я действительно, – пододвинувшись к Екатерине, прошептал Хват, – сражен твоей красотой. Ты женщина из…
– Мы уже на ты? – улыбнулась она и громко обратилась к обнявшимся Руслану и Рите:
– Так мы идем в ресторан? Я…
– Конечно, – сказал Руслан. – Хотя у меня есть встречное предложение.
Давайте наберем всякой всячины и двинем ко мне на дачу. Там мы чудненько проведем время.
– А что? – прижалась к нему Рита. – Чудесная идея. Поехали?
– Хорошо, – весело согласилась Екатерина, – поехали.
– Мне плевать! – Голубь услышал в радиотелефоне громкий и злой мужской голос. – Слышишь, Голубев?! Мне плевать, что случилось! Ты должен был доставить мне деньги три дня назад. Их нет! Так вот! Если денег не будет сегодня, я включаю счетчик, понял?! Десять процентов каждый день. Три дня, так и быть, прощу. Но сегодня жду денег! – Телефон запульсировал гудками отбоя.
– Сволочь! – сплюнул Голубь. – И Таракан гнида! – яростно выдохнул он.
– Ведь как говорил – все будет в ажуре. Сука! – Трясущимися руками он достал пачку сигарет. Вытащил одну, отдуваясь, взял со стола зажигалку. Резко прозвонил дверной звонок.
– Иду, – послышался сильный женский голос. Голубев прикурил и закашлялся.
– Петя, – в кабинет вошла стройная женщина, – к тебе. – Увидела сигарету, нахмурилась. – Ведь тебе нельзя курить, – с упреком заметила она. – Ты и так…
– Привет. – Обойдя ее, в кабинет вошел Валек.
– Ты слышал, – снова поперхнувшись дымом, спросил Петр.
– Слышал, – кивнул Валек.
– Аня, – увидев, что Валек бросил быстрый взгляд на стоявшую у двери женщину, попросил Голубев, – дай поговорить.
Она обожгла его взглядом и с силой закрыла за собой дверь.
– Самуэль звонил, – торопливо заговорил Голубев, – сказал, что если…
– Похоже, Таракана кто-то на уши поставил, – буркнул Валек. – Сначала пинали, затем дважды ножом в живот. Менты говорят, что с ним какая-то баба была.
– Какая баба? – вспылил Голубев. Потерев плешь, выматерился. – Слушай разные сплетни. Ты, Валек, словно…
– Какие на хрен сплетни! Об этом все базарят. Похоже на то, что с Тараканом была любовница Арсена.
– Розова? – опешил Голубев. Валентин молча кивнул.
– Вот это да! – не находя слов покачал годовой Петр.
– Арсентий рвет и мечет, – спокойно продолжал Валентин. – Его парнишки в Тулу покатили. Розова вроде в больнице.
– Подожди, – попросил Петр. – А откуда ты про ментов слышал?
– Так Комод цинканул, – ответил Валентин.
– Значит, Арсен будет искать тех, кто Розову сделал. А вот это классно, – довольно улыбнулся Петр. – Самуэль…
– Самуэль с тебя свое получать будет, – с усмешкой прервал его Валентин. – И Арсену твои дела до лампочки. Тут уж ты извини.
– Не скажи, – возразил Голубев. – Это как преподнести Арсену. Посыпать сверху перцем, и все дела.
– Не понял, – испытующе взглянул на него Валентин.
– Это не для среднего ума, – снисходительно отозвался Голубев.
– Слушай сюда, умник. – Шагнув вперед, Валентин ухватил Голубева за ворот и поднес крепко сжатый кулак к его носу. – Не заставляй меня вспоминать прошлое, – процедил он.
– Так я про то, – торопливо проговорил Петр, – что можно так, между делом, упомянуть про деньги, которые шли Самуэлю. И что, мол, вполне возможно, тот и поставил на уши Таракана. Мол, Голубь – мелочь пузатая. Хапану по дороге бабки, и пускай Голубь еще платит. Помнишь, ярославские разбор с Самуэлем наводили? – спросил он. – Там ведь похожее было. Самуэлю бабки из Ярославля везли. А парни Самуэля по дороге троих ярославских положили и бабки хапанули.
Самуэль поначалу на ярославских тоже наезжал, а потом скис. Так что надо будет обмозговать все и через кого-то дать знать об этом Арсену. Пока тот будет разбираться с Самуэлем, время уйдет. К тому же я слышал еще в прошлом году, что нелады у Арсена с Самуэлем. Тот вроде как кинуть Арсена хотел.
– Было такое, – согласился Валентин. – Что-то с церковной утварью.
Точно не знаю, но базар был. Насчет того, как эту утку запустить Арсену, – дело пустячное. Так, между прочим, шепну Комоду. Мол, есть шепоток, будто бы ребятишки Самуэля прихватили Таракана. Тот какие-то бабки вез. Арсен наверняка узнает. Комод ему скажет. Вот и начнется канитель. Так или иначе, Самуэлю придется искать тех, кто Таракана угробил. Арсен круче его. И чтобы доказать, что его люди к этому не причастны, Самуэлю нужно будет искать тех, кто…
– А если Комод скажет Арсентию, – прервал его Голубь, – что об этом сообщил ты?
– Вообще-то верно, – нахмурился Валентин. – Комод хоть и в хороших со мной отношениях, но наверняка цинканет Арсену, кто ему дал наводку. Значит, надо через кого-то.
– Но это нужно делать сейчас, – сказал Голубев, – пока еще Арсентий в ярости. А то…
– И ежу понятно, – буркнул Валентин, – куй железо, пока горячо.
«Точно, – мысленно согласился с ним Голубев. – А то у меня всего день остался. Арсен, конечно, сразу предъявит Самуэлю за Розову. Может, даже шлепнет по запарке», – с надеждой подумал он.
– Твари! – саданув кулаком по стене, прорычал Арсентий. – Найти козлов!
– рявкнул он. – Кати в Тулу и пройди всех. Наверняка кто-то что-то слышал. И обязательно встреться с Пятым. Пусть введет тебя в курс дела. Цена любая!
– Ясно, – кивнул Комод.
– Вообще-то, – тут же передумал Арсентий, – ты нужен по другому делу.
Давай ко мне Битка. Он для подобных дел самое то. И еще: звякни Губе, пусть возвращается. Первым делом выйди на Губу. Когда решишь с ним, найдешь Битка.
– Ясно, – кивнул Комод и тут же вышел.
– Как не вовремя, – с досадой вздохнул Арсентий. – Иначе все было бы сделано так, как нужно. Но Таньку, – катая желваки, выдохнул он, – я никому не прощу. Танюха! – Арсентий покрутил головой. – Но какого черта она поехала на машине? И кто этот мужик? Ладно, потом все узнаю, тогда и разбираться буду.
Найду тех, кто это сделал, – на куски изрежу. Своими руками кожу поснимаю.
– Арсен, – услышал он женский голос, – из Тулы звонят.
– Нет меня, – раздраженно отмахнулся он.
– Это Екатерина Игоревна, – сказала вошедшая в комнату молодая женщина в спортивном костюме.
– Меня нет! – зло рявкнул он. – Ни для кого! Кроме Губы.
– Хорошо, – ответила женщина и посмотрела в открытые двери приемной. – К вам Рыбаков.
– Давай, – махнул рукой Арсентий.
– Милашка у тебя секретарша, – обходя женщину, весело чаметил молодой мужчина с длинными кудрявыми волосами.
– Ты пришел, чтобы сказать мне это? – недовольно взглянул на него Арсентий.
– Не только, – весело ответил Рыбаков и, войдя, плотно прикрыл дверь. – Слышал, что с Танюхой случилось?
– Земля слухами полнится, – усмехнулся Арсентий. – Кругом и разговору только про то, что Таньку где-то отделали. И еще мужика какого-то. Если пришел узнать свежие новости, – едко сказал он, – извини, сам не в курсе.
– Да нет, пришел для этого… – Замолчав, Рыбаков медленно вытащил сигарету и прикурил. Глубоко затянулся, стал выпускать дым колечками.
– Не строй из себя делового, – буркнул Арсентий, – не идет тебе это.
Что знаешь – выкладывай.
– Давай начнем с того, – спокойно отреагировал Рыбаков, – как и что узнал ты. Затем я, если ты чего-то не знаешь, дополню.
– Ты что, – раздраженно спросил Арсентий, – цену себе набиваешь?
– Да нет, – пожал плечами Рыбаков. – Просто не хочу выглядеть идиотом.
Если ты все знаешь, тогда…
– Вот что, Рыбак, ты сейчас скажешь все, что знаешь. – В голосе Арсентия прозвучала угроза.
– Хорошо, – легко согласился Рыбаков.
– Что ты из себя строишь?! – вскакивая, закричал Арсентий. – Забыл, с кем разговариваешь?!
– А вот так со мной не надо. – Рыбаков резко поднялся. – Я ж не из твоих шестерок!
– Хорош, – тише, но по-прежнему зло прервал его Арсентий. – Давай не будем углубляться. У меня настроение не то. А ты пришел и начал строить из себя хрен знает кого. Если действительно чего узнал, без всяких трали-вали рассказывать должен был. Прикинь, ведь многие знали, что Танька со мной. Так что, вполне возможно, ее угробили из-за меня.
– Во-первых, – возразил Рыбаков, – она жива. – Арсентий вскочил. – Да, – отвечая на его вопросительно-недоверчивый взгляд, кивнул Рыбаков. – И находится в больнице в Ефремове, в Тульской области.
– Постой, но мне звонил Пятый и сказал, что найдена машина Таракана, он труп. В тачке сумочка с документами Таньки. Там крови полно. А затем в озере менты нашли труп женщины.
– Вот-вот, – кивнул Рыбаков. – Матери Танькиной тоже сообщили об этом.
Она в обмороке была. Думали, умрет. Ее на опознание приглашали. А потом еще кто-то позвонил и сказал, что дочь в больнице. Старуха тронулась бы, но к ней какая-то подруга Танькина приехала. Она и помогла старухе в себя прийти.
– Ты-то откуда все это знаешь? – Арсентий пристально вгляделся ему в лицо.
– Это не все, – не отвечая, продолжил Рыбаков. – Есть основания предполагать, что Таньку по заказу твоей супруги сделали.
– Что? – спросил изумленный Арсентий.
– То, что слышал, – серьезно сказал Рыбаков. – Я совершенно случайно стал свидетелем разговора Лорки с Катькой. Какие у них отношения, ты в курсе.
Так вот, Лорка, видимо, успокоиться не может, что ты ей предпочел Катьку. А здесь шум пошел: Арсен с Розовой вовсю загулял. Ну Лорка и давай на нервы Катьке капать. В общем, чуть не поцапались. Я к чему это, – заметив нетерпение в глазах Арсентия, сказал он. – Когда я узнал об этом, как-то вдруг вспомнил Катькины слова. Ей Лорка, когда они на повышенных заговорили, про Таньку напомнила. Мол, чего же ты с Танькой не поговоришь? А твоя вроде как хотела что-то сказать, даже начала: «Я…» – и осеклась. Вот я и прикинул…
– Не гони дурочку, – усмехнулся Арсентий. – Катька не пойдет на это.
Даже если бы и захотела, то сделать Таньке ничего не смогла бы. Во-первых, у Таньки есть крыша – я. Никто из моих парней, способных на такое, в жизни не писанулся бы на то, чтобы Таньку на уши ставить. Если бы Катька кого со стороны наняла, я бы об этом сразу узнал. Ведь, согласись, меня, как говорится, каждая собака знает. И мутить против Таньки – себе гроб заказывать. Потому что рано или поздно я найду концы. Но ты не ответил, – он снова пристально посмотрел на Рыбакова, – откуда ты все эти дела знаешь?
– Соседка Танькиной матери, – объяснил Рыбаков, – подруга моей матери была. Ну пока мать жива была, – он вздохнул, – они в Министерстве образования вместе работали. А тут мне что-то понадобилось от нее. Сейчас и не вспомню – что. Короче, поехал я к ней. Она меня встретила и пригласила завтракать. Я согласился. Ну а за столом она и выдала мне информацию. Я обалдел. Перезвонил Лорке. Та мне сразу начала говорить о том, что ей позвонила какая-то чува и сказала, что Розова убита. И знаешь, – снова вздохнув, он взял сигарету, – Лорка мне уверенно заявила, что это дело рук Катьки.
– Да хватит тебе о Катьке, – буркнул Арсентий. – Лорка так и будет говорить. Ведь бросил я твою сеструху. Катька ей дорогу перешла. Тут все понятно. Надеюсь, ты-то за свою сестру не в обиде?
– Да мне-то что, – спокойно сказал Рыбаков. – То, что ты не с ней, мне даже лучше, потому что у меня с ней отношения с детства не складывались. Стерва она порядочная. А если бы Лорка твоей женой была, вообще бы караул. Она бы тебе что-нибудь напела, и все. Ночная кукушка всегда перекукует, – вспомнил Рыбаков житейскую мудрость.
– Ну что же, – довольно улыбнулся Арсентий, – спасибо за информацию. Я уже на грани был. Люблю я Таньку, во всем она мне подходит. А сейчас, извини, – посмотрел на часы, – тебе придется катить в Сергиев Посад. С попом договаривайся. У меня, сам понимаешь, сейчас заботы другие. Надо Марию Андреевну навестить. Она, кстати, мировая женщина. Ни полслова лишнего не говорила. Другая бы наезжать начала – женат, а с моей дочерью спишь. А Мария Андреевна приняла все это спокойно.
"Еще бы, – мысленно усмехнулся Рыбаков, – ты ей хату всю обставил.
Одел, как английскую королеву. Таньке «мере» купил. Правда, не новый, но все равно. И шпана местная бабке по вечерам сумку до квартиры доносит". А вслух сказал:
– Тебе виднее. Я с церковником договорюсь. Он и цену сбавит.
– Слышь, Семен, – вспомнил Арсентий, – ты что-то про подругу Танькину говорил. Кто такая?
– Да черт ее знает, мне подруга маман говорила. Я имя подружки не спрашивал. Мне это все шло и ехало. Арсентий заторопился:
– Я смотаюсь к Марии Андреевне. Знаешь, как узнал, что Танька мертва, затвердело все внутри. Не думал, что такой слабак. Из-за бабы чуть ли не в голос кричать стал.
– Понятно. – Зоин отец вытер платком пот с загорелой лысины, вздохнул.
– Значит, в машине что-то было? – Он вопросительно посмотрел на сидевшего перед ним атлета в милицейской форме с капитанскими погонами.
– Да, – кивнул тот, – боковина задней правой дверцы оторвана. Передние обе, видно, пытались снять, но не стали. А заднюю правую оторвали. Значит, то, что искали, там было.
– Наркотики? – спросил Зоин отец.
– Собака не отреагировала, – покачал головой капитан. – Оружия туда много не вместишь. Мы предполагаем – деньги, Николай Васильевич. Таракан мехами занимался вполне законно. Даже налоги в отличие от многих платил. Но в последнее время его несколько раз замечали в Пензе. Точнее, его машину. Вот к кому он туда наведывался, установить не удалось.
– Ты, Игорь, уже со мной по-казенному говорить начал, – упрекнул его Николай Васильевич. – Дома тоже как с подозреваемыми разговариваешь? Или больше на жаргоне? Обычно привыкают сотрудники. Через год по разговору и не отличишь, кто мент, а кто уголовник.
– Специфика работы, – улыбнулся капитан. – А насчет того, что с вами так… – Понимаете, я в вас все время полковника, заместителя начальника уголовного розыска, вижу. Помните, как вы с нас стружку снимали?
– Как не помнить, – кивнул Николай Васильевич. – Но согласись, как я должен был реагировать, если, подходя к кабинету, слышу, как собравшиеся на оперативку сыщики говорят: «Ох, вчера и натрахался». Это я, учитывая свой солидный возраст, употребляю эвфемизм.
– А тогда вы с таким возмущением! – засмеялся капитан. – «Что?! Мои опера еще и трахаются!» – Не выдержав, расхохотался.
Николай Васильевич хотел что-то сказать, но, услышав хлопок двери и шлепанье босых ног по полу, заговорщически подмигнул капитану и быстро прошептал:
Ты просто зашел проведать старого начальника.
В комнату вошла Зоя.
– Папа, ты… – Увидев капитана, смутилась.
– Здравствуйте, Зоя, – поднимаясь, сказал капитан.
– Здравствуйте, Игорь, – кивнула она. Николай Васильевич заметил, что молодые люди смущены, но промолчал. Зоя увидела полную окурков пепельницу и с упреком сказала отцу:
– Нельзя ведь тебе курить, ты обещал, папа. – Покачав головой, она вздохнула.
– У матери научилась, – пожаловался Игорю Николай Васильевич. – Лучший способ защиты – нападение.
– Но вам действительно курить нельзя., – неожиданно поддержал Зою капитан. – Ведь на пенсию вы после ранения в легкое вышли…
– Вот так, – с деланным сожалением покачал головой Николай Васильевич, – учил, учил, а он туда же. Хорошо еще не зять, – неожиданно для дочери и Игоря как бы разговаривая с собой, проворчал он, – а то бы совсем заели. Ты вот уехала, – обратился он к Зое, – а мне что-то взгрустнулось. Ну и, – он развел руками, – выкурил четыре сигареты. При нем не стал, – кивнул он на капитана, – а то тоже начал бы о моем здоровье беспокоиться.
– И правильно, – строго сказала Зоя, – ведь…
– Ладно, – виновато прервал ее отец, – ты как съездила? Что с твоей подругой?
– Таня в больнице. Сильно избита и ножевое ранение в живот. Состояние критическое. Но сейчас врачи говорят, что должна выжить. Я, наверное, поеду в Ефремов, – вздохнула она. – Можно?
– Ну конечно, – кивнул Николай Васильевич. – Ты ведь уже приняла решение, а спросила только для того, – он улыбнулся, – чтобы потешить старика.
Видал, – коротко взглянул он на капитана, – какая дочь. Делает все по-своему: сначала ставит перед фактом, а затем спрашивает разрешения. Ну как тут откажешь? – Он развел руками.
– Понятно, – кивнул Губа. – Это сделать я могу. Но что иметь буду?
– Да там и делов-то всего ничего, – ухмыльнулся сидевший за рулем «ауди» плотный мужчина с густыми усами. – Просто баба платить не хочет. Я ей и так и сяк. Мол, без крыши сейчас никак нельзя. А она чуть ли на хрен не посылает.
– Понятно, – с легким раздражением кивнул Губа. – Ты скажи, Усач, сколько я за ее испуг получу? Тогда уж и думать будем, как и что делать.
– Пару кусков, – немного подумав, ответил плотный. – Зелени, разумеется.
– Ты перепутал меня с ребятами со двора, – рассмеялся Губа.
– Да знаю я, – недовольно проговорил Усач, – кто ты. Но как родственника прошу. Ведь тебе это сделать – раз плюнуть.
– Просто так плевать, – ухмыльнулся Губа, – себе дороже. Да и время не то. Но как родственника я тебя уважу. – Короткий удар ребром ладони по переносице заставил Усача потерять сознание и ткнуться головой вперед. Губа поймал его за плечо и прислонил к спинке сиденья. Через несколько секунд Усач зашевелился. Открыл глаза, застонал и, дотронувшись до припухшей переносицы, испуганно взглянул на невозмутимого Губу.
– Ты чего? Ведь так и убить можно.
– Запросто, – согласился тот. – Но я бил вполсилы. Чтобы ты лишний раз не вякал то, что не надо.
– Чего я такого сказал? – просипел Усач.
– Что знаешь, кто я. Запомни, Усач, если еще раз такое скажешь – сдохнешь. А сейчас пока…
– Альберт, – испуганно проговорил Усач, – да я же…
– Все, Паша. – Губа зевнул. – Разговор закончен. Не забудь то, что я сказал. Как родственника прошу, – со смехом добавил он и быстро пошел по тротуару.
– Козел, – прошептал Усач. Посмотревшись в зеркало, выматерился. Достал носовой платок, взял с заднего сиденья китайский термос, смочил платок и приложил его к распухшей переносице.
Свернув за угол, Губа махнул рукой. Стоявшая метрах в десяти от него белая «Волга» подъехала к Губе.
– Звонил Комод, – сказал водитель. – Арсен просил немедленно приехать.
– Значит, что-то не срослось, – проворчал Губа.