На мое счастье, народу в магазинчике почти не было. Впрочем, это оказался довольно-таки дорогой магазинчик. Наверняка в соседнем все то же стоило намного дешевле. Видимо, удовольствие самостоятельно побродить вдоль полок с корзиной, а не ждать, когда сердитая продавщица швырнет покупки на прилавок, оценивалось дополнительно.
Конечно, можно было пойти в другой магазин, но я очень уж не люблю уходить с пустой корзиной - почему-то мне всегда кажется, что кассиры подозревают меня в мелком воровстве, так и жду: вот-вот попросят вывернуть карманы. К тому же деньги были не мои. И вообще - пришедшие дуриком. Поэтому экономить их не хотелось.
Я мужественно продиралась через продуктовые джунгли, кидая в корзину то, что не надо готовить: печенье, чипсы, йогурты, сыр, колбасу, пакеты сока, банки пива. Поклажа уже оттягивала мне руку, я перебросила корзину в другую и случайно задела штабель пачек с чаем. Коробочки с шуршанием посыпались на пол.
Я уже ждала грозного вопля, но все было тихо. Две кассирши что-то увлеченно обсуждали и не обращали на меня никакого внимания. Поставив корзину на пол, я собрала пачки и тут увидела, что с противоположного конца “ущелья” идут мужчина и женщина. Я отступила назад. Так разъезжаются две машины на узкой горной дороге: одной приходится какое-то время ехать задом, пока не покажется “карман”.
Парочка, похоже, решила затовариться основательно. У каждого было по корзине, набитой доверху. Женщина то и дело поправляла норовящие сползти пакеты и коробки. Я разглядела палку копченой колбасы, ананас и шоколадные конфеты. У мужчины из корзинки беззащитно выглядывала, прорвав пакет, куриная нога.
Что-то в облике мужчины показалось мне знакомым. Я прищурилась, но в магазинчике было темновато, да и женщина загораживала его лицо. Но рост, фигура, модно подстриженные темные волосы... Да и такую же темно-синюю шелковую рубашку я видела на ком-то совсем недавно.
- Мырик, вино будем брать? - спросила его спутница, хорошо одетая длинноволосая блондинка среднего роста.
Я ждала, когда они пройдут, и невольно их разглядывала. Женщина шла впереди, так что рассмотреть ее я могла хорошо. На ней было дорогущее льняное платье цвета палой листвы, туфли на шпильке. В ушах длинные золотые серьги, на шее целая паутина золотых цепей.
Мужчина подумал и сказал:
- Нет, вино здесь покупать не будем. Тут недалеко есть магазин, там настоящие грузинские вина продают. А здесь еще отраву какую-нибудь паленую схватишь.
Я чуть не упала в обморок.
Не могу похвастаться, что у меня абсолютный слух, скорее наоборот, но этот гнусавый тягучий баритончик со срывами в тенор я узнаю из тысячи. У него каждое слово буквально обернуто обертонами, как в компьютерной игре с объемным звуком.
Кирюша, вот кто это такой. Пятый мамочкин муж. Мой очередной отчим. С молодой девицей. Хотя... Не такая уж она и молодая, примерно моя ровесница. Надо же, сколько пропитания закупают, наверно, для вечеринки или сладкого уикенда. Сегодня ведь суббота.
Впрочем, этого и следовало ожидать. Чтобы супруги жили счастливо с такой отрицательной разницей в возрасте, их отношения должны складываться по принципу “жена-мать и муж-сынок”. А моя матушка уж кто-кто, но только не “жена-мать”. Да и Кирюша на “сынка” не тянет.
Честно говоря, я всегда относилась к нему с предубеждением, хотя и скрывала это. Даже не знаю, почему. Вроде такой положительный, не вредный, не жадный, внешне не противный. Не курит, почти не пьет. Может, из-за того, что он на двенадцать лет моложе матери?
Я обошла полки с другой стороны и подошла к кассе, стараясь встать так, чтобы Кирюша, если подойдет, не смог меня узнать. Быстренько расплатилась, покидала покупки в два желтых полиэтиленовых пакета и выскочила на улицу.
И сразу же заблудилась.
За без малого три года я довольно хорошо стала ориентироваться в городе, но стоит мне свернуть на “изнаночные” тропы - и тут же чувствую себя Мальчиком-с-Пальчик, заблудившимся в темном лесу, после того, как птицы склевали дорожку из крошек.
Я растерянно оглянулась. Все эти мрачные облупившиеся дома и подворотни казались совершенно одинаковыми. Дом справа подмигивал пустыми глазницами выбитых стекол. Я свернула за угол и оказалась в безлюдном тупике. Мне стало жутко, и я поторопилась вернуться.
- Простите, вы не скажете... - кинулась я к первой встречной женщине и осеклась.
Это была Кирюшина подружка.
Она приостановилась и посмотрела на меня в упор. Глаза ее, чуть выпуклые, окаймленные замечательно пушистыми ресницами (не накладными и не накрашенными тушью “тройной объем”, а своими!), были тяжелого серого цвета. Я всей кожей чувствовала ее удивительно неприятный взгляд.
- Я не местная, - ответила она сочным грудным голосом, резко повернулась и пошла в сторону, противоположную той, куда шла до сих пор.
Я ошарашенно смотрела ей вслед. Ничего себе! Может, я просто хотела узнать, сколько времени. Или Кирюша все-таки заметил меня и сказал ей, кто я такая?
Машинально я свернула в первую попавшуюся подворотню, прошла через проходной двор и оказалась прямо у пансиона “Лаура”.
Поднявшись наверх, я хотела попросить у портье посуду, но подумала, что, даже если такая услуга и предусмотрена, все равно не смогу из нее есть. Лучше выловлю из супа таракана, чем буду есть с такой посуды. Понимаю, что это глупо, что в ресторане ем не с лучшей, но поделать с собой ничего не могу. В ресторане хоть не знаешь точно, кто ел этой вилкой до тебя.
Сжевав пару круассанов, выцедив через край стаканчик йогурта, я достала купленный у метро журнал “Лиза” и осторожно пристроилась на кровати. Никуда не денешься, придется как-то переступить через брезгливость. Все-таки лучше, чем на лавке, утешала я себя.
Только ведь с Геростратом придется спать в одной кровати.
Еще вчера, когда мы сидели на моей кухне и поедали шницели с цветной капустой, я была уверена, что не хочу этого. Абсолютно не хочу. Да, была любовь, была страсть, потом все кончилось. Он меня бросил, и все прошло, а переживала я только по инерции. Ну как ребенок, у которого отнимают игрушку. Кажется, что игрушка самая замечательная во Вселенной и другой такой уже никогда не будет. А главное, обидно, что не сама игрушку потеряла или сломала, а другой отобрал. Получила игрушку назад - и стало ясно: она старая, скучная и совершенно ненужная.
Это я вчера так думала. Или убеждала себя в том, что так думаю. А сегодня, после серии бурных поцелуев на бережку Суздальского озера стройная теория как-то пошатнулась.
Алла, Алла, о чем ты? Какой там секс, о другом подумай!
Заграничный паспорт! Он что, решил за границей спрятаться? А диск?
Я замотала головой, как лошадь, в надежде вытрясти оттуда все эти мысли. Не хочу об этом думать.
А о чем тогда? О маникюре? Или о сотворении мира? А может, о матушке и Кирюше?
Ну и что тут думать? Конечно, я не собираюсь ей докладывать. Он, разумеется, скажет, что это его пятиюродная кузина из Тьмутаракани или просто сотрудница, с которой они закупали продукты для небольшого рабочего банкета. Мамуля традиционно поверит, она всегда всему верит, если говорит лицо неженского пола. Я окажусь идиоткой или, еще хуже, интриганкой, пытающейся внести разлад в дружную семью. Нетушки, пусть это выплывет наружу как-нибудь без моего участия. Можно подумать, своих проблем мало!
Дай-ка я лучше подумаю, с чего все началось. Как-то за всеми “увлекательными” событиями я совершенно забыла о первопричинах этого родео. Совершенно непонятная история. Похоже, кто-то сознательно подставил и Андрея, и меня. Но кто? И зачем? Вчера, когда мы с Корниловым разговаривали на лестнице в редакции, у меня уже крутилась в голове какая-то мысль, но тогда я ее не поймала. Я еще сказала ему, что надо спокойно подумать. Думай, голова, думай! Ищи, откуда ноги растут.
И вот тут-то у меня возникло странное ощущение, что сегодня я то ли сказала что-то, то ли подумала о чем-то таком, что могло бы вывести к разгадке. Я начала усиленно вспоминать, что же я сегодня говорила и о чем думала.
Так, с самого утра. Еда. Бутылки. Зеркало. Сказка. Волосы. Поцелуи. Одежда. Проститутки. Гостиницы. Фотографии. Заграница. Продукты. Кирюша.
Нет, ничего не получалось. То ли я что-то упустила, то ли информационный канал закрылся. Но, как всегда, когда забудешь что-то, это кажется самым важным. И я упорно перебирала: гостиницы, паспорт, одежда, проститутки, волосы - пока глаза не начали слипаться, а мысли путаться.
* * *
Наверно, я и во сне думала о том же, потому что все эти мысли так или иначе там присутствовали. Правда, в совершенно невероятных сочетаниях. Сначала я собирала на берегу бутылки, а Корнилов фотографировал меня и орал, чтобы я не шевелилась. Потом Кирюша оказался сутенером, который продавал проституток за границу. В конце концов я очутилась в парикмахерской, а Корнилов в кокетливом желтом передничке придирчиво выбирал в стаканчике расческу.
В этот момент раздался стук в дверь. Я так и подскочила. Мы договорились с Андреем, что, когда он вернется, постучит: “Зенит” – чемпион”. Но в дверь ломились совершенно неритмично.
- Кто там? - спросила я, на цыпочках подкравшись к двери.
- Открывай! - рявкнул незнакомый мужской голос.
Я замерла.
- Киса, открой, - пискнул портье. - Разговор есть. Да не бойся, открой.
Я осторожно приоткрыла дверь, и в комнату тут же ввалился тощий длинный мужик с острым птичьим носом и нехорошим взглядом. Узкие плечики обтягивала серая трикотажная рубашка, а между черными брюками и ботинками ослепительным моветоном белели носки.
- Веня сказал, у тебя хозяина нет, - то ли спросил, то ли ответил мужик. - Это неправильно. Девушка одна не должна работать. Мало ли кто обидит. Как ты думаешь?
Я пожала плечами. Попадалово продолжается. Сейчас у меня и сутенер появится! Надо как-то объяснить, что я не проститутка, а честная женщина, которая пришла в гостиницу с любовником. Нельзя, что ли?