Мужской голос ответил по телефону.
— Привет. Это кто?
— Сосед Ани.
— Кто такая Аня?
— Умершая Аня, кто же еще. Подумайте об этом. Я перезвоню через минуту. Поговорите с мамой.
Аркадий повесил трубку.
Он достал из холодильника бутылку водки и плеснул в стакан. Когда люди традиционно поднимали тост за мир, его отец говорил: «Я устал пить за мир во всем мире. Как насчет мировой войны?» Старый сукин сын.
Аркадий опрокинул в себя стакан одним глотком и дал теплу разлиться по организму, поставил бутылку и стакан в буфет.
Прошло десять минут, телефон зазвонил.
На этот раз голос спросил:
— Ренко, неужели вы думаете, у вас есть хоть что-то, за что можно зацепиться?..
— Есть свидетель.
— Это невозможно.
— Почему? — …ответа не последовало. Аркадий добавил: — Подумайте! Вы не можете отрицать этого, ведь и вы там были.
— И где бы это могло быть?
— Там, где «Бог — дерьмо».
Возникла долгая пауза.
— Что-то можно придумать. Вы где?
— Я же сказал, нахожусь в квартире напротив. Это будет стоить сто тысяч долларов.
На том конце голоса пошептались между собой. Сергей вернулся к разговору и сказал:
— Я не знаю, о чем вы… Оставайтесь на месте. Я приеду через три часа, во всяком случае, со ста тысячами.
— Здесь, через час, — Аркадий повесил трубку.
Было похоже, что Сергей говорил по мобильному. Он был уже в пути.
Аркадий стоял на кухне у окна. Солнце медлило, как усталый свидетель сумерек. Дорожные рабочие на улице снова и снова заполняли выбоину асфальтом. Закончив, они погрузили трамбовщик на грузовик, обнесли место лентой с яркими полосами, установили понятный на всех языках знак — мужчина с лопатой, хотя в этой бригаде все рабочие были женщинами. Лишь бригадир — мужчина, но, казалось, что он вряд ли когда-то упражнялся с лопатой. Аркадий прикрепил липкой лентой активизируемый голосом диктофон под столешницу, второй — себе на поясницу. В конце квартала остановился черный «Хаммер». Он занял место для двух машин. Из него вышел Сергей Бородин, беззаботно размахивая портфелем, как будто его ничего вокруг не волновало.
Аркадий распахнул дверь и считал шаги поднимавшегося по лестнице Сергея, пока тот не появился на площадке.
— Ренко?
— Да?
— Ничего личного. Мы же — взрослые люди. Только бизнес — ведь так?
— Только бизнес, — согласился Аркадий. Без костюма Петрушки Бородин был похож на обычного спортсмена в дизайнерском свитере. Аркадий вспомнил, как отчаянно Сергей летал на канате в «Нижинском». В физической силе Сергею не откажешь. Обычно у убийц был иной недостаток — отсутствие сострадания. Аркадий вспомнил, как Сергей сидел на мостках и бросал вниз на танцовщиц зажженные спички.
А что видел Сергей в Аркадии, помимо бывшего следователя — разочарованный, вышвырнутый со службы и утративший положение?..
Аркадий спросил:
— Вы не против, если мы поговорим на кухне? Вечеринки обычно заканчиваются на кухне. — Он следил за Сергеем краем глаза, пока шел впереди него. — Я хочу, чтобы вы положили портфель на стол. Если внутри пистолет, и вы не скажете мне об этом прямо сейчас, я, не задумываясь, пристрелю вас.
— Это шутка?
— Нет.
Сергей положил портфель на стол и убрал от него руки.
— Внутри — пистолет.
— Спасибо. Хорошо, что вы это сказали. Достаньте его.
Сергей скользнул по портфелю кончиками пальцев.
…Аркадий раскрыл портфель, быстро сунув «Макарова» за пояс. Внутри лежала плотная пачка газет и ничего больше!
— Вы понимаете, как я разочарован?
— Банки закрыты. Вы дали мне только час. Я вложил деньги…
— Во что?..
— Что вы имеете в виду?
— Во что вы вложили деньги?
— Почему это вас интересует?
— Я этим тоже интересуюсь. Когда меня уволили, меня лишили половины пенсии. Теперь вы — моя пенсия.
— Хорошо. Мне заказали фильм о боевых искусствах. Восток встречается с Западом, насилие противопоставляется медитации и тоннам марихуаны.
— Помню, вы очень здорово летали на канате, но вы убили, по крайней мере, одну женщину, которую я знаю, а возможно, и больше. И вы еще надеетесь снять кино?
— Вы, а не я почему-то решили, что я — убийца. Кроме того, вы сами — далеко не герой. Вас вышвырнули…
— Это так.
Аркадий повернулся спиной к Сергею, чтобы налить два стакана водки. В отражении в шкафу он видел, как Сергей украдкой глянул на дверь. Аркадий наполнил третий стакан и сказал:
— Давайте, зовите ее. Мы же не хотим держать маму за дверью.
— Я приехал один.
— Не пытайтесь меня обмануть, попытаетесь — я прострелю вам ногу.
— Ждите!
Для танцора не было более страшной угрозы.
Мадам Бородина скользнула в квартиру, властная и загорелая: цвет кожаных брюк, куртки и ее собственной кожи. Аркадий подумал, что она могла бы быть великим фараоном, — таким, для которых строили пирамиды. Он вспомнил, что из квартиры Ани, когда на нее ночью напали, выходили двое. Не дай бог, чтобы Бородина хоть на секунду оказалась за его спиной.
— Вы не против?..
Аркадий вывалил содержимое ее театральной сумочки на кухонный стол: ключи от дома и машины, тампаксы, носовой платок, чеки, кредитная карточка, проездной на метро и пистолет. Он был в замешательстве. Бородины могли оказаться любителями, но не идиотами. Они подчинились его требованиям, но при этом не выглядели напуганными.
— Сергей, имей в виду, все, что мы здесь говорим, конечно же, записывается. Бывший следователь Ренко — отчаянный человек, он может повернуть против нас все, что мы скажем, — заговорила Бородина.
— Ну, что ж, добро пожаловать! — сказал Аркадий. — Каждый осушил свой стакан. Аркадий почувствовал тепло. Он совсем не хотел, чтобы Бородины напились. Его устроило бы, если бы они расслабились и начали хвастаться. Однако, немного жесткости в общении с ними не помешает…
— Даже теперь, когда вы больше не следователь, вы должны уважать закон, — продолжила Бородина.
— Фактически, вы его нарушили, — сказал Аркадий. — Но я и теперь не собираюсь этого делать…
— Отлично, так кто этот ваш так называемый свидетель?
Аркадий хлопнул себя по лбу:
— Сергей, я только сейчас понял, о чем будет ваш фильм. Не о боевых искусствах. Нижинский! Вы будете танцевать. Вы будете играть Нижинского.
— Я — Нижинский, с чего вы взяли?..
Аркадий продолжал и поднял стакан, как будто собирался сказать тост:
— Я пью за эту роль. Все должны выпить за нее. — Аркадий вел себя, словно на обычной вечеринке. — Но если вы будете играть Нижинского, то кто будет играть его мать? Она была ему так предана. Она выбирала ему любовников, мужчин или женщин, в зависимости от того, могли ли они способствовать его карьере. Мало матерей пошли бы на это. У вас кто-нибудь есть на примете?
— Вы забавны, — заметил Сергей.
— Мы уходим в сторону от дела, — заметила Бородина. — Я хочу видеть этого так называемого свидетеля.
— Дело в том, что Сергей не принес денег, он пришел с пистолетом. А мы должны работать вместе, — сказал Аркадий, вновь наполнил стаканы и без объяснения поставил четвертый. — Мы говорили о матери Нижинского…
Сергей засмеялся:
— Ну да, она всем пыталась руководить — сука.
— Сергей, остановись, не играй по его правилам… — заговорила Бородина.
— Итак, если вы играете Нижинского, кто будет играть других женщин в его жизни? Актрис будет трудно подобрать.
— Очень трудно, — подтвердил Сергей.
— Скольких вы пробовали?
— Пятерых. — Сергей и мать переглянулись.
— И кандидатка должна непременно быть балериной?
— Нет, если у нее есть другие нужные качества.
— И они все не подошли? Они все оказывались шлюхами? И что же вы сделали с этими шлюхами?
— Не понимаю.
— Вы их убили и раздели… — сказал Аркадий.
— Нет никакого свидетеля, — перебила Бородина. — Это — обман. Ренко, вы просто вымогаете деньги у невиновных людей.
Аркадий договорился с Анной, что она появится тогда, когда почувствует, что пора. Все замерли — она вошла. Она была бледнее обычного. От этого тени под глазами казались более темными. Она специально надела ту самую ночную рубашку, в которой Сергей видел ее в последний раз.
Сергей уставился на нее так, словно готов был вот-вот взорваться от страха. Не такой ли ужас охватил семью Лазаря,[5] когда тот воскрес.
— Молчи, ни слова! — сказала Бородина.
— Но когда я ушел, она уже посинела! — вырвалось из уст Сергея.
«Это начало, но этого недостаточно», подумал Аркадий.
— Молчи, Сергей! — закричала Бородина.
— Сергей Бородин, вы пытались убить журналистку Аню Рудакову? — спокойно сказал Аркадий.
— Да, пытался, — сказал он и добавил: — Мы не можем с этим справиться. Мы — монстры.
— Что вы имеете в виду? — Это было не совсем то, о чем догадывался Аркадий.
— Вы заметили, что в Москве полно монстров?
— Каких?.. — спросил Аркадий.
— Разные. Разве вы их не встречали? Их вызвали к нам.
— Сергей, пожалуйста, остановись, я уже это все слышала, — выговорила Бородина.
— У Петра Великого был музей уродцев, всенародная кунсткамера, там были дети с рогами и копытами, наполовину сформированные — страшные уродцы. Он издал указ, чтобы в России всех таких монстров везли ему. Это называлось «Указом о сборе уродов». Сегодня все повторяется, только на этот раз всем правят деньги. Монстры собираются в Москве. Шлюхи, миллионеры, как навозные жуки, катают доллары. «Бог — собака, собака — дерьмо, я — Бог». — Он повернулся к Ане и заявил: — Если вы воскресли из мертвых, вы — самый крутой монстр.
На кухне стало тихо.
— Я убил их всех, — заявил Сергей.
— Сколько? — настаивал Аркадий.
— Это имеет значение?
Бородина схватила Сергея и потащила его из кухни.
— Все! Мы уходим. Эта грубая инсценировка никогда не дойдет до суда.
Бородины вышли на площадку, но дорогу им загородил Виктор — он был в рабочем комбинезоне. Он него несло асфальтом.
Лазарь — согласно Евангелию житель Вифании, брат Марфы и Марии, которого Иисус Христос воскресил через четыре дня после смерти. — Прим. ред.