— Можешь связаться с полицией?
— С полицией?
— Будь добр, делай то, что я тебе говорю.
— Хорошо. Я сейчас вызову нашу центральную, а она известит полицию. Что передать?
Он снова взглянул на меня в зеркальце. Мы остановились на перекрестке у Майорстюэн: он ждал зеленого света.
— Попроси полицию вызвать инспектора Карла-Юргена Халла и доктора Кристиана Бакке. Пусть немедленно явятся в третье терапевтическое отделение Уллеволской больницы. Скажи, что дело спешное. И что вызывает их доцент Бакке.
Он снова включил мотор. Затем нажал какую-то кнопку.
— Такси № 5022 следует в Уллеволскую больницу, третье терапевтическое отделение. Попросите полицейского инспектора Карла-Юргена Халла и доктора Кристиана Бакке немедленно явиться туда. Просьбу передал доцент Бакке.
У него была поразительная память. «Наверно, студент-филолог», — подумал я.
— Как по-твоему, сколько времени им потребуется, чтобы добраться туда? — спросил я.
— Это зависит от их расторопности.
Разумеется, он был совершенно прав.
Мне пришлось повздорить с ночной сестрой в третьем терапевтическом: она требовала, чтобы я предъявил направление с пункта «скорой помощи». Все это время я стоял, держа на руках фрёкен Лунде.
И тут пришел мой брат Кристиан.
— Можете пропустить их, сестра, — сказал он.
Мы вошли в дверь, на которой висела табличка с надписью: «Заведующий отделением». Я осторожно уложил фрёкен Лунде на кушетку.
Брат достал из письменного стола стетоскоп. Расстегнув старомодное манто и странного покроя блузку на маленькой фрёкен Лунде, он стал слушать ее сердце.
В этот момент вошел Карл-Юрген.
— Я поругался с ночной сестрой, — сказал он. — Мне пришлось предъявить документы. Что случилось?
— Этого я пока еще не знаю, — сказал Кристиан. — Позови сюда ночную сестру!
Карл-Юрген вышел из кабинета.
— Кристиан, она умирает?
— Не думаю. Но она очень слаба.
В дверях показалась ночная сестра вместе с Карлом-Юргеном.
— Помогите мне, сестра.
Та не стала задавать вопросов. Осторожно приподняв фрёкен Лунде, она сняла с нее блузку. Кристиан стоял с ваткой и шприцем наготове. Он протер худенькое предплечье и сделал укол.
— Что ты ей впрыснул, Кристиан?
— Адреналин. Он стимулирует сердечную деятельность.
Мы стали ждать.
Кристиан стоял, не отнимая руки от тоненького запястья. Затем он снова достал стетоскоп. Ночная сестра слегка опустила изголовье, и голова маленькой фрёкен Лунде откинулась назад.
— Сестра, на вынос!
Я содрогнулся. Вынос… тела? Но я не смел ни о чем спрашивать. Сестра вернулась почти мгновенно с носилками. Кристиан осторожно переложил на них фрёкен Лунде.
— Подождите меня здесь. Я должен доставить ее в хирургическое отделение. Надо обработать ее лоб.
Я по-прежнему не решался ни о чем спрашивать. Карл-Юрген тоже не произнес ни слова. Кристиан, ночная сестра и носилки с фрёкен Лунде исчезли за дверью. Только тогда Карл-Юрген встрепенулся.
— Что случилось, Мартин? Зачем ты меня вызвал? И кто эта маленькая дама?
В голове у меня была какая-то странная пустота. Но все же, как мог, я рассказал ему о странном обеде, на котором мне пришлось побывать сегодня.
— И потом ты пошел на кладбище Вэстре?
Тогда я рассказал ему о надписи, высеченной на надгробном камне. Но Карл-Юрген нисколько не удивился. Он и прежде был равнодушен к поэзии.
— Стало быть, вот зачем ты пошел на кладбище, Мартин. Чтобы увидеть эту надпись. Так поздно?
— Надпись — это и есть самое важное, Карл-Юрген.
— Настолько важное, что ты не мог потерпеть до завтра?
У меня не было ни времени, ни сил объяснять ему, какая зловещая атмосфера царила во время обеда в том мрачном доме на Холменколлосене.
— Да, Карл-Юрген, настолько. Ты же сам теперь видишь, что это было очень важно.
— Как ты проник на кладбище?
— Я перелез через ограду там, где начинается территория со скульптурами Вигелана.
— Ворота были заперты?
— Да.
— И ты нашел ее у могилы? Она споткнулась и ударилась о камень?
— Послушай, Карл-Юрген! Она не споткнулась. У меня сейчас нет времени вдаваться в детали. Но ее сбили с ног ударом сзади или, может, с силой толкнули на камень. Она лежала, скрючившись, у надгробия… А люди не падают скрючившись.