- Очень рад...
- Он еще жив?
- Пока да... Надеюсь, он выкарабкается, если не будет осложнений.
Пот ручьями струился по лбу профессора, а взгляд выдавал крайнюю усталость.
- И вот еще что... Совершенно необходимо поместить его в отдельную палату...
- Мадам Драсс, распорядитесь! Прошу извинить. Размашистым шагом он прошел в свой кабинет. Дверь операционной снова отворилась, и санитар выкатил носилки, на которых под простыней угадывались очертания человеческого тела.
Была видна только верхняя часть осунувшегося, помертвевшего лица. Мегрэ с трудом узнал Лоньона.
- Бернар, поместите больного в двести восемнадцатую палату.
- Слушаюсь, мадам.
Она пошла за санитаром, Мегрэ, Лапуэнт и Креак последовали за ней.
Тусклый свет падал из высоких окон на скорбную процессию, которая медленно тянулась по коридору. Они проходили мимо ровных рядов больничных коек. Все было как в страшном сне.
Их догнал студент-практикант, вышедший из операционной.
- Вы его родственник? - спросил он Мегрэ.
- Нет, я комиссар Мегрэ.
- О, это вы...
Юноша с любопытством посмотрел на комиссара, словно бы проверяя, так ли он представлял его себе раньше.
- Профессор сказал, что он, пожалуй, выкарабкается, - заметил Мегрэ.
Это был какой-то особый мир, где голоса звучали приглушенно и вопросы эхом замирали в воздухе.
- Ну, раз он так сказал... - ответил практикант.
- Как вы думаете, когда он придет в себя? Так. Теперь и этот глаза выпучил! Будто его бог знает о чем спросили! Старшая медсестра остановила полицейских перед дверью.
- Сейчас нельзя!
Понятно, предстояло снять раненого с носилок, уложить его, и вообще, судя по всему, хлопот с ним было еще много. Две санитарки пронесли мимо них лекарства и кислородную подушку.
- Если хотите, оставайтесь в коридоре, хотя я вообще против этого. Для посещений отведено специальное время.
Мегрэ посмотрел на часы.
- Я, пожалуй, пойду, Креак. Постарайтесь быть около него, когда он придет в себя. Если он заговорит, запишите все подробно...
Мегрэ не чувствовал обиды, но все же ему было немного не по себе: он не привык к такому приему. Его известность не производила никакого впечатления на здешних людей, для которых жизнь и смерть имели совсем иной смысл, чем для всех остальных.
Во дворе он облегченно вздохнул, раскуривая трубку. Лапуэнт тоже закурил.
- Иди-ка ты спать, - сказал Мегрэ, - подбрось меня только до Монмартра к мэрии восемнадцатого района.
- А может, мне лучше остаться с вами, шеф?
- Ты ведь ночью дежурил...
- В моем возрасте это полбеды!
Они были в двух шагах от мэрии. В дежурке трое инспекторов в штатском "буржуа", как их называли, - отстукивали что-то на машинках. На вид ни дать ни взять исправные клерки.
- Добрый день, господа!.. Кто из вас в курсе дела?
Он знал их всех если не по именам, то в лицо. Завидя Мегрэ, они встали.
- Все и никто...
- Послали кого-нибудь к мадам Лоньон?
- У нее Дюрантель.
В комнате было накурено, грязно, весь пол затоптан.
- Лоньон вел какое-нибудь дело? Они нерешительно переглянулись. Наконец один из них, низенький толстяк, сказал:
- Мы уже сами об этом думали... Но вы ведь знаете Лоньона, господин комиссар. Стоило ему напасть на след, он сразу напускал на себя секретный вид... Бывало, неделями расследует какое-нибудь дело, а нам ни слова...
"Еще бы, - подумал Мегрэ, - ведь успехи бедняги Лоньона обычно приписывали другим!"
- Так и в этот раз он недели две с нами в прятки играл, а иногда приходил с таким видом, будто готовит нам сюрприз.
- И словом ни о чем не обмолвился?
- Нет. Нам только бросилось в глаза, что он старался попадать в ночные дежурства...
- Где он дежурил?
- Патрули несколько раз видели его на авеню Жюно, недалеко от того места, где в него стреляли... Но в последнее время и там его не замечали... Он выходил в девять часов вечера и возвращался под утро часа в три или четыре... Случалось, что и всю ,ночь не приходил.
- Никаких донесений он не оставил?
- Я просмотрел журнал. В свои дежурства Лоньон записывал: "Был в городе", - и все.
- Вы послали людей на место происшествия?