- Не входите!- крикнул Валентин.- Пожалуйста!
Покрасневшая от возбуждения Эммелайн подняла взгляд, и он впервые заметил, что она тоже очень красива - красива не сумрачным великолепием Евы, а золотистым сиянием, которое при правильном освещении словно обволакивало ее с головы до ног. А быстротой и грацией движений она значительно превосходила свою невестку. Красота Евы наиболее впечатляла, когда она принимала позу, а красота Эммелайн лучше всего раскрывалась именно в движении... Но сейчас было неподходящее время, чтобы сравнивать двух красивых женщин. Если Эммелайн не остановить, в следующий момент она окажется в комнате смерти.
Шагнув вперед, Валентин взял ее за руку, прежде чем она успела повернуть дверную ручку.
- Пожалуйста!- повторил он.- Вы не должны входить туда.
Эммелайн была почти одного роста с ним, и сейчас Валентин смотрел прямо в ее ярко-голубые глаза. От нее также исходил аромат - не такой экзотический, как от Евы, но приятный и изысканный.
- Что-то случилось,- снова сказала Эммелайн.- Этот человек не пропустил меня. А теперь вы...
Она снова попыталась повернуть ручку, но Валентин удержал ее.
- Кое-что действительно случилось,- серьезно сказал он.- И если вы захотите войти, когда я объясню вам, что именно, я не стану вам препятствовать.- Он убрал руку.- Почему вы вернулись сюда?
- Не знаю,- ответила Эммелайн.- Когда я пришла в свою комнату, то внезапно почувствовала, что что-то не так.
- Почему?
- Тогда это выглядело глупым, но мне показалось, будто я что-то слышала перед взрывом. Я вспомнила об этом, только когда разговаривала с Люциусом, и он сказал, что тоже это слышал. Этот звук был куда тише грохота, который слышали мы все.- Она бросила на него быстрый взгляд.- Я бы подумала, что мне это почудилось, если бы Люциус не сказал, что слышал этот звук снизу - из библиотеки.
- Что это был за звук?- спросил Валентин.- Я имею в виду первый?
- Резкий звук, похожий на выстрел.- Эммелайн внезапно затаила дыхание.
- Но тогда вы так не подумали?
- Нет. Я привыкла к шуму. Близнецы гремели своими ужасными пистонами, пока няня не уложила их спать. А когда она вышла, они снова принялись за свое. Нам пришлось отобрать у них пистоны. Я подумала, что дети снова до них добрались, и пошла посмотреть, но они крепко спали. Тогда я решила, что, должно быть, уголь лопнул в камине.
- Вы уверены, что вам это не приснилось?
- Конечно! Я сидела в кровати и читала. Муж все еще был в библиотеке, и я ждала его. Сходив в детскую и посмотрев на близнецов, я подумала, что лучше сходить за ним, так как уже очень поздно. Люциус часто забывает о времени, погружаясь в свои книги. Теперь он много читает - больше ему нечем заняться...- Оторвавшись от горьких мыслей, она добавила: - Мы были вдвоем в библиотеке, когда раздался взрыв. Будуар расположен прямо над библиотекой, и звук казался очень громким.
- Не помните, сколько времени прошло между двумя звуками?
- Я не обратила внимания, но думаю, всего несколько минут...- Эммелайн оборвала фразу.- А почему вы меня об этом спрашиваете? Кто...- Она снова посмотрела на закрытую дверь, и в ее глазах мелькнул страх.
Валентин подумал, что ей будет легче вынести правду, чем воображаемые ужасы.
- Вы правы - здесь произошел выстрел,- сказал он и добавил после паузы: - Похоже, ваш брат застрелился.
- Джон?!
- Да.
- О, я так и знала!
- Знали?
- Конечно! Разве вы не видели его за обедом? Он был так подавлен! А потом...
Валентин со страхом ожидал услышать нечто нелестное о собственном поведении, но Эммелайн махнула рукой в сторону закрытой двери.
- В этой комнате между ними произошла ужасная ссора. Я была там и разговаривала с Джоном. Он слишком много выпил, потому что был очень несчастен. Потом вошла Ева. Естественно, она была сердита и заговорила с ним очень резко. Они все еще спорили, когда я ушла. Лучше бы я осталась.- Она отвернулась от двери.- Вы были правы, не впуская меня. Прошу прощения.- Ее взгляд скользнул от Валентина к мистеру Мейдженди.
- Не стоит извиняться, мэм,- сочувственно отозвался пиротехник.- Мы только хотели пощадить вас...
- Пощадить меня? Каким образом?- Эммелайн снова повернулась к Валентину.- Мне кажется, я всегда знала, что это должно случиться. Как странно...
Она стояла, глядя на темные тени в конце коридора, пока Валентину не стало не по себе. Мистер Мейдженди нервно посматривал на него, словно считая своим долгом сделать что-нибудь, чтобы вывести Эммелайн из транса.
- Что странно?- мягко осведомился Валентин. Он тоже смотрел в другой конец коридора, где совсем недавно перед ним закрылась дверь комнаты Евы, как будто ожидая, что кто-то там появится.
- Сегодня,- заговорила Эммелайн,- мы с Люциусом говорили о Джоне, о вашем брате Чарли и о том, как он упал с моста. Люциус спросил меня, понимаю ли я Джона. Я ответила, что нет, но мне кажется, будто все относятся к нему слишком легкомысленно, а он вовсе не такой беспечный и легковерный, как некоторые думают.- Она бросила на Валентина странный взгляд и опустила глаза.- Это было еще до обеда. Значит, я была права, не так ли?
Валентин не знал, что сказать.
- Хотя для остальных это явится страшным потрясением,- спокойно продолжала Эммелайн,- но я ничуть не удивлена. Именно такого следовало ожидать от Джона - в его положении. У него на душе было слишком многое.
Она медленно пошла к своей комнате.
- Миссис Ревир!- окликнул ее Валентин.
Эммелайн повернулась и посмотрела на него, словно не узнавая. Ему припомнились последние слова Евы: "Очевидно, это из-за шока". Насколько правдивее они прозвучали бы в устах Эммелайн!
- Кто-то должен сообщить сэру Джорджу и леди Скун,- сказал он.
- А вы уже рассказали Еве?- ответила она вопросом на вопрос.
- Да.
- Тогда пусть она сообщит моим родителям. Я не могу этого сделать.
Валентин понимал, что Эммелайн едва сдерживается, но попытался еще раз.
- Миссис Скун тоже отказывается.
- В таком случае вам придется взять это на себя. Вы посторонний, и для вас это ничего не значит.- Ее голос стал резким.- Я должна идти к моему мужу. Для него это тоже окажется сильным шоком. Я... мы постараемся помочь позже.
Эммелайн поспешила прочь.
- Она тяжело это восприняла,- печально промолвил мистер Мейдженди.Должно быть, очень любила брата. Мне так жаль, что я расстроил всех своими пистонами и ракетами. Теперь мне почти кажется, что это моя вина.
Валентин не стал тратить время на то, чтобы утешить его.
Глава 4