Знакомые же в Доме культуры у нее должны быть обязательно. Очень маловероятно, чтобы двадцатипятилетняя женщина с такой подозрительной биографией ходила сюда исключительно ради пения.
Внизу Бадраков направился прямо к Сватухину.
Подмигнул ему издали: полный, мол, порядок.
- Вот девушка, за которой мы пришли. Останешься с ней здесь, а я на минуту вернусь на третий этаж, забыл там одну вещь. Пока она оденется, я приду. Понял?
- Понял, товарищ старший лейтенант, - вытянулся Сватухин.
Обернувшись на лестничной площадке, Бадраков увидел, что старшина, следуя по пятам за Раисой, направляется к гардеробу. Не предвидел он, чем обеспокоен сегодня постовой и почему настаивал на изменении графика. Разве учтешь все мелочи...
"По инструкции действует. Тут, брат, не убежишь", - думал оперативный работник.
Надежды Бадракова установить связи Сагидуллиной среди многочисленной публики, посещающей Дом культуры, не оправдались. Дополнительные беседы с Гуторипым и художественным руководителем ничего не дали.
Если верить их словам, близких связей с молодежью Дома культуры Сагидуллина не имела. Раньше участники художественной самодеятельности замечали, что она симпатизировала бывшему худруку Саше Дыпкину, по он четыре месяца как уволен с работы и в Доме культуры не бывает. Сейчас Раиса иногда уходит домой вместе с одной девочкой, которая боится одна ездить поздно, а Раисе с ней по пути. Когда и эта девочка была приглашена для беседы, Бадраков окончательно понял, что оп сбит с толку и уклонился от заданного курса.
Поблагодарив худрука, оп направился вниз. Впереди предвиделось много работы. Судя по первому заявлению Сагидуллиной, она уже кое-что может сказать по поводу кражи.
Тихо насвистывая "Школьный вальс", Бадраков перепрыгивал через две ступеньки, зарапее обдумывая план допроса задержанной.
В фойе Сватухин вышел навстречу. По удрученному виду старшины Бадраков догадался: произошло что-то неладное.
- Где Сагидуллина? - беспокойно обегая глазами фойе, чуть не закричал он.
- Пошла наверх. У нее номерка от пальто не оказалось, - неуверенно ответил старшина.
- И ты отпустил ее одну?
- А куда она денется...
Слушать дальше Бадраков не стал. Он стремглав бросился назад. Широченными шагами прыгая по лестнице, он мгновенно оказался на третьем этаже.
Рванул дверь комнаты худрука. Тот в это время старательно раскуривал трубку и был удивлен, видя в третий раз за вечер Бадракова. Вдвоем они обошли все комнаты, занятые под репетиции, по Сагидуллину никто не видел.
- Есть у вас другой выход? - поинтересовался Бадраков.
- Есть, но он закрыт на замок, - спокойно сообщил худрук.
- Покажите мне его сейчас же!
Они торопливо поднялись на четвертый этаж. Художественный руководитель первым подошел к двори в конце коридора и взялся за ручку. Дверь оказалась открытой...
5
Вокзал затих в хмурых предутренних сумерках.
Электрички стоят на запасных путях. По расписанию первый пассажирский поезд должен отправиться через два часа. Его еще не подали к платформе. Утомленные дорожными заботами пассажиры дремлют на деревянных диванах, стульях, подоконниках и даже на своих чемоданах.
По залу ожидания прошел дежурный милиционер, сонными глазами скользнул по мешкам, сумкам и чемоданам.
В пять часов, когда из тумана выполз пассажирский состав и медленно придвинулся к платформе, люди начали просыпаться. Они потянулись к поезду из всех дверей вокзала. У входов в вагоны образовались небольшие очереди. Трое подвыпивших моряков нетерпеливо стучали по металлической обшивке вагона, вызывая проводницу.
- Чего ломитесь? - послышался из-за двери грубый женский голос. Уборка еще не закончена.
- Дорогуша, нельзя ли побыстрее открыть? Мы вам поможем убираться, настойчиво попросил один из них.
По платформе прошла молодая женщина в плаще и светлой нейлоновой косынке. Она приостановилась, с любопытством посмотрела на моряков.
- А вот и наша провожатая прибыла, - радостно сообщил другой, подмигивая женщине. - Верно я говорю, курносая?
- Провожатая, да не ваша, - ответила она, заигрывая.
- Не жди, твой передумал сегодня ехать, - бесцеремонно переходя на "ты", уверял матрос. - Давай в пашу компанию для украшения.
- Какая ж компания - вы уезжаете, а я остаюсь.
- Вот и чудесно. Мы только провожаем одного товарища. - Матрос кивнул в сторону своего соседа.
- Тогда не все пропало. Есть шансы встретиться, - улыбнулась она.
Женщина прошла по всей платформе, миновала лениво посапывающий паровоз и спустилась вниз по широкой железобетонной лестнице. За углом пристанционной постройки раздался осторожный свист. Женщина направилась туда.
- Вот и Раюха притопала, - послышался из кустов грубоватый хриплый голос. Даже не видя человека, можно было определить: либо он простужен, либо пропойца, а может, то и другое вместе.
Мужчина лет тридцати вышел навстречу. Был он коренаст и широкоплеч, с длинными руками. Одет в серый стеганый ватник, черные брюки. На ногах хромовые сапоги. На голове серенькая кепка с малюсеньким козырьком. Черная борода-шотландка обрамляла смуглое лицо.
У края дорожки женщина остановилась, тщательно рассматривая приближающегося. Прежде чем отпетить на приветствие, она слегка поморщилась, выставляя вперед нижнюю губу. Жест этот выражал если не осуждение, то пренебрежение. Бородатый это понял.
- Что фыркаешь? - спросил он, оглядываясь.
- Головной убор тебе сменить надо. Разве это шапка? За километр блатным пахнет. Да и не в моде они давно...
- Ну-ну-ну! - обиделся мужчина. - Ты, Раюха, полегче на поворотах. Подумаешь, без году неделя живет в Питере, а культуры нахваталась, как собака блох. Без тебя знаю, что мне надо, - и уже полушепотом спросил: Как там горизонт, чист? Легавых нема?
- Один на весь вокзал, да и тот заперся в конуру.
- А тихари?
- Здесь вроде не видно... Да разве их рассмотришь? Вчера вечером меня заштопорили в Доме культуры. Насилу вырвалась. Решила ехать с тобой, другого выхода не вижу. Взяла билет и на себя.
Он с недоверием посмотрел на Раису, нахмурился.
Затем нервно размял в пальцах папиросу и бросил под ноги. Ядовитая улыбочка отразилась на широких губах.
- Допрыгалась, значит. И модный плащ, и нейлоновая косынка не помогли, а еще на мою шапку киваешь. Я-то дело знаю туго. Воробей стреляный, на мякине не проведешь. А как же твои личные вещи? Или опять на мою шею сесть думаешь? - спохватился он.