— Есть такие березки! — вдруг сказал он.
Голубев даже остановился:
— Где, Григорьич?!
— Не очень далеко. Нынче весной я березовым соком запасался. Когда искал посочнее березки, удачный фотоэтюд сделал. В газете его опубликовал. Пойдем, посмотрим мой альбом.
«Альбом» оказался толстой конторской книгой с наклеенными в нее газетными вырезками опубликованных фотоэтюдов А. Донцова. Сторож-репортер, быстро полистав страницы, показал Голубеву снимок с подписью «Сестры-близнецы». На снимке крупным, планом были изображены весенние, без листвы, раздвоившиеся у комля почти одинаковые березки. В их развилке на заднем плане темнели кудрявые сосны. Одна из них, похоже, сломленная бурей, лежала у кромки большой лужи с зеркальным отражением разлапистых ветвей.
— Григорьич, можешь отыскать это место? — спросил Голубев.
— Почему — нет. От поселка тут — рукой подать, — ответил Донцов.
— Сходим туда?
— Пошли.
По лесной дороге минут через десять они вышли на опушку небольшой рощицы к «раздвоенным» березкам. Сориентировавшись по солнцу, Слава отмерил десять шагов на север, как «нагадала» Лазарю Симоновичу Оксана, и огляделся, рассчитывая увидеть признаки таинственного захоронения. Однако ничего подобного здесь и в помине не было. Плотная земля поросла ровным густым клубничником. Голубев и Донцов чуть не на коленях обшарили всю округу возле березок в радиусе почти до пятидесяти метров, но даже мышиной норки не обнаружили.
Уставшие, сели на ствол поваленной сосны, весенняя лужа у которой давно высохла.
— Обманули дурака на четыре кулака, — вспомнив детскую присказку, разочарованно проговорил Слава и в душе усмехнулся над своей доверчивостью.
— Да, чего-то Оксанка натуманила, — поддержал Донцов.
— Слушай, Григорьич, с какой секс-бомбочкой она видела Максима Вольфовича? — спросил Голубев.
— Наверное, с той, которая, увидев виноградовскую дачу, восхитилась: «Макс! У тебя здесь, ну просто зашибись, как хорошо!» Я ж тебе рассказывал…
— Та «чудесница», что на Венеру Милосскую похожа, только с целыми руками?
Донцов усмехнулся:
— Ну, конечно, не совсем Венера, но что-то венерическое в ней есть.
— Изобрази словами, как твой наметанный глаз ее запечатлел: какие волосы, прическа, одежда и так далее и тому подобное…
Сторож-репортер, недолго подумав, стал рассказывать. Слушая его, Слава будто наяву представил Юлию Николаевну Галактионову. Когда Донцов замолчал, Голубев быстро спросил:
— Как эту «чудесницу» Виноградов называл?
— Ну, мой друг, я ж не подслушивал их воркование. Слышал только, когда она назвала Виноградова Максом.
— Давно это было?
— В конце июня или в первые дни июля. Короче, накануне отлета Максима Вольфовича за границу.
— С какой электричкой они в Родниково приехали, из Новосибирска или со стороны райцентра?
— Виноградов на электричке не ездит. Он на персональных автомашинах катается.
— Своей машины у него нет, что ли?
— Зачем ему своя, если казенных хватает.
— Не помнишь, на какой Максим с «чудесницей» приезжал?
— Тот раз машину я что-то не приметил.
— Не на «Тойоте»?
— Может, и на «Тойоте». Есть у них в фирме такая же, как у Оксаны, только поновее.
— Они что, бесы, сговорились?! — возмутился Голубев. — И деньги у всех сиреневые, и машины одинаковые. Почему так, Григорьич?..
— Денег, мой друг, у них всяких хватает.
Слава вздохнул и показал на видневшийся вдали овраг:
— А там что такое?..
— Бывший карьер. До войны, говорят, в нем известковый камень добывали. Выгребли и забросили.
— Может, сходим туда, пошаримся?..
— Можно и сходить.
Заброшенный карьер напоминал собою городскую свалку. По словам Донцова, родниковские дачники постоянно вывозят сюда скапливающийся на участках мусор и пришедшие в негодность вещи.
«Если Софию Лазаревну убили на даче, то здесь самое подходящее место спрятать труп», — подумалось Голубеву. Больше часа он с Донцовым бродил по замусоренному глубокому оврагу, пристально осматривая подозрительные ямы и размытые вешними водами суглинистые, с вкраплениями разложившегося известняка склоны бывшего карьера. Терпение начинало кончаться, когда у одной из промоин Слава вдруг почувствовал смердящий запах, исходивший откуда-то снизу. Подозвав Донцова, он опустился на самое дно оврага и почти тотчас увидел торчащую из промоины человеческую ступню, плотно обтянутую женским капроновым чулком.
— Григорьич, кажется, мы нашли то, ради чего так долго маялись, — тревожно сказал Голубев.
Донцов озадаченно нахмурился:
— Неужели, София Лазаревна?..
— Разроем — увидим.
— А мы и лопату с собой не захватили.
— Скоро здесь будет столько лопат, сколько надо. Где ближайший телефон, чтобы позвонить в райцентр?
— В километре правление колхоза «Восход», ближе нету.
…Следственно-оперативная группа во главе с прокурором Бирюковым приехала к заброшенному известковому карьеру через полтора часа после телефонного звонка Голубева. В присутствии двух колхозников из «Восхода», приглашенных в качестве понятых, провели необходимые юридические формальности. Эксперт-криминалист Лена Тимохина с разных точек сфотографировала в промоине ступню, после чего следователь Лимакин, Слава Голубев и добровольно напросившийся в помощники Донцов осторожно стали разрывать захоронение.