- Надо полагать, вы делаете ее на трезвую голову?
- Что это? - спросил сержант из соседней комнаты. Я посмотрел в его сторону. Он стоял у моего открытого "дипломата" и держал отпечатанную карточку, найденную мной на столе Маргарет Круземарк.
- Это? - улыбнулся я. - Приглашение на конфирмацию от моего племянника.
Деймос глянул на карточку.
- Почему она на иностранном языке?
- Это латынь.
- У этого парня кругом латынь, - не разжимая губ процедил Стерн.
- Что означает эта штука? - Деймос указал на перевернутую пентаграмму.
- Вижу, вы, ребята, вовсе не католики, - сказал я. - Это эмблема ордена Святого Антония. Мой племянник - алтарный служка.
- Смахивает на штуковину, которую носила мадам Круземарк. Тостер выбросил готовый хлебец, в я намазал его маслом.
- Может, она тоже была католичка.
- Ничуть не бывало, - отрезал Стерн. - Скорее, она была язычницей.
Я пожевал хлебец.
- Разве это имеет какое-то значение? По-моему, вы расследовали смерть Пупса Суита.
Стерн мертвым взглядом уставился на меня.
- Это верно, Энджел. Так уж получилось, что "модус операнди" в обоих случаях очень схожий.
- Думаете, они связаны между собой?
- А может, стоит спросить об этом у вас? Кофе начал закипать, и я убавил пламя.
- Что толку? С тем же успехом можете спросить у привратника внизу.
- Не умничайте, Энджел. Ниггер-пианист занимался вуду. Девица Круземарк была предсказательницей и, судя по всему, тоже баловалась черной магией. Оба вырублены в одну и ту же неделю с разницей в один день при очень схожих обстоятельствах - неким неизвестным, или неизвестными.
- Что общего в обстоятельствах их смерти?
- Эта информация касается только полиции.
- Но как я смогу помочь, не зная, чего вы хотите? - Вытащив из шкафчика три кружки, я выстроил их на стойке.
- Вы пытаетесь что-то утаить от нас, Энджел?
- А почему бы и нет? - Я выключил горелку и разлил по кружкам кофе. Я не работаю на город.
- Послушай, умник: я связался с твоим важным адвокатишкой в центре. Похоже, ты загнал нас в угол. Ты можешь захлопнуться, и мы вынуждены убрать от тебя лапы. Но если только подвернется случай - ты, например, нарушишь правила парковки - я насяду на тебя, как паровой каток. И в этом городе тебе не видать будет даже лицензии на торговлю земляными орехами.
Я попивал кофе, наслаждаясь его ароматом.
- Я всегда уважаю закон, лейтенант.
- Брехня! Парни вроде тебя пляшут над законом на канате. Но когда-нибудь, скоро, ты поскользнешься, и я поймаю тебя в объятия.
- Ваш кофе остывает.
- Хрен с ним, с кофе! - прорычал Стерн.
Глава тридцать пятая
Стекло на фотографии в рамке треснуло; застывшая молния прочертила зигзаг между костяшками сжатых в кулаки пальцев Великого Джона Л. и Джейка Килрэйна. Я снова повесил ее на стену и услышал тихий стук во входную дверь.
- Входи, Этель. Открыто.
Эпифани, все еще в тряпичной косынке, заглянула в комнату.
- Они больше не вернутся?
- Скорее всего вернутся. Но сегодня они нас уже не побеспокоят.
Она внесла в прихожую ведро со шваброй и закрыла дверь. Опершись о нее спиной, девушка захихикала. В ее смехе проскальзывали истеричные нотки, и, обняв ее, я ощутил дрожь тела под тонким хлопчатобумажным платьем.
- Ты была бесподобна, - заверил я.
- Погоди, еще увидишь, как чисто я вымыла туалет.
- Куда ты уходила?
- Пряталась на пожарной лестнице, пока не услышала, как они уходят.
- Ты голодна? Есть кофейник с горячим кофе и яйца в холодильнике.
Мы соорудили завтрак - обычно я их пропускаю - и принесли свои тарелки в гостиную. Эпифани обмакнула поджаренный хлебец в желток.
- Они не нашли чего-нибудь из моих вещей?
- Да они по-настоящему и не искали. Один из них порылся в моем "дипломате" и нашел кое-что, взятое мною из квартиры Круземарк, - но не знал, что это такое. Черт, даже я этого не знаю.
- Можно посмотреть?
- Пожалуйста. - Я встал и протянул ей карточку.
- "MISSA NIGER", - прочитала она. - "Invito te venire ad clandestinum rituni"...