— Всегда?
— Приведите пример, — тихонько рассмеялась она.
С удовольствием, хотел сказать он, если вы ко мне к вечеру нынче заскочите. Но вместо этого безобидно спросил:
— Кто же кого допрашивает?
— Вы очень щепетильны, мистер Квин.
— Ну, пока я за дело не взялся…
— Не могу ли я помочь принять решение?
Приманка. Крутится катушка…
— Довольно опасное предложение… Миссис Прайам?.. Алло!
— Больше не могу говорить, — тихо шепнула она и умолкла.
Вспотевший Эллери положил трубку. Он так на себя разозлился, что пошел наверх принять душ.
В течение суток дважды заглядывала Лорел Хилл. В первый раз просто «ехала мимо», решила доложить, что ничего не происходит — совсем ничего. Прайам ее видеть не хочет; насколько можно судить, ведет себя, как обычно, диким свирепым зверем. Делия пробовала кое-что у нее выпытать насчет Эллери, и чем он занимается, и сама Лорел, признаться, все время гадает…
Эллери то и дело косился на пишущую машинку, и девушка через несколько минут убежала.
Вернулась на следующее утро, откровенно враждебно настроенная.
— Беретесь или не беретесь за дело?
— Не знаю.
— Я с адвокатами говорила. Вопрос о наследстве не урегулирован, но могу собрать деньги, заплатить пять тысяч в задаток.
— Дело не в деньгах.
— Скажите, если не хотите трудиться, я другого найду.
— Разумеется, всегда есть выбор.
— Да ведь вы тут просто сидите!
— Собираю кое-какую предварительную информацию, — терпеливо объяснил он.
— Здесь? В башне из слоновой кости?
— Из оштукатуренного песчаника. Мои действия полностью зависят от того, что выяснится.
— Делия вас на крючок подцепила, вот что! — воскликнула Лорел. — Ей вообще не нужно расследование. Просто поехала тогда за мной посмотреть, что я задумала, а все прочее чепуха и вранье! Она хочет, чтоб Роджера убили! Знаете, мне плевать, меня интересует только дело Леандра Хилла. Но если Делия будет стоять на пути…
— Вам девятнадцать лет, Лорел. — Эллери старался не выдавать раздражения.
— Признаюсь, не могу предложить вам того, что она предлагает…
— Миссис Прайам ничего мне не предлагает. Гонорар мы даже не обсуждали.
— Я не о деньгах говорю! — Она чуть не плакала.
— Не устраивайте истерику, — резко бросил он, хоть и не собирался грубить. — Потерпите немного. В данный момент делать нечего, кроме как ждать.
Девушка ушла.
На следующее утро Эллери развернул газету, сидя за подносом с поздним завтраком, со страницы которой на него смотрели Роджер Прайам, Леандр Хилл и сидевший на дереве Кроув Макгоуэн.
ЮВЕЛИР ОТРИЦАЕТ УГРОЗУ УБИЙСТВА
ЕГО ПАРТНЕРА НИКТО НЕ УБИВАЛ
«Заявив, что его жизни никто не угрожает, состоятельный лос-анджелесский оптовый торговец драгоценными камнями Роджер Прайам не допустил нынче утром в свой уединенный дом над «Голливудской чашей» журналистов, до которых дошел слух о замысле убийства, жертвой которого он должен стать и которое предположительно унесло жизнь его делового партнера Леандра Хилла на прошлой неделе…»
Видимо, мистер Прайам, выставив репортеров, сделал краткое заявление через своего секретаря Альфреда Уоллеса, повторив, что никакой угрозы не получал, и добавив, что причина смерти Хилла указана в «официальном заключении».
Детективы из голливудского отделения лос-анджелесского полицейского управления признали, что в то утро дочь Хилла Лорел заявила, будто ее отец был «до смерти испуган», но не нашли никаких доказательств, подтверждающих «фантастическое», по их словам, утверждение.
Мисс Хилл, отвечая на вопросы у себя дома по соседству с усадьбой Прайама, сказала: «Если Роджеру Прайаму хочется спрятать голову в песок, это его дело», тогда как у нее «есть все основания думать», что некий «старый враг» приговорил ее отца и Прайама к смерти.
История завершалась напоминанием, что «мистер Прайам является отчимом двадцатитрехлетнего Кроува Макгоуэна, привлекшего к себе недавно внимание прессы тем, что в ожидании конца света в атомный век сбросил с себя одежду и поселился в доме на дереве в поместье отчима».
Отметив про себя, что лос-анджелесская журналистика придерживается привычных стандартов, Эллери направился к телефону и позвонил в дом Хилла.
— Лорел? Не думал, что вы сегодня сами будете подходить к телефону.
— Мне скрывать нечего, — ответила девушка с легким ударением на местоимении. Тон холодный, очень холодный.
— Один вопрос. Вы шепнули газетчикам насчет Прайама?
— Нет.
— Можете перекреститься?
— Я сказала, нет! — Решительный щелчок.
Любопытно. Эллери ломал голову во время завтрака, который миссис Уильямс с явным неодобрением упорно именовала полдником. Только допил вторую чашку кофе, как вошел Китc с газетой в кармане.
— Я надеялся, что вы заскочите. — Миссис Уильямс поставила другой прибор. — Спасибо, миссис Уильямс, дальше я сам справлюсь… Не зная, что куда просочится, не рискнул вам звонить. Пока держусь в сторонке.
— Значит, не вы бросили кискам рыбку? — спросил Китc. — Спасибо. Без сливок и без сахара.