- О господи, мэтр. Да тут как ни ответь - вы все равно обидитесь.
- И вы продолжали за ней ухаживать?
- Я... я продолжал питать к ней глубокую привязанность.
- Более глубокую, чем к своей жене?
- Ну, это было не одно и то же...
- Это всегда не одно и то же... Вы, разумеется, раньше меня узнали, что она спит с Лазарем?
- Д-да.
- И возненавидели ее?
- Н-н-нет, я... я пытался воззвать к ее благоразумию, всячески убеждал ее в том, что этот тип недостоин ее, но...
- Но?..
- Он околдовал ее.
- Дото знает, что вы с Дианой...
- О боже, конечно, нет! - Билли посмотрел на адвоката так пристально, словно обнаружил перед собой совершенно незнакомое лицо. - Надеюсь, вы не скажете ей? Она способна на все...
- Нет, - заверил его Лежанвье. - Молите господа, чтобы она не подслушивала под дверью.
"Как все сразу становится ясно, когда узнаёшь, что ты рогоносец... Все недомолвки, намеки, недоразумения... И тебе уже недостаточно задаваться вопросом, сколько раз это было, ты начинаешь подозревать своих лучших друзей... Может, и Меран тоже, кто знает? И Арну, и Соваж? Стоит только подумать об этом, как все мужчины, которые вращаются в сфере притяжения одной и той же красивой женщины, образуют большую семью, подобно тем крохотным птичкам, которые пьют нектар из одного и того же цветка...
Но сегодня все это уже не имеет никакого значения. Главное - не дать отвлечь себя от цели".
- Вы знали, что в день убийства Лазарь с Дианой должны были встретиться?
- Нет. Откуда, по-вашему...
- Давайте вспомним показания Лазаря на процессе. У них было назначено свидание в загородном ресторанчике неподалеку от "Вязов", в "Ивняке". Лазарь напрасно прождал там Диану до вечера.
- Это он так говорит!
- Нет, - заявил Лежанвье, сжигая свои корабли. - Я собственными глазами видел записку, бесспорно написанную рукою Дианы, где она назначала время: четыре часа. Записку, которую я уничтожил, как...
- Как что? - живо заинтересовался Билли.
- Как уничтожил или сфальсифицировал другие улики, - безмятежно закончил Лежанвье. - Говорящие в пользу Лазаря.
Билли утер ладонью взмокший лоб. Быть может, правильнее было бы все отрицать, до конца стоять на том, что между ним и Дианой никогда не было никаких иных отношений, кроме дружеских? Нет, раз уж Лежанвье их заподозрил, то он докопался бы до истины в течение двадцати четырех часов... Но накануне казни и двадцать четыре часа идут в счет!
- Как бы там ни было, а правила игры Лазарю известны! - настаивал Лежанвье. - Если бы он был убийцей, то в первую очередь позаботился бы о том, чтобы обеспечить себе алиби, каким бы шатким оно ни выглядело... Удивительно, что защита не сосредоточила на этом внимание, но в конце концов, Маршан еще сосунок.
- Лазарь не мог предвидеть, что он поссорится с Дианой, что все это примет такой плохой оборот! - с горячностью возразил Билли. - Он же не сверхчеловек!
Лежанвье уставился в пол. Не дать отвлечь себя от цели...
- Если Диана не пошла в "Ивняк", как первоначально намеревалась, о чем свидетельствует собственноручно написанная ею записка, то, значит, ее задержало в "Вязах" нечто непредвиденное... а в тот день с ней там были только вы! Предположим, вы в очередной раз попытались "воззвать к ее благоразумию" - я пользуюсь вашим собственным выражением. Предположим, для этого вы прибегли к аргументам... силового характера. Предположим, это вам она угрожала своим "Лилипутом" - не для того, чтобы защитить свою честь, а чтобы сохранить за собой свободу вести себя, как
ей нравится. Предположим, вы выстрелили в нее раньше, чем на месте оказались я и Лазарь... Предположим, вы отправились по грибы уже после убийства...
Билли, мертвенно-бледный, осушил свой стакан, снова его наполнил.
- Вы забываете одну маленькую деталь, мэтр! Когда раздались эти три выстрела, я находился примерно в полутораста метрах от домика...
- Я ничего не забываю, - ответил Лежанвье. - Дело в том, что эти выстрелы - два, а не три - произвел я...
- Чтобы свершилось правосудие?
- Именно, - отрезал Лежанвье. Он направился к двери, но на пороге обернулся. - И вот что, господин Билли! Зарубите себе на носу: или я сам сдохну послезавтра в пять утра, или правосудие в конце концов свершится.
ГЛАВА IV
- Вам назначено? - осведомилась секретарша, миловидная блондинка, щедро демонстрируя свои чересчур мускулистые ноги.
- Нет.
- В таком случае я сомневаюсь, что мэтр Маршан сможет вас принять.
- Дело не терпит отлагательства. Я все утро безуспешно пытался связаться с ним по телефону.
- Мэтр был в отъезде. Кто вам ответил?
- Какая разница? Некая госпожа Марси или Мерсье...
- Моя коллега. - Блондинка посмотрела внушительный ежедневник, перебрала несколько лежавших на столе листков. - Я не нахожу никаких следов этих переговоров... Как, вы сказали, вас зовут?
- Лежанвье,-ответил Лежанвье, который уже начинал терять терпение. Он чуть было не добавил: "Великий Лежанвье", но ограничился тем, что пожал плечами. - Присмотритесь ко мне получше, юное создание. Неужели вы меня раньше никогда не видели? Ну что, узнаете?
- Ну как же... - пробормотала блондинка, явно опасаясь допустить промах. - Войдите, пожалуйста, сюда, в эту маленькую гостиную. Присаживайтесь и подождите немного. Я схожу узнаю, сможет ли мэтр Маршан уделить вам несколько минут.
"Один год!" - с горечью подумал Лежанвье, оставшись в одиночестве. Хватило года добровольной отставки, чтобы его перестали помнить, чтобы он стал рядовым посетителем, как все, которого просят присесть и подождать. Придвигая к себе стул и грузно на него опускаясь, он вдруг испытал пронзительное ощущение, будто его вычеркнули из списка живых одновременно с Лазарем, приговор которому означал приговор и ему самому.
Дверь в гостиную отворилась.
- Мэтр Маршан примет вас в четыре часа, мэтр Лежанвье... А до тех пор, если у вас есть другие дела...
Другие дела!
Стул отлетел в сторону, и адвокат, огромный и бледный, похожий на робота, устрашающе выпрямился.