И сколько бы потом Лежанвье ни атаковал ее вопросами, все было тщетно: Диана целиком отдалась наведению красоты.
Он был уже на пороге, когда она окликнула его:
- Вернер!
- Что еще?
- Спасибо, дорогой! Поезжайте сразу после обеда. Проявите как можно больше терпения и снисходительности к этой глупышке Сильвии Лепаж. И не возвращайтесь с Жоэллой до темноты. За два часа с такого субчика спесь не собьешь.
Жоэлле совершенно не хотелось ехать в Париж. Ей там нечего делать, она будет чувствовать себя не в своей тарелке, куда охотнее она, чтобы прогнать мигрень, погуляла бы по лесу в компании одной лишь своей арденнской таксы по кличке Стряпчий. Адвокат продолжал настаивать, нагромождая причины одну нелепее другой. Жоэлла уже начала поглядывать на него с подозрением, когда по необъяснимой прихоти провидения конец их спору положила Дото: ей как раз нужно к портнихе и к парикмахеру, не согласится ли Жоэлла ее проводить?
Жоэлла хмуро сдалась, но доехала с ними только до Па-лезо.
- Дальше поезжайте вдвоем... Я возвращаюсь назад.
- Но почему? - изумленно воскликнула Дото.
- Все кружится, - лаконично отозвалась Жоэлла. - Укачало меня в вашей тачке. Должно быть, я заболеваю.
Удивленный Лежанвье искоса рассмотрел дочку. Жоэлла и впрямь была бледна, завитки волос прилипли к ее необычно влажному лбу.
- В таком случае... - начал он. Он чуть было не сказал: "Я отвезу тебя", но вовремя прикусил язык: Диана не простила бы ему столь скорого возвращения. - Может быть, вы, дорогая Дото, могли бы...
Он обернулся, устремив на нее умоляющий взгляд, но Жоэлла перебила его.
- Обойдусь без няньки! - зло бросила она. - Я хочу только одного: чтобы меня оставили в покое. Пропущу по-пролетарски стаканчик кальвадоса у стойки и вернусь на автобусе или по железке, как взрослая, а если не удастся - возьму такси. Денег у меня хватит, - добавила девушка, похлопав себя по карману своей куртки, чтобы предупредить очередное возражение.
Лежанвье охотно влепил бы ей пару пощечин, но это создало бы досадный - и запоздалый - прецедент. Он не помнил, чтобы когда-нибудь поднимал руку на дочь.
Его донимал один вопрос: в самом ли деле ей нехорошо, или же она инстинктивно стремится сделать Диане назло, спутать ей карты?
Он увидел, как она пошатнулась, ступив на дорогу, и ухватилась за дверцу, прежде чем ее захлопнуть, и его сомнения рассеялись.
- Прими аспирин, - посоветовал он. - И ложись в постель, как только вернешься. Не наделай глупостей.
Страдальчески улыбнувшись, Жоэлла направилась к свежевыкрашенному бистро, террасу которого окружали кустики бересклета в ящиках.
- Будь спок, В. Л., я не прощаюсь! - Она полуобернулась, успокаивающе помахала рукой. - Обещаю тебе, что отвергну всякое гнусное предложение.
Дото пересела с заднего сиденья на переднее, где сидела Жоэлла, и закинула ногу на ногу, обнажив коленки и рискуя тем самым отвлечь внимание водителя.
- Забавно, не правда ли? - заметила она, когда "мерседес" набрал скорость. - Симптомы довольно характерные...
Лежанвье упорно смотрел на дорогу.
- Сколько ей сейчас? Семнадцать?
- Скоро восемнадцать, - буркнул адвокат.
- А на вид все двадцать. Вы и впрямь думаете, что это у нее простое недомогание?
- Ну да. У вас другое мнение?
- Вы неисправимый оптимист, - напоследок уколола его Дото.
В новой соломенной шляпке она впорхнула в кабинет Лежанвье вскоре после шести часов - они договаривались, что она придет в пять, - и они двинулись в обратный путь сквозь клочья вечернего тумана, такие же молчаливые, как и днем, и скрыто враждебные друг другу. Адвокат знай себе нажимал на газ, а если и отводил взгляд от дороги, то лишь для того, чтобы посмотреть на люминесцентный циферблат часов.
Сто, сто десять, сто двадцать...
Какое безумие - оставить Диану одну с Лазарем! Какая низость! Ведь после вчерашних скандальных откровений в охотничьем домике все стало предельно простым. Субчика надо было взять за шкирку и не раздумывая вышвырнуть за порог со словами: "Вы слишком рано выложили свой главный козырь! Теперь моя жена знает все и по-прежнему мне верит. Подите прочь или я вызову полицию!"
Неожиданный прыжок раненого льва.
"Правда на вашей стороне, дорогой!"
Схватить субчика за шкирку и вышвырнуть за дверь - как лженищего, как лжеслепца...
Нет, даже и в этом случае не все так просто. Когда Лежанвье высказал опасение, что крах его карьеры будет означать конец их любви, Диана честно ответила: "Пожалуй, да..." Против воли признавая, что сила на стороне Лазаря.
Белый портал "Боярышника"...
Последний поворот.
"Вязы"...
- Спасибо, Фанхио [Имеется в виду Хуан Мануэль Фанхио (род. в 1911 г.) - знаменитый аргентинский автогонщик, пятикратный чемпион мира], я пойду оденусь потеплее, - хриплым голосом сказала Дото. (До сих пор она никогда еще так долго не молчала.) - Только не говорите Билли, как мы провели время, а то он нас убьет!
Все те же шутки "по-гамбургски", главное - привыкнуть к ним.
- Диана! - позвал Лежанвье.
На ходу стягивая меховые перчатки, пальто, вязаный шарф, он заглядывал во все комнаты.
Дианы не было ни в гостиной, холодной и враждебной, ни в ее "келье", окно в которую было распахнуто настежь, ни в спальне, где на полу валялась одна туфля.
Не оказалось ее и в комнате Жоэллы, куда Лежанвье бесшумно отворил дверь и где на кровати прямо в одежде лежала Жоэлла, уткнувшись лицом в подушку и время от времени испуская тяжелый вздох. На крохотном столике стоял стакан с остатками воды, замутненной аспирином.
Лежанвье взглянул на часы - как и у автомобильных, циферблат у них был люминесцентный. Без десяти семь. Сабина, должно быть, уже давно успела добраться до деревушки и теперь готовит мужу похлебку. Валантен, старый садовник, тоже покидал "Вязы" с наступлением сумерек, никого об этом не предупреждая.
Лежанвье наступил на что-то - это оказался Стряпчий, ар-деннская такса, умудрявшаяся быть невидимой, пока ей не отдавишь лапу; мстительный пес вцепился зубами в край штанины, и его добрых десять метров пришлось протащить за собой.
Лежанвье бросился в парк, бегом устремился к охотничьему домику, толкнул дверь, но та не поддавалась, словно была подперта чем-то изнутри. Понадобилось высаживать ее плечом. Влетев, адвокат уже во второй раз споткнулся о неожиданное препятствие, ощупью отыскал выключатель. Между двумя оленьими головами слабо светилось бра.
На полу, посреди обломков стула, в задравшейся на бедрах юбке, навзничь лежала Диана и смотрела на него тусклым взглядом, а под левой грудью у нее пламенела какая-то рубиновая брошь.
ГЛАВА IX