На следующий день, в субботу, Карлтон Эвери ещё на рассвете отправился в гольф-клуб. Все восемнадцать лунок ему удалось преодолеть до девяти утра. Эвери предпочитал играть в гольф до наступления одуряющей жары.
Прямо из клуба он покатил в свою контору, просмотрел почту, продиктовал несколько писем, встретился с управляющим и сделал пару-тройку телефонных звонков. Он уже покончил с делами, когда в кабинет вошла Донна Бронсон с отпечатанными письмами.
В этот миг зазвонил телефон и Донна сняла трубку.
– Да, Хильда. Снова мистер Брандт? – Она прикрыла рукой микрофон и посмотрела на Эвери. – Сэм Брандт. Уже в четвертый раз. В первый раз я говорила с ним сама – он был вне себя от злости, прочитав в утренних газетах про то, что контракт достался фирме Логана.
– Пусть Хильда ответит, что меня нет, – сказал Эвери, подписывая письмо. – И до конца дня не будет.
Положив трубку, Донна улыбнулась.
– Представляю, как он бесится, – сказала она. – И я его вполне понимаю.
– Ничего, переживет. Как пережил бы и Логан, случись все наоборот.
Донна расплылась до ушей.
– Босс, я пожертвовала бы недельным жалованьем ради того, чтобы узнать, почему вы все-таки предпочли Сэму Логана.
Эвери ухмыльнулся. Секретарша и шеф понимали друг друга с полуслова.
– Ты же сама сказала мне на вечеринке, что его жена мечтает о том, чтобы работу заполучил именно он.
– О, значит она мечтала даже сильнее, чем мне показалось.
– Помнишь поговорку: «За спиной всякого преуспевающего мужчины прячется женщина».
– Если же она к тому же хороша в постели, то успех превосходит все ожидания.
– Это точно, – подмигнул ей Эвери, протягивая подписанные письма. – Позвони теперь домой к Марии Санчес. Ее самой, наверное, дома нет, а вот дочь должна быть. Я хочу поговорить с ней.
Донна вздрогнула, на лице её мелькнуло недоуменное, даже шокированное выражение.
– Как, Елена? Господи, Карл, неужели ты хочешь совратить ее? Она же – ещё совсем ребенок.
– С такой славной жопой – девчонка уже давно созрела, – ухмыльнулся он.
Донна вышла, укоризненно покачивая головой. Минуту спустя послышался её голос по интерфону:
– Ребенок на проводе, босс.
– Нечего взывать к моей совести, – хмыкнул Эвери и поднял трубку. – Привет, Елена. Это Карлтон Эвери.
– Мистер Эвери? – с легким недоумением произнесла девушка. В следующий миг её голос испуганно зазвенел. – В чем дело, мистер Эвери? Что-то случилось с мамочкой?
– Нет, милая моя, я просто хотел поблагодарить тебя за помощь на вчерашней вечеринке.
– О, вы так меня напугали! Но, право, не стоило беспокоиться – я с удовольствием помогала маме. К тому же вы мне так щедро заплатили.
– Собственно говоря, я звоню ещё и по другой причине.
– Да?
– Я о тебе думал…
– Обо мне, мистер Эвери!?
– Да, Елена. Ты ведь сегодня не учишься, вот я и подумал, почему бы нам с тобой не пообедать вместе.
Ответа не последовало.
– Елена?
– Да, мистер Эвери?
– Что, если я заеду за тобой, скажем, в половине первого?
– Прошу вас, не надо, мистер Эвери, – в голосе девушки слышался страх. – Не хочу показаться невежливой, но я… словом, у меня назначена встреча.
Эвери мысленно улыбнулся.
– Ты хочешь сказать, что твоя матушка предупредила, чтобы ты меня опасалась. Так?
– Умоляю вас, мистер Эвери… Я ведь по правде занята. Извините, я должна идти.
– Хорошо, Елена. Может, как-нибудь в другой раз?
– Может быть. До свидания, мистер Эвери.
Эвери, уловив в последних словах нотки сожаления, самодовольно ухмыльнулся. Он подождет следующего раза. Время у него есть.
В конце концов, так бывало всегда.
Он вызвал Донну.
– Подойди сюда, киска, – сказал он, когда она вошла. – У меня для тебя кое-что есть.
Он расстегнул «молнию» на ширинке и извлек наружу член. Донна, весело хихикнув, приблизилась к нему, опустилась на колени и, привычным движением обнажив головку, обхватила член губами. Двадцать секунд спустя Эвери кончил, а ещё через минуту покинул контору.
Усевшись в свой сверкающий, с иголочки, «континентал», Эвери медленно покатил к предгорьям. До четырех он был свободен, как ветер. «Может, позвонить Энн», – подумал он. Потом решил, что это без толку – теперь, когда он уже подписал контракт с её мужем, Энн не захочет его видеть. Дороговатая получилась победа. С другой стороны, лично ему она ничего не стоила. Деловая сделка. Секс через долларовый знак. $ex. Так уж повелось, что деловые сделки все чаще и чаще заключались через постель.
Приехав домой, Эвери вызвал Марию.
– Обед в час, – сказал он. – А пока я поплаваю.
– Хорошо, мистер Эвери.
– В четыре я уеду и вернусь поздно, так что вечером ты свободна.
– Да, мистер Эвери. Что-нибудь еще?
Эвери высоко ценил Марию. Он прекрасно понимал, что без неё он бы просто пропал в своем огромном дворце. Мария с видимой легкостью справлялась со всеми делами: платила по счетам, вела хозяйство, управляла садовниками, поварами и остальной прислугой. Стоило Эвери только чего-то пожелать – и это уже было выполнено.
Порой, правда, она его здорово доставала. Эвери всегда казалось, что под личиной подчеркнутого уважения к его персоне таится презрение. Мария знала его слишком хорошо. Как облупленного. Никто не знал его лучше. Разве что Донна Бронсон. Хотя с Донной все обстояло иначе. Донна не могла его осуждать, сама обладая моралью уличной кошки. Но вот Мария… Да, Мария вполне могла осуждать его за разгульность и разврат.
Вдруг, глядя на Марию, Эвери испугался, что может лишиться её, если начнет всерьез приударять за её дочерью. И черт его дернул позвонить сегодня Елене. Да, вчера она произвела на него впечатление – свеженькая, юная, сочная и аппетитная, как спелая ягодка. Да, в его возрасте такие девчушки кажутся совершенно неотразимыми.
Он встряхнул головой, словно отгоняя прочь эти мысли.
– Нет, Мария, – произнес он. – Больше ничего.
Проводив взглядом её стройную фигуру, он подумал, что если даже и не потеряет её из-за Елены, то отношения между ними станут конечно натянутыми.
Эвери прошел в спальню, разделся и натянул плавки. Затем остановился полюбоваться на себя в зеркало, занимавшее всю стену.
Эвери гордился своим телом. В пятьдесят один год он выглядел лучше, чем большинство сорокалетних мужчин. Под гладкой кожей переливались упругие мышцы. При росте в шесть футов два дюйма.[2] он весил сто девяносто фунтов[3]
Подмигнув себе в зеркало, он легкой поступью вышел на террасу, спустился к бассейну, расстелил на шезлонге полотенце и нырнул в воду. Проплыв взад-вперед раз пятнадцать, он выбрался из бассейна и, быстро обсохнув на жарком солнце, присел на шезлонг и начал натираться кремом для загара.
Вышедшая из дома Мария возвестила:
– Приехала миссис Мак-Аллистер, сэр.
Эвери изумленно воззрился на домоправительницу.
– Как, здесь Гвендолин? О черт. Ладно, пусть идет сюда. И ты с ней.
– Я? – нахмурилась Мария.
– Ты.
Больше года прошло с тех пор, как он в последний раз встречался со своей сестрицей. Да и то – случайно. Отношения с Гвен у него не сложились, поэтому он так и удивился, узнав о её приезде.
Увидев Гвен, Эвери даже не поднялся ей навстречу.
«Боже, как она постарела», – подумал он. Гвен и впрямь разительно изменилась. Ее худощавое, некогда прекрасное лицо избороздили морщины, волосы поседели. Да и в самом облике, в походке появилось что-то старушачье. Эвери даже испугался, ведь Гвен была старше его всего на три года.
Мария поднесла складной стул к его шезлонгу.
– Присаживайтесь, миссис Мак-Аллистер, – сказала она, тепло улыбаясь. Эвери редко видел, чтобы Мария улыбалась, но к Гвен она питала давнюю симпатию.
Гвендолин Мак-Аллистер со вздохом уселась.
– Спасибо, Мария. – Она повернулась к Эвери. – А ты, братец, хорош, как и прежде. Как тебе это удается?
– Добропорядочный и размеренный образ жизни, – ухмыльнулся он, протягивая баночку с кремом Марии.
– Натри мне спину, querida mia.[4]
В течение нескольких секунд Мария не двигалась с места. Казалось, что она откажется. Наконец она опустилась на колени и, взяв крем, стала аккуратно наносить его на широкую спину Эвери.
Гвен не выдержала:
– Черт побери, Карл, неужели ты не способен сам за собой поухаживать? Почему нужно так унижать Марию?
– О, она вовсе не возражает. Может, ей это даже нравится.
– Я бы на её месте тебя бросила.
– Кто знает, может, она так и поступит, – ухмыльнулся Эвери. – Если, конечно, найдет другого столь же щедрого хозяина. Или останется, если искренне ко мне привязана. – Он покосился на Марию. – Ты ведь ко мне привязана, а?
– Вы хотите, чтобы я ответила, мистер Эвери?
– Разумеется.
– Хорошо, – сказала Мария. – Я служу у вас только по одной причине – мне нужны деньги, а вы и впрямь платите щедро. Как только моя дочь закончит школу, я немедленно начну подыскивать себе другое место.
Эвери расхохотался.
– В таком случае я найму вместо тебя Елену. Возможно, даже женюсь на ней. Она ведь у нас молоденькая, крепкая и прехорошенькая. Обзаведусь верной женой, да еще, может, и парой сыновей впридачу.
– Неужели ты у нас вдруг стал примерным семьянином? – недоверчиво фыркнула Гвендолин. – Зря ты это – кровь у нас, Эвери, дурная – никчемная. Наш род должен оборваться, так будет лучше для человечества.
– За себя говори, – презрительно произнес Эвери, с трудом подавив гнев.
Эвери не мог простить Гвендолин давнишнюю историю, связанную с её очередным мужем, медным королем, который в свое время отказал ему в помощи. Уже значительно позже, став влиятельным лицом, Эвери отомстил ему, не употребив своих почти безграничных возможностей на то, чтобы вызволить зятя из тюрьмы. С тех пор отношения между ним и Гвендолин испортились окончательно.
Мария Санчес закончила наносить крем на спину Эвери и выпрямилась.
– Что-нибудь еще? – бесстрастно спросила она.
– Принеси мне виски с содовой, – приказал он. – А тебе чего, сестрица?
– Ничего, спасибо.
– Вот как? – Эвери метнул на Гвендолин подозрительный взгляд. – Подобно ему, Гвен всегда была не прочь выпить. – С каких это пор ты стала трезвенницей?
– Уже три месяца, братец.
– Чего ради?
– О здоровье пекусь. Чего и тебе желаю.
– Не похоже, чтобы воздержание тебе помогло, сестрица. Знавал я дни, когда ты выглядела получше, чем сейчас. Ты возвращаешься в Мексику?
– Нет, я никогда туда не вернусь.
– Вот как? Надоело?
– Нет, Карлтон, дело не в этом.
– А в чем?
– Сейчас расскажу, если тебе интересно, – с вызовом сказала Гвен. – Тебе ведь интересно?
– Очень, – съязвил Эвери. – Я сгораю от нетерпения.
– Тогда слушай. Последние три месяца я провела в Балтиморе. Там мне сделали операцию, после которой я долго лечилась. Продолжать?
– А как же.
– Операция и лечение влетели в копеечку. В такую сумму, что я с трудом наскребла денег на то, чтобы добраться до Аризоны. Да и то – на автобусе. Остановилась в меблирашке. Неделю вперед оплатила, но у меня осталось всего тридцать два доллара. Последнее ювелирное украшение я продала три дня назад. Вот и все, Карл.
– Да, сурово.
– Я в беде, Карл.
– Я бы рад тебе помочь, сестрица, но дела, знаешь ли, идут неблестяще…
– Я утратила гордость, Карл, – перебила его Гвендолин. – Если хочешь, я попрошу тебя. Взмолюсь. Или даже – на колени встану.
– Сколько? – резко спросил он.
Мария принесла стакан с виски, но он даже её не заметил.
– Ровно столько, чтобы оплатить жилье и пищу, Карл. Больше мне ничего от тебя не нужно.
Эвери наморщил лоб. Наконец сказал:
– Что ж, родне надо помогать. Конечно, для меня это не так просто. Но, если поднапрячься, доларов на двадцать пять в неделю ты рассчитывать можешь.
Он думал, что Гвен взорвется, выйдет из себя, но она только слабо улыбнулась.
– Спасибо, Карл, – сказала она, привставая. – Ты очень щедр. По правде говоря, я настраивалась на то, что ты мне совсем откажешь.
Уязвленный Эвери потянулся к стакану.
– Мария, – процедил он. – Прежде чем выпроводить миссис Мак-Аллистер, выдай ей двадцать пять долларов. Бумажник найдешь на туалетном столике в спальне.
Мария метнула на него испепеляющий взгляд.
– Пятьдесят, – отчеканила она. – Пятьдесят долларов – и каждую неделю.
– Как ты легко распоряжаешься моими деньгами, Мария, – вскинулся Эвери. – Почему бы тогда не сотню?
– Очень хорошо, – кивнула Мария с едва заметной улыбкой. – Сотню так сотню.
Она подала руку, помогая Гвендолин подняться.
Эвери отхлебнул виски и проводил обеих женщин задумчивым взглядом. На губах его играла широкая ухмылка.
Около 187 см
Около 86 кг
Моя милая (исп.)