- Сачкуешь, стало быть, - понимающе усмехнулся Грач. - Что ж, тоже занятие. А я вот решил временно потрудиться. С Машкой вместе договор заключили и нас на стройку пригнали.
Грач предложил выпить. "Раздавили" пол-литра, и после этого Владимир Семенович разоткровенничался.
- Житье, понимаешь, ни к дьяволу. Спутался я здесь с одной... Денежная мамаша... А сегодня отставку получил.
- Другой завелся?
- Ну, что ты. Только ей, понимаешь, семья нужна.
Муж, чтобы работал и все такое. А из меня, Ваня, муж, сам понимаешь, липовый. Не могу я долго с одной женщиной жить.
- Да-а... Старушка, говоришь, твоя денежная .. А ты ее того, пришей.
- Как ты говоришь? - Владимир Семенович поднял на Грача недоумевающий взгляд.
- Путевку, говорю, ей на тот свет выдай.
- Да ты что, Иван, думаешь, о чем толкуешь? - Тучков вмиг протрезвел. Как это можно, человека убить.
- Сам не пробовал, а видать - видел. Ничего особенного. Старушку мы твою кончим, возьмем вещички, монеты и на все четыре.
- К стенке поставят.
- Еще что. Мне ведь тоже жить не надоело.
Владимир Семенович был трусом. Но когда, приблизившись к нему вплотную, Грач поведал свой план, Тучков после некоторого колебания согласился. В изложении Грача все казалось очень убедительным и совершенно безопасным.
3
Открыв дверь своим ключом, Тучков вошел в коридор.
Перед его приходом Лидия Платоновна стирала.
В комнатах еще стоял тяжелый запах распаренной материи, на веревках вдоль коридора висело белье. Тучков прошел в гостиную. Лидия Платоновна полулежала с книгой на диване. Подняв на вошедшего злой взгляд, она отрывисто бросила:
- Явился. Я, кажется, сказала, что не хочу тебя видеть.
- Что ты, на самом деле, Лида. Я к тебе с радостью, а ты на меня вдруг набрасываешься.
- Это какая же у тебя, позволь узнать, радость.
Выпил за чужой счет?
Тучков прикусил губу. Скандал ни в коем случае не отвечал его намерениям. Если Лидия Платоновна раскричится, могут услышать соседи и все сорвется. Владимир Семенович присел на край дивана и погладил руку Лидии Платоповны.
- Зачем ты так... Ты же знаешь, что обидеть меня нетрудно...
- Еще бы... голубок беззащитный.
- Послушай, Лида. Меня и так в колонии оскорбляли кому не лень. Воры, бандиты, грабители - все могли мной командовать. Ты же женщина, ты должна понять... Ведь я пришел к тебе сказать, что устроился на работу. Это, правда, не то, что я хотел, но пока, до лучших времен. Ты рада за меня, дорогая?
- Володя, ты это серьезно? - Лидия Платоновна сразу забыла обиды последних недель. Перед ней сидел тот Володя, которого она всегда хотела видеть - сосредоточенный, покорный, немного грустный. Притянула к себе его голову, взглянула в глаза. Во взгляде его было что-ю тяжелое и незнакомое. На какое-то мгновение ей стало не по себе, но она тут же отогнала неизвестно откуда появившийся страх. - Так это правда, Володя?
Он утвердительно кивнул:
- Устроился экспедитором в горпищеторг.
- Экспедитором... Эта же работа совсем не по тебе.
- Пока. Все это, Лида, пока. Я докажу, что умею работать, со мной будут считаться.
- Какой ты хороший сейчас, Володя. Что бы тебе всегда быть таким. Лидия Платоновна, закрыв глаза, крепко обвила руками шею Тучкова.
Выстрел прозвучал коротко и глухо. Лидия Платоновна, так и не успев открыть глаз, медленно сползла на пол. Тучков действовал как в угаре. И только теперь, взглянув на труп, будто тянувшийся к нему скрюченными руками, Тучков понял, что он убил.
Разбуженная выстрелом, кошка недовольно вышла из-под стула, изогнула спину и подошла к трупу.
К обычному запаху хозяйки примешивался еще тот, который сопровождал ее, когда она резала на кухне мясо.
Это был знакомый кошке терпко-сладковатый запах крови. Но почему этот запах здесь, в гостиной? Кошка тихо мяукнула и, обойдя хозяйку, потерлась о ногу Тучкова. Это прикосновение подействовало на него как удар тока. Не отрывая глаз от трупа, Тучков попятился к двери и потом, круто повернувшись, бросился в коридор.
Потом он вернулся в квартиру вместе с Грачом. Уже почти не волнуясь, помог уложить труп на диван и придать ему естественную позу. Вместе они обшарили шифоньер, буфет. Денег нашли немного - что-то около двухсот рублей. Зато одежды набралось четыре больших узла. Ночью узлы благополучно переправили к Грачу. Теперь надо было заметать следы. Вернувшись на квартиру, грабители стащили на середину комнаты газеты, книги, тряпье. Когда Грач снимал с полки альбом, из него выпала небольшая фотография... Утром в квартире № 48 вспыхнул пожар.
На следующий день к кассе барнаульского вокзала подошел высокий, прилично одетый мужчина лет сорока.
- Плацкартный до Алма-Аты.
Кассир исподлобья взглянула на пассажира. Высокий лоб, прямой нос, над которым почти срослись широкие дуги бровей.
От кассы мужчина направился в ресторан и сел за угловой столик. Через некоторое время к нему подсели двое парней. В ресторан они пришли прямо с работы - заляпанные известкой спецовки, кепки со следами масляной краски. Заказали "по полтораста с прицепом".
Выпилн по первой, по второй. А после третьей выяснилось, что один из них уже давным-давно хотел высказать другому все, что о нем думает. Объяснение кончилось тем, что в пылу спора один парень случайно задел гражданина, собравшегося ехать в Алма-Ату. Тот, не желая, видимо, накликать на парня неприятность, молча встал и хотел уйти. Но парень хотя пьян-пьян, а вежлив.
Его просьбы извинить были настолько громогласны и настойчивы, что привлекли внимание милиционера.
И хотя гражданин уверял блюстителя закона, что никаких претензий к оскорбителю не имеет, ему все же пришлось пройти "на предмет составления протокола".
Когда он вошел в комнату дежурного, ему навстречу поднялся Александр Петрович.
- Здравствуйте, Владимир Семенович...
Провожая Тучкова до синей с красным кантом автомашины, один "рабочий парень" сказал другому:
- Веришь, Миша, думал лопну - пол-литра воды, да литр морса. Надо же такую дозу в себя влить...
Группу по аресту Журавлева возглавил старейший работник угрозыска, майор милиции Федор Константинович Орешкин. На стук вышла потрепанная, вндавшая виды бабенка.