В кейсе среди прочих вещей было пять тысяч бундесмарок и брильянтовая брошь. После этого случая ему очень долго шел фарт. Как все охотники за удачей, Свист верил в приметы. И теперь, когда фортуна опять преподнесла ему неожиданный подарок, понял, что черную полосу в его жизни снова сменяет белая.
Глава 7
СТАРАЯ ЧАСОВНЯ
После смерти Кортеса заведующий стал каждый день показываться в отделении. Иннокентия он собственноручно отвел в «буйняк» и приказал прификсировать к койке. «Такова участь всех фаворитов. Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь», — подумал Свист.
Несчастному горбуну был назначен курс сульфазина и галоперидола, от которого температура подымалась до сорока градусов, и выкручивало все тело. Доза была максимальной. Редко кто мог выдержать такую нагрузку.
Теперь Свист остался единственным, у кого был «свободный выход». Ему приходилось ходить на конюшню, запрягать лошадь и таскать тяжелые бачки с кашей и супом.
На следующий день сестра-хозяйка послала Свиста в прозекторское отделение за курточкой и штанами, в которые был одет Кортес.
— Пусть его хоронят в том, в чем он прибыл в больницу. А наши вещи еще сгодятся нам для отчета, — напутствовала она Свиста.
В полуподвальном помещении больничного морга Кортес был единственным пациентом. Он голый лежал на столе, освещенном тусклой лампой, свисающей с потолка, и ждал, когда наконец-то его отправят в последний путь.
Свист снял с вешалки испачканную кровью одежду. Кортеса невозможно было узнать. Глубокая рана с запекшимися рваными краями пересекала лицо от темени до подбородка. Свист внимательно осмотрел несчастного. Кроме раны на голове, у того не было ни синяков, ни ссадин. «Если бы он падал с высоты, то, наверняка, сломал бы себе руку или ногу. Тут пахнет мокрухой. Надо держаться от этого подальше», — подумал Свист. Он невольно бросил взгляд на уже знакомую татуировку на груди Кортеса. В подсознании, как в калейдоскопе, завертелись, замелькали обрывки мыслей, воспоминаний, складываясь в определенный сюжет. В воображении возникла ладанка с почти таким же рисунком, как татуировка. Все тот же монах с крестом в руках. И тут Свиста осенила невероятная догадка. Наколка на груди Кортеса имела свой тайный смысл. Возможно, она была письмом и картой одновременно, с зашифрованным указанием. Такие письма-татуировки накалывались в гулаговских лагерях, при необходимости передать на свободу ценную информацию. Зэку, которому до конца срока оставалось несколько месяцев, на спине или груди накалывали зашифрованное письмо, которое невозможно было отнять при обыске. Кто-то, скорее всего, кого уже нет в живых, очень давно послал таким образом на волю «живое письмо». Послание не нашло адресата, а информацией, которая в нем содержалась, воспользовался Кортес. Вначале он был всего лишь «гонцом», но, разгадав тайный смысл татуировки, решил сам воспользоваться полученной возможностью. Судя по его возрасту, он долгие годы искал место, которое было указано на татуировке и в, конце концов, нашел. Это оказалась психбольница, когда-то давно бывшая монастырем. Что-то очень важное и ценное заставило Кортеса приехать сюда под видом психбольного. И то, что он так упорно искал, находилось где-то рядом.
Свист еще раз мысленно сравнил сюжеты на ладанке и наколке. Основной фигурой был черный монах с крестом в руке, которым на татуировке он указывал в сторону часовни. Можно было предположить, что золотая ладанка была спрятана именно там. Но Кортес не зря в инсулиновой коме бредил «рыжьем», то есть золотом. Под словом «рыжье» подразумевалось множественное число. Это предположение требовало проверки.
Свист часто проходил мимо заброшенной, полуразвалившейся часовни, стоящей в дальнем углу больничного двора. Рядом с ней была братская могила, в которой покоились останки психбольных, расстрелянных немцами в сорок первом году. От старожилов он узнал, что когда линия фронта начала стремительно приближаться к Стрелковому, всех больных вывели за пределы больницы, раздали паек и указали дорогу на восток. Они шли, пока была еда. Как только паек закончился, все повернули обратно. Больные пришли в Стрелковое одновременно с немцами и тут же были расстреляны. Похоронили их у часовни в общей могиле. Среди местных жителей упорно ходили слухи о появляющемся в лунные ночи на месте расстрела и у могилы черном призраке, и они неохотно заходили в этот угол двора.
Между обедом и ужином у Свиста было несколько часов свободного времени. Он распряг лошадь и повел ее пастись на поляну, где заканчивалась территория больницы. Заброшенная часовня одиноко стояла у братской могилы, охраняя покой захороненных в ней людей. Могильный холм порос сорняками и почти сравнялся с землей. Двери часовни были наглухо заколочены крест-накрест досками, а единственное окно было забито потемневшим от дождя листом фанеры. Свист сел верхом на лошадь и подъехал к оконному проему, оказавшемуся на уровне груди. Кнутовищем он толкнул фанерный лист. Тот держался на одном гвозде и легко отошел в сторону. Свист стал на круп лошади и, уцепившись за прогнившую раму, заглянул в окно. В полумраке внутреннего помещения он увидел гранитный прямоугольник, стоящий в центре часовни.
«На него монахи ставили гроб с покойником для отпевания, и целую ночь молились за упокой его души», — догадался принудчик.
Когда глаза привыкли к зыбкому полумраку, в изголовье гранитной глыбы он увидел квадратный проем, чернеющий на фоне серого пыльного пола. Рядом лежала сдвинутая плита. У стены стояли лом и штыковая лопата, принадлежавшая Кеше. Свист узнал ее по укороченному держаку, который Горбун подогнал под свой рост.
«Так вот для чего ему понадобился Кеша, — понял Свист. — Хилому Кортесу такую плиту сдвинуть было не под силу. Но когда они добрались до чего-то сокровенного, между ними возникла ссора, как часто бывает при дележе. Победителем оказался, конечно же, Горбун. Он и принес ладанку в отделение».
Свист глянул под потолок. Там под дырявым куполом ворковали дикие голуби. Только они видели и знали, что произошло в тот роковой для Кортеса день.
Свист спрыгнул с лошади и огляделся. Вокруг не было ни души.
Глава 8
В ПОДЗЕМЕЛЬЕ
Кеша ненадолго пережил Кортеса. Через неделю он умер от сердечной недостаточности. Таков был официальный диагноз. Его похоронили на больничном кладбище, за оградой, рядом с Кортесом. За два дня до смерти Горбуна Свист видел, как ночью на «буйняк» приходил Тутанхамон. Свиста удивило, что он, вопреки обыкновению, был одет в темный лыжный костюм и спортивные тапочки.
Свист пообещал дежурившему в ночь санитару две бутылки самогона и отпросился до утра. В этот день он не отвел лошадь на конюшню, как обычно, а вместе с телегой оставил на дворе у Полины. В телеге под сиденьем лежали керосиновая лампа и толстая веревка. Он зашел в сарай и из-под стопки дров достал ладанку, завернутую в плотный целлофан.
Свист развернул сверток и одел ее на шею. На душе стало сразу легко и спокойно. Казалось, что ладанка, прикоснувшись тыльной стороной к коже, наполнила тело энергией. «Наверняка, это принесет мне удачу», — мелькнуло у Свиста в голове.
Когда он подъехал к часовне, взошла полная луна и осветила поляну зыбким, призрачным светом, стараясь заглянуть своим желтым глазом Свисту в душу «Все невероятные события происходят в полнолуние. Не удивлюсь, если встречу здесь выходца из потустороннего мира, о котором судачили в Стрелковом, — усмехнулся про себя Свист. — Надо бояться живых, а не мертвых. А лучше ни тех, ни других».
Единственное, чего он сейчас опасался — обрести чувство страха. Он машинально прикоснулся рукой к ладанке. Прикосновение сразу же привело мысли в порядок. Мозг стал работать четко и ясно. Свист подвел упряжку вплотную к стене часовни, достал керосиновую лампу и привязал к поясу. Став на телегу, он прикрепил один конец веревки к оглобле и закинул ее в чернеющий оконный проем.
«Странно, что на окне нет фанерного листа. Наверное, сорвало ветром», — подумал Свист.
Подтянувшись на руках, он лег грудью на прогнивший подоконник и перебросил свое тело внутрь часовни. Вверху недовольно захлопали крыльями испуганные незваным гостем дикие голуби. Свист замер на мгновение, прислушиваясь к ночным звуками, и, не услышав ничего необычного, стал осторожно спускаться по веревке. В нос ударил запах сырости и птичьего помета. Коснувшись ногами пола, он достал спички, зажег лампу и замер, вслушиваясь в зловещую тишину. Где-то в саду ухнула несколько раз и затихла сова. Осторожно ступая по пыльному полу, Свист приблизился к проему и заглянул в уходящий вниз колодец, выложенный диким камнем. Увиденное он вначале посчитал галлюцинацией. Из черноты колодца шел тусклый, едва приметный луч света. По вертикальной стене уходила в темноту лестница из металлических поржавевших скоб, расположенных в полуметре друг от друга. Свист задул лампу, на ощупь нашел лом, забытый Иннокентием, и, попробовав первую скобу ногой на прочность, двинулся вниз. Он насчитал шесть скоб, когда уперся ногами в твердый грунт.
«Значит, колодец глубиной около трех метров», — подумал он и начал осматриваться.
Дальше в сторону под прямым углом к колодцу шел короткий тоннель, который заканчивался прямоугольной комнатой. Именно там находился источник света. Не выпуская из рук лом, Свист стал медленно продвигаться по тоннелю. Не хватало свежего воздуха, и он грудью почувствовал духоту. Экстремальность ситуации заставила мозг работать на сверхпредельном уровне. Голову сдавило металлическим обручем. В висках застучали «молоточки». Воображение с поразительной достоверностью нарисовало луну, окутанную розовым облаком, и непрошено перенесло этот образ в глубину сознания. Кроваво-красный туман спеленал все тело, делая его неуправляемым. На какой-то промежуток времени мозг отключился и Свист перестал осознавать реальность происходящего. Единственное, что он ощущал, это была боязнь обрести страх, и это чувство завладело им без остатка.
Он пришел в себя в комнате, похожей на склеп. Свист зажмурил глаза от яркого света. На полу стоял аккумуляторный фонарь, а рядом на спине лежал человек с раздробленным черепом и изуродованным лицом. У Свиста мурашки пошли по коже. Точно такая же рана была у бедняги Кортеса. Уж не он ли вышел из могилы и поджидал здесь Свиста, чтобы забрать ладанку? Он накрыл ее двумя руками, защищая от покушения. И опять все стало на свои места. Свист подошел поближе к трупу и осмотрел его повнимательнее. На убитом были синий спортивный костюм и кроссовки.
«Да это же наш заведующий», — опознал покойного принудчик. — И что это его сюда занесло? Сидел бы у себя в кабинете и кормил рыбок. Видать, Горбун за собой позвал. Или что-то очень важное сказал перед смертью. Иначе этот чистоплюй сюда бы не полез».
Через минуту шок прошел, и Свист начал приходить в себя. Пораженный увиденным, он сразу не заметил, что покойный лежал головой в сторону глубокой ниши в стене, в которой стоял кованый металлический ящик, похожий на сундук. Свист взял фонарь и начал осматривать находку. Ниша была расположена на высоте одного метра от пола и крышка сундука находилась на уровне груди. Навесной замок, закрывающий сундук, был сорван и валялся на полу. Рядом лежало несколько старых монет. Свист поднял одну и стер с нее пыль. Это был золотой николаевский полуимпериал, монета достоинством в пятнадцать рублей. Рядом с монетами чернели брызги запекшейся крови. «Золото и кровь всегда идут рука об руку», — пытался успокоить себя Свист.
Но желанное спокойствие не наступало. Он находился на месте двойного убийства, и неизвестный убийца был где-то рядом. Свист начал мысленно перечислять подходящие кандидатуры. Смерть доктора снимала все подозрения с Кеши. Значит, Свист напрасно подозревал Горбуна в смерти Кортеса. Нанести такой страшный удар мог человек, обладающий большой силой и хладнокровием. Это мог сделать или профессионал, превратившийся в машину для убийства, или сумасшедший. Такие в поле зрения Свиста не попадали. Он до предела напряг воображение, мысленно оценивая настоящее, сопоставляя его с прошедшим. От страшной догадки он похолодел. В голову пришла мысль, что единственным, кто мог это сделать, был он сам. Но когда и как? Может быть, виновато полнолуние? Может, он дисимулянт и ему не надо было симулировать психическое заболевание на судебно-медицинской экспертизе? Может, он действительно болен и все это совершил в припадке безумия? Как бы то ни было, если его здесь застанут, ему не доказать свою невиновность, а впереди может ожидать койка на «спецу», что хуже смерти.
Глава 9
НОВЫЙ ВЛАДЕЛЕЦ ЗОЛОТА
Свист понял, что нельзя терять ни минуты. Он внимательно осмотрелся. В углу стояла спортивная сумка, с которой, очевидно, пришел доктор. «Принудчик» поставил фонарь рядом с сундуком и принялся его тщательно изучать. Передняя стенка была забрызгана кровью. Это настораживало и требовало особого внимания.
Поддев крышку ломом, он начал осторожно открывать сундук. На удивление, она поддалась легко и без признаков скрипа плавно пошла вверх, а коснувшись стены, защелкнулась и застыла в вертикальном положении. Внутренняя поверхность крышки была поперек усилена тремя толстыми коваными брусьями. Вместительный сундук имел три одинаковые ячейки. Центральное отделение было почти до половины наполнено золотыми монетами царской чеканки. В одной из крайних ячеек вертикально стояло два деревянных патронных ящика времен Первой мировой войны. В третьей ячейке лежало несколько завернутых в холст свертков. Но, прежде всего в глаза бросалась сабля в ножнах, украшенная серебряной чеканкой.
Она лежала в овальных выемках, специально для нее вырезанных в двух перегородках, и перекрывала доступ к содержимому сундука. Монеты, лежавшие в среднем отсеке под саблей, были покрыты коричневыми бурыми пятнами.
Для того чтобы заглянуть в сундук, Свисту пришлось встать на цыпочки и немного прогнуться вперед. Первым желанием было взять в руки саблю, но Свист благоразумно поборол это искушение. Настораживало наличие брызг крови в сундуке, и то неудобное положение, которое приходилось принимать человеку, который хотел из него что-нибудь достать. Подумав, он снял с себя ремень, сделал петлю, накинул ее на эфес сабли и, отойдя на расстояние ремня, потянул на себя. Сабля, застывшая в пазах, не двигалась с места. Тогда Свист с силой дернул ремень вверх, сабля вышла из пазов и повисла в воздухе. От нее вниз, ко дну сундука, уходил тонкий металлический трос. Одновременно раздался страшный треск, наполнивший подземелье. Три металлические поперечины, находящиеся в дне крышки, с нечеловеческой силой ударили в кромку передней стенки сундука, и крышка захлопнулась. «Это был последний привет с того света от людей, спрятавших этот сундук, тем, кто без права хотел на него посягнуть, — догадался Свист. — Но если я остался жив, то меня спасло Провидение, и все находящееся в сундуке принадлежит мне. Наконец- то и я нашел свое Эльдорадо», — подумал он. Эта мысль заполнила сознание без остатка, вытеснив чувство тревоги.
Столько золота у Свиста не было никогда. Однажды он стал обладателем четырех килограммов золотого песка и килограмма самородков.
Несколько лет назад Свист работал старателем в артели, которая входила в состав компании «Лензолото», ведущей разведку и добычу драгоценных металлов в бассейне реки Лены. Руководство компании решило продать конкурирующей фирме золотоносное месторождение, находящееся в пойме одного из мелких притоков Лены. Геологоразведка «Лензолота», взяв пробы грунта, определила, что количество золота на этом участке минимальное и разрабатывать его не имело смысла. Тогда Свисту поручили искусственно обогатить оба берега речки на самом удобном для добычи участке. В обстановке особой секретности ему выдали пятьсот охотничьих патронов двенадцатого калибра и пять килограммов золотого песка и самородков. Свист должен был заменить в патронах дробь золотым песком и сделать пятьсот выстрелов по берегу речки так, чтобы золото равномерно залегло в грунт. Это было необходимо для того, чтобы покупатели, взяв контрольные пробы земли, убедились, что этот участок нужно разрабатывать.
Свист уложил песок, патроны и двухнедельный паек и, сверившись с картой, ушел в тайгу. Он не сделал ни одного выстрела золотым песком. В «Лензолоте» его посчитали пропавшим без вести.
Через полгода он «всплыл» в Прибалтике, где несколько лет вел свободный образ жизни.
Деньги кончились, как всегда, неожиданно и некстати. В течение месяца Свист проиграл в казино крупную сумму. Как-то раз, вернувшись домой под утро, после очередного проигрыша, он, не раздеваясь, лег спать, а проснулся только перед вечером. Свист долго лежал в темноте, анализируя причины своих неудач. В усталом мозгу навязчиво мелькало пестрое колесо рулетки с бегающим по нему предательским шариком. Мысль продолжала работать в режиме игры. Перед глазами мелькали цифры и помимо воли слагались в единое целое. В итоге получалось неимоверное число. Свист подумал, что от усталости он ошибся в подсчетах. Вскочил, взял карандаш и бумагу и в столбик сложил все цифры с рулетки. Итоговая цифра была 666. «Рядом с золотом всегда стоит Сатана», — подумал он.
Теперь все стало на свои места. Свист понял, что золото было дано ему во временное пользование и сейчас оно ушло к своему настоящему владельцу. Этим хозяином был тот, кто рано или поздно встает на пути каждого человека, испытывая его бескорыстие и честность. Тот, кто оставляет в слабых душах след своего копыта.
Свист опять поднял крышку и услышал щелчок, взводивший адский механизм в боевое положение. Сабля вернулась на свое место и просилась в руки. Он зацепил ломом уходивший вниз тросик и с силой рванул в сторону.
Механизм сработал, кованые брусья опять с силой ударили о кромку сундука, но тросик оборвался, и крышка не закрылась. «Мина обезврежена», — облегченно вздохнул золотоискатель. Свист глянул на часы. Времени оставалось немного. Он стал осторожно выкладывать содержимое сундука на пол. Развернув один из свертков, он увидел икону в золотом окладе, усыпанную алмазами. Патронные ящики доверху были набиты золотыми украшениями. Свист взял спортивную сумку, засыпал туда монеты и с трудом потащил наверх. Когда содержимое сундука оказалось в углу часовни, Свист с облегчением перевел дух.
— Вот и тебе нашлась усыпальница, стрелечан- ский Тутанхамон, — принудчик с трудом передвинул плиту на старое место и тщательно присыпал многолетней пылью, перемешанной с голубиным пометом. Так вот почему погиб Кортес, а не Карлик — стало ясно Свисту, Горбун просто не смог дотянуться до сундука. Первой в руки Кортеса попала ладанка, и он передал ее Кеше. А когда он потянул на себя саблю, получил мгновенную смерть. Сработал механизм, построенный по принципу капкана. Кеша не бросил напарника и привез его в отделение. Заведующий не поверил, что Кортес разбился, упав с купола часовни. Слишком маленькой была высота. Поэтому он и начал допрашивать Иннокентия на «буйняке». По-видимому, тот не выдержал и рассказал о спрятанном золоте, но утаил самое главное. Перед тем, как покинуть подземелье, Горбун захлопнул крышку сундука и взвел курок «адской машины», чем полностью расквитался с доктором за свою смерть.
Около трех часов ночи Свист, погрузив содержимое сундука на телегу, был на выезде из деревни. У крайнего дома, где жила Полина, он остановился, зашел во двор и снял с забора молочный кувшин. Наполнив его золотыми монетами, он положил сверху тонкий, ажурный браслет с рубинами и поставил под крыльцо, на то место, где медсестра оставляла ему ключ. Патронные ящики и иконы он закопал на опушке леса, под вышкой высоковольтной линии. Можно было не сомневаться, что в этом месте никто не станет рыть траншею под газопровод.