- Какую историю? При чем тут истории? Я тебя про Листопада спрашиваю.
- Молчи и слушай. Лет пять назад в повестке дня очередного заседания ученого совета одного московского НИИ, - с некоторой торжественностью начал Олег, - значилась защита кандидатской диссертации. Об этой диссертации говорили во всех лабораториях института и даже в других организациях. Ходили слухи, что диссертант сделал открытие, обнаружил новый эффект, что ему собираются сразу присвоить доктора наук.
К началу заседания ученого совета конференц-зал был переполнен. Все шло как положено. Ученый секретарь совета огласил характеристику и основные биографические данные диссертанта. Затем тот кратко изложил содержание работы, методику эксперимента, подчеркнул новизну результатов.
Было много вопросов. Диссертант отвечал спокойно и обстоятельно. Затем выступили оппоненты.
- ...Разработан новый экспериментальный метод... высокая чувствительность... обнаружен новый эффект... трудно переоценить... результаты работы вполне соответствуют требованиям, предъявляемым к докторским диссертациям... И далее в таком же духе.
- К черту диссертанта я оппонентов, - не выдержал я, но Олег невозмутимо продолжал:
- В обсуждении диссертации приняли участие члены совета: академик и профессор, фамилии которых я не помню. Оба дали ей весьма высокую оценку. Словом, не защита, а триумф.
- Есть ли еще желающие выступить? - обратился председатель к присутствующим.
- Есть, - сказал кто-то из зала.
Председатель поморщился: - Ну, если вы настаиваете, то пожалуйста. Только прошу сосредоточиться на недостатках работы. Комплиментов мы сегодня наслышались предостаточно.
И, представляешь, на трибуну вышел парень лет двадцати с небольшим, белобрысый, в ковбойке, подождал, пока в зале установится тишина, и, слегка заикаясь от волнения, заявил, что в действительности никакого эффекта нет, что диссертант фальсифицировал результаты эксперимента...
- Я проходил преддипломную практику в лаборатории, где выполнялась работа, - сказал он. - Диссертант произвольно смещал некоторые экспериментальные точки вниз, другие вверх, в результате чего и родился "новый эффект". В журнале, где велись записи результатов измерений, имеются подчистки...
Что началось, передать не могу. Председатель тщетно пытался установить тишину. Наконец, когда шум несколько стих, встал один из членов совета.
- Разрешите задать вопрос диссертанту. Надо полагать, что ваша экспериментальная установка в полном порядке и при желании можно легко опровергнуть странное заявление, которое мы только что слышали. Не так ли?
Диссертант сидел, уставившись в одну точку, и молчал.
- Вам задан вопрос, прошу ответить, - обратился к нему председатель. Диссертант встал. Он был бледен.
- Установка сейчас не совсем в порядке, - начал он прерывающимся голосом. - Я хотел повысить точность... разобрал... хотел усовершенствовать... Но эффект существует. Я уверен...
Наступила зловещая тишина. Председатель растерянно смотрел то на одного, то на другого члена совета. Кто-то предложил отложить защиту и создать комиссию для проверки поступившего заявления.
- Не знаю, каковы оказались конкретные результаты деятельности комиссии, - продолжал Олег, - но повторная защита не состоялась. Через некоторое время диссертант уволился по собственному желанию и куда-то уехал.
Олег рассказывал очень образно, чуть ли не в лицах изображая диссертанта, председателя, оппонентов.
- Все это очень интересно, - сказал я, глядя на Олега с недоумением, - и рассказываешь ты, как будто сам присутствовал на защите, но какое это имеет отношение к нашим делам?
- Я действительно случайно оказался на защите и был свидетелем скандала. К нам эта история имеет некоторое отношение. Фамилия диссертанта - Листопад, да, Андрей Филиппович Листопад. А разоблачил его Виктор Бойченко.
Олег смотрел на меня с любопытством, слегка прищурив глаза, наклонив немного голову набок. Ему, видимо, было интересно, как я прореагирую на фамилии Бойченко и Листопада, которые он произнес нарочито спокойным тоном.
А на меня эти фамилии подействовали, как удар электрического тока. Листопад и Бойченко!.. Так вот что между ними произошло! И тут же я начал сомневаться.
- Но, позволь, позволь, Олег. Как Листопад мог на такое решиться? Неужели он не знал, что результаты любой работы, а уж тем более открытие нового эффекта проверяются в десятках лабораторий и у нас и за рубежом. Любая фальсификация обречена на провал и притом очень скорый, физика знает несколько таких случаев, и все они окончились позором. Разоблачение фальсификаций неизбежно.
- Я сам об этом думал, - ответил Олег. - Дело в том, что года за два до защиты в одном малораспространенном журнале появилась теоретическая статья, в которой предсказывалось существование нового эффекта. Листопад, видимо, прочел эту статью и поверил в нее, не заметив грубой ошибки. Думаю, что свои измерения он обрабатывал как бы под гипнозом этой статьи. Обрабатывал необъективно, так, чтобы эффект получился, веря, что он действительно существует.
- Хорошо, это еще можно допустить. Но есть другой вопрос. Почему Виктор, когда заметил подлог, подтасовку вольную или невольную, все равно, не сказал об этом сразу, до защиты?
- Вот тут и проявилась полностью его "милая" натура. Просто сказать - неинтересно. Куда привлекательнее выступить на ученом совете, оказаться в центре внимания академиков, профессоров... Упустить такую возможность Бойченко не мог.
- Вот так история, - сказал я растерянно.
Прошло несколько минут. Я не мог собраться с мыслями. История с защитой меня потрясла. Фальсификация, подтасовка результатов эксперимента... Какая мерзость!
- Олег, почему же ты раньше об этом не рассказал?
- Понимаешь, вначале, когда Бойченко приехал, я не хотел осложнять отношения в лаборатории. Потом, когда Виктор погиб, рассказать - означало обвинить Листопада...
- А сейчас? Что изменилось? Олег, давай начистоту, ты... ты допускаешь, что Листопад мог это сделать?
- Сейчас? Сейчас доказано, что все, кроме Листопада и Брегвадзе, непричастны к гибели Виктора. А ведь у Листопада были все основания ненавидеть Бойченко. Тот его опозорил, всю жизнь ему сломал. Листопад уже нежился в лучах славы, видел себя доктором наук...
Я сидел потрясенный, а Олег продолжал говорить медленно, останавливаясь, как бы размышляя вслух.
- ...Заранее обдуманное убийство? Нет, это я отвергаю. Но Листопад мог встретить Бойченко на дороге. Нахлынули воспоминания, вспыхнула старая ненависть. Он импульсивно, не думая, ударил ногой...
- Нет, не верю, он не мог это сделать!
- Правда, отношения Брегвадзе и Бойченко, - продолжал Олег, - также оставляли желать лучшего...
- Чепуха! Ты имеешь в виду ревность? Может быть, ты и Гиви подозреваешь?
- Гиви? - переспросил Олег. - Давай рассуждать вместе. Гиви по уши влюблен в Марину. Ради нее он бросил в Москве интересную, перспективную работу. Приехал сюда в горы. Работает здесь не по специальности, по существу, лаборантом. И тут появляется Бойченко - красивый, остроумный, веселый. Оказывается, Марина с ним давно знакома, они на "ты". На глазах у Гиви Марина кокетничает с Виктором, бродит с ним по горам. Гиви обижен, оскорблен в лучших чувствах. Если думать в этом направлении, то легко себе представить, как Виктор и Гиви встретились на дороге, повздорили. Гиви вспыльчивый, горячий... Конечно, это не было заранее обдумано...
Олег умолк.
- Нет, не хочу, не могу поверить, что Листопад или Гиви могли это сделать, - сказал я немного погодя.
- Мне тоже не верится, - ответил Олег, - но "верю - не верю" - плохие аргументы. Ты не веришь, я не верю, а кто-то третий возьмет и поверит. Как ты будешь ему возражать? Что ты скажешь? Что знаешь Листопада полтора года, а Брегвадзе я того меньше - полгода. Скажешь, что оба добросовестно относились к своим обязанностям, не совершали за это время аморальных поступков? Напишешь каждому положительную характеристику? Олег помолчал с минуту, потом встал.
- Уже поздно, спать пора. Пойду-ка я к себе.
- Погоди, успеешь. У меня еще один вопрос. Почему ты именно сегодня спросил Листопада, не встречался ли он раньше с Бойченко? Ведь если он действительно виновен, то твой вопрос мог только насторожить его.
- Не совсем так. Допустим, что завтра или через несколько дней выяснится какое- нибудь обстоятельство, которое снимет все подозрения с Гиви, и останется один Листопад. Но это еще не доказательство его вины. Будут только подозрения - есть мотив преступления, нет другой версии, но все это еще не доказательство. Свидетелей не было. Доказательств преступления нет и не будет. Что тогда делать?
- Ну, а что может дать твой вопрос?
- Не торопись. Если Листопад и виновен, то он тем не менее не является опытным преступником. Человек он слабый, нервы шалят. Вспомни, как он вел себя сегодня после ужина настоящую истерику закатил. Вопрос, который я задал, показал, что его прошлые взаимоотношения с Бойченко известны. Тем самым он попадает в центр внимания, все вот-вот должно открыться. В этой ситуации нервы могут не выдержать, и он совершит какой-нибудь необдуманный поступок, выдаст себя или, может быть, попросту признается. Вот на это я и надеялся, да и сейчас еще надеюсь.
- Олег, я тебя не понимаю. Только что ты говорил, что не веришь в виновность Листопада, а сам пытаешься его уличить. Да еще как! Задать такой вопрос теперь! Ты подвергаешь его пытке. Предположи, что он невиновен, как звучит тогда твой вопрос? Как ты мог?