- Через эту толпу? - ужаснулся я.
- Нет, через служебный вход. Я же говорила, что меня здесь знают.
Мы зашли за угол, и моя проводница нырнула в подворотню.
- Только умоляю, - сказала она, - не называйте меня при людях Светланой Николаевной.
- Хорошо, - согласился я. - Буду вас называть товарищ Воропаева.
- И прошу хотя бы сегодня говорить мне "ты".
- Понял. "Ты, товарищ Воропаева..."
- Пришли, - сказала она, открывая тяжелую, крашенную суриком дверь.
Через две минуты мы сидели за столиком в самом углу. В зале было почти темно; кроме трех-четырех тусклых плафонов, другого освещения не имелось, окна плотно зашторены. Я понял, почему директор не слишком боится разоблачения.
Музыка гремела так, что я не знал, услышим ли мы друг друга. По-моему, мы были единственными, кто сидел: все остальные танцевали. К нам подошел официант и поставил на стол два стакана с каким-то напитком. Я догадался, что это, вероятно, обязательный коктейль - своеобразная минимальная плата за посещение.
- Что вы тут собираетесь искать? - крикнула мне в самое ухо Воропаева.
Я пожал плечами:
- Понятия не имею! Кого-нибудь, с кем у Латынина могли здесь быть дела!
К нашему столику подсел парень с комсомольским значком на рубашке и протянул мне руку.
- Семенов! - едва расслышал я.
- Это председатель совета кафе! - что есть силы закричала Светлана.
Я ронял, но показал пальцами на уши: ничего не слышно! Семенов кивнул головой и куда-то ушел. Через несколько минут рок сменился тихой танцевальной мелодией.
- Так лучше? - спросил он, подсаживаясь снова.
Я кивнул.
- Света мне сказала, что вы хотите кого-то здесь найти? Я снова пожал плечами. Похоже, придется хотя бы в самых общих чертах изложить им историю латынинского грехопадения.
- Есть тут кое-какая фарца, - сказал, выслушав меня, Семенов. Немного, но есть. Вон сейчас сидит парочка. - Он показал на столик в противоположном углу. - Только вряд ли они будут с вами откровенничать. Такой народ...
- Попробуем, - сказал я. - А вы сейчас отсядьте от нас, если можно, чтобы не компрометировать... Кто кого - я не уточнил.
- Ну, желаю удачи, - засмеялся он.
- Пойдем танцевать? - предложил я Свете.
- Пойдем, - согласилась она. - Хочешь, я возле их столика подверну ногу?
- Тебе не директором школы надо быть, - сказал я убежденно.
- А кем, завроно?
- Нет, Мата Хари.
Танцевала она легко и очень пластично. Я рядом с ней казался себе неуклюжим медведем.
- Ox! - сказала Светлана, очень натурально запрыгала, заковыляла на одной ножке прямо к интересующему нас столику и упала там на свободный стул.
- Что такое? - крикнул я, бросился к ней и усердно принялся растирать ей лодыжку. Она смотрела на меня сверху лукавыми глазами.
За столом сидели двое. Брюнет в джинсовой рубашке с короткими рукавами и блондин в майке с какой-то надписью. Ничего подробней при таком освещении рассмотреть было невозможно.
- Можно, мы у вас минутку посидим? - спросил я их. - А то, пока танцуют, через зал не пройдешь.
- Сидите, - лениво процедил брюнет. Оба они не спускали глаз со Светланы. "Вот это директор! - подумал я. - Какое воздействие на молодежь!" Но мне нельзя было терять времени.
- Где такие рубашечки дают? - спросил я брюнета. - В сельпо?
Он довольно кивнул:
- В нем.
- Давно хочу прикупить себе такую, - сказал я. - Нет на примете?
- Сейчас нет, - ответил он. Дескать, но были и будут.
- А джинсов нет? - спросил я заинтересованно. - Только классных, фирменных.
Они переглянулись.
- Это можно поискать, - сказал наконец блондин.
- И почем?
Мне показалось, что брюнет сделал какое-то движение головой.
- Руль шестьдесят, - произнес как бы нехотя блондин.
- Дорого! - сказал я убежденно. - У меня клиент есть, так он гонит по рубль сорок. Сашку знаете, Латынина?
Они снова переглянулись.
- Знаем...
- А вы у него, что ль, берете? - догадался я.