— Через постель ты погашаешь пени, — зло усмехнулся Валдис. — И буду я тебя трахать до тех пор, пока не получу свои четыре «штуки»!
— Неужели ты со всеми так?..
— Могу обрадовать — ты исключение.
Стасис и представить себе не мог, что когда-нибудь в своей довольно спокойной жизни окажется в столь известном здании на Лубья. Сам по себе сей факт ничего плохого еще не означал, если бы его не «пригласили» сюда в несколько неожиданном качестве.
— Итак, Петраускас… — сидящий перед Стасисом по другую сторону стола Радченко сделал подобающую ситуации внушительную паузу, непонятно зачем взялся за узел галстука.
— Не сбежал! — одобрительно улыбнулся Стасис.
— Что? — моргнул следователь.
— Я говорю: галстук ваш, к счастью, на месте!
Радченко перевел взгляд па стоящего у окна Крийзимана. Тот зло хмыкнул, отчего его прыщавое лицо стало еще противнее, пожал плечами: «А кого ты ожидал увидеть?»
— Господин Петраускас, вы ясно представляете себе, по подозрению в чем вас задержали? — с некоторым сомнением поинтересовался следователь.
Подозреваемый тоскливо зевнул, через решетку распихнутого окна глянул во двор. На карнизе окна напротив радостно щебетал воробышек. Стасису показалось, что тот посмеивается над ним, — до чего нелепо, ирреально было вес происходящее в этой комнате.
— Горечь утраты рвала в клочья его большое, свободолюбивое сердце, буркнул он едва слышно.
— Чего? — не понял Радченко.
— Я говорю: да здравствует эстонская полиция!
Следователь откинулся на спинку кожаного кресла, улыбнулся уголками тонких губ, полюбопытствовал:
— Паясничаешь?
— В меру своих ограниченных возможностей, — Стасис брякнул по столу наручниками.
— Хочешь снять их на время допроса?
— Вам-то по барабану мое желание. Эксперты небось уже установили, что несчастных младенцев месил человек, неплохо владеющий приемами рукопашного боя. Следовательно, я потенциально опасен и без оружия. Странно, как еще и ножки в кандалы не заковали — и на том спасибо!
Крийзиман сложил руки на груди; в глазах сверкнул алчный огонек — он бы заковал!
— Каяться начинаешь?
— Че? — скривился Стасис.
— Ну, ты ведь признал, что избил этих парней, — пояснил Радченко.
Стасис безразлично пожал плечами:
— А я и не собираюсь отнекиваться. Да, пришли в конце рабочего дня эти редиски в количестве четырех штук и стали приставать: «Дай десять центов не то в морду получишь!» А центики-то у меня трудовые; это морда халявная, от родителей в наследство досталась…
— Прекрати кривляться, подлец! — взревел Крийзиман, багровея.
— Не буду, не буду, — тут же пообещал Стасис, виновато моргая.
В порыве бессильного гнева Крийзиман кинулся к наглому задержанному, устрашающе завис над ним, хлопнув ладонями по столу.
— Ваше высокоблагородие, только не надо ногами по голове, — вежливо попросил Стасис, глядя в его налитые кровью (и вином) глаза. — Я этого с детства не люблю.
— Крийзиман, — тихо, но твердо окликнул Радченко неуравновешенного помощника. — Пусть поприкалывается — недолго осталось.
Крийзиман с трудом оторвался от стола и вернулся к окну.
— Что значит — недолго? — уже вполне серьезно поинтересовался Стасис.
— Ну вот, — улыбнулся Радченко. — Он и растерял свою наглость.
— И все же!..
Радченко широко зевнул, потянулся до хруста, кинул взгляд на бумаги перед собой.
— Дело-то твое довольно ясное. Остается лишь уяснить кое-какие детали…
— Ничего себе детальки! — возопил Стасис. — А вам, ребята, не хочется выяснить, кто же ухрюкал тех болванов? Или решили на меня все списать?
— Что-то не пойму я, — нахмурился следователь. — Ты ведь, кажется…
— Креститься надо! До него только начинает доходить, что он чего-то не понял! Я же сразу сказал, что не убивал их. Или в моей жизни была острая нехватка тюремной обстановки?
Радченко озадаченно почесал переносицу.
— Крийзиман, ты проверил картотеку?
— Да, — глухо отозвался тлеющий помощник. — Нет ни него ничего.
— Хм…
— Более того, — глаза Стасиса блеснули озорством. — В августе девяносто первого, когда возле Тоомпеа водружали противотанковые валуны, я организовал в Ласнамяэ рытье противотанковых…
— Национальный герой, значит? — усмехнулся Радченко.
— Ну… — Стасис скромно потупился. — А мой литовский дедушка…
— Я понял, — поспешно кивнул Радченко. — Это у вас наследственное… Мы обязательно учтем поведанные тобой факты. А пока, раз уж ты отрицаешь нашу версию, расскажи, как там все было. Только серьезно.
Стасис сосредоточенно почесал подбородок.
— Ну, приперлись они будто бы «тачку» ремонтировать…