— Все, трогаемся, — подвел черту Ренат. — В путь, в путь. Нас ждет великолепный отпуск, путешествие в юность. Снимем домик в Камышевске, там полная нирвана, будем вставать поздно, пить на завтрак пиво, закусывать хлебом и огурцами. Ловить рыбу, загорать. Спать в саду под старыми сливами и рассматривать перед сном созвездия. А раз в неделю станем ездить в Нововладимир, на танцы. Помните, у них по субботам бывали в клубе танцы?
— Это где мы подрались с местными? Тебе еще нос сломали…
Расплатившись, они двинулись к выходу. Тут-то Дима и взял со стола, который перед этим занимала компания угрюмых молодых людей, слегка помятую, но свежую газету.
— Блин! — вдруг воскликнул Дима, просматривая на ходу первую страницу. — Откуда я вдруг знаю фамилию Трупин?
— Трупин? — удивился Семен. — Смешно, но и я где-то такую слышал… А чем он знаменит?
— Да вот, — Дима потыкал пальцем в газету, — пишут, что убили какого-то Трупина.
— Убили? А где? — поинтересовался Семен.
— Московская газета. Сегодняшняя. Эти серьезные парни, которые только что уехали, оставили ее на столе. Значит, они едут быстрее нас, если газета у них сегодняшняя… Интересно, куда торопятся?
— Трупин! — Ренат живо схватил газету, и, близоруко прищуриваясь, пробежал глазами заметку. — Трупин…
— Характерная фамилия для покойника, — заметил Дима.
— Как же вы не помните! — Ренат потряс газетой в воздухе.
— У него офис в том же здании, что и мой. И на том же этаже.
Когда у меня собирались, перед отъездом, мимо его двери проходили, должны были видеть табличку. Операции с ценными бумагами, кредитование. Короче, люди, у кого большие «бабки», нанимают его, чтобы он из больших «бабок» сделал немножно больше.
— Ничего я не видел, — возразил Семен.
— Ну как же, как же?.. Помнишь, ты еще сказал, что куртку об ручку двери порвал, а у моей секретарши ниток с иголкой не нашлось, и я ей еще говорю: «Сходи к Трупину, может, у его референтки найдется»…
— А я вообще позже всех пришел, — напомнил Дима. — Я и про рваную куртку не знаю…
— Вот, смотри, — Семен выставил плечо, чтобы был заметен расползшийся шов.
— Эка тебя угораздило. А почему не зашил до сих пор?
— Так у Трупина дверь была закрыта, и он, и секретарша, и сотрудники уже ушли, — оправдываясь, пояснил Ренат.
— У меня нитки есть, спросили бы… — предложил Дима.
— Подожди, а когда его убили? — вдруг спросил Семен.
— Вчера… Вот тут написано, — Ренат склонился над газетой, — «киллер проник незамеченным», «оглушил и сделал контрольный выстрел в голову через подушку»… Где киллер раздобыл подушку, разве с собой принес? «Выстрела никто не слышал»… «Видели отъезжающий джип»… Ага! Вот написано — около восьми вечера…
— Вчера, ровно в восемь, мы выехали из Москвы…
— Значит, его грохнули как раз тогда! — воскликнул Дима.
— Похоже на то… — согласился Семен.
— Мы едем или нет? — прикрикнул Ренат. — Еще километров сто надо сделать, если хотите ночевать в мягких постелях с чистым бельем…
— Но интересно же… Мы как раз все собрались у тебя, а за стенкой происходило убийство…
— Ты писатель, ты и думай, — посоветовал Ренат. — Может, сюжет для нового романа.
— Я детективы не пишу.
— А что ты пишешь? — Что-то вроде… «Тропик Рака» Генри Миллера читал?
— Нет. Но название не нравится.
— Философствующая эротика, — пояснил Дима. — Если б не философия, была бы порнография.
— А я вот, мужики, — сообщил Семен, когда они уже ехали по шоссе. — Не читал там, как его, «Тропик»…
— В смысле раком… — хихикнул Ренат.
— Но кино всякое смотрел, — Семен замялся и решительно, не без внутренней борьбы, подтвердил, — порнографическое. У сына нашел, отобрал… и не удержался, в «видик» кассету вставил. И, поверьте, почти двадцать лет женат, а разные позиции только тогда и увидел. Нет, серьезно, — обиженно воскликнул он, заглушенный хохотом спутников. — Зачем все эти тропики и раки нужны, если ты на самом деле любишь женщину? С ней и так хорошо.
— Почти двадцать лет любишь? — кашляя от смеха уточнил Дима. — Тогда тебе никакие позиции уже не помогут.
— Двадцать… нет, почему, семнадцать, мы встречаться начали еще в институте…
— И в одной позиции — семнадцать лет? — Дима покрутил у виска пальцем, продолжая ржать. — Лучше на нарах отсидеть такой срок.
— У нас трое детей. Младшая — забавная такая…
— Не сомневаюсь… Ренат! — Дима хлопнул его по плечу. — Мы упустили парня, мы его проглядели. Он так и помрет безгрешным. В первом же городе, где найдется хоть одна приличная шлюха…
— Да затихнись ты! — рявкнул вдруг Ренат. — Видишь, менты тормозят? А менты на трассе, тем более если ты в джипе… Руки за голову, ноги… Ты давно раздвигал ноги пошире?..
— За это можно и в хлебало получить, — перестав смеяться, сказал Дима.
— Тихо… — приказал Ренат, прижимая машину к обочине. — Ты только тихо теперь. Меня раз в месяц непременно обшмонают, так что я сейчас со знанием дело говорю — тихо веди себя, и все обойдется…
— Ренатик, — ласково сказал Семен, — что ж ты мне раньше не сказал? У меня регулярно обедает один очень ответственный… То ли ФСБ, то ли МВД. Говорят, он может со временем стать, страшно сказать кем. Так я его попрошу, он сделает тебе мигалки… Помигаешь, и все отдадут честь…
— Вот уж свою честь я бы никому не отдал, — гордо сообщил Дмитрий. — Кстати, а тачка у них обыкновенная, без всяких опознавательных знаков, даже той самой мигалки нет. Может, послать их куда?
— Димка, я читал в газете, не помню название, это специальные такие патрули, на обыкновенных машинах, чтобы водителей обмануть. Ренатик, по-моему, они ждут, когда ты сам выйдешь из машины и подойдешь к ним, — заметил Семен, наблюдая, как человек в милицейской форме нетерпеливо похлопывает сам себя жезлом по ляжке.
— Интересно, кому нужны деньги — мне или ему?
— Ты скорость превысил?
— Ерунда. Не настолько, чтобы… А вот пиво я зря пил.