— Не надо, — жестко сказал Дэн. — Если любит Софию, то и без психиатров ее замуж возьмет.
«Ну, не все же приворожены, как ты», — ехидно сказал внутренний голос. А я вздохнула и ответила Дэну:
— Все равно мать явно нуждается в медицинской помощи, верно?
Дэн подумал и нехотя кивнул:
— Ладно.
А Данила тем временем порылся в записной книжке, натыкал номер и заговорил:
— Борис Карлович? Это Данила, мы у вас ремонт делали. Да, все в порядке. Спасибо. Борис Карлович, я к вам по делу, ничего? Да нет, у знакомых с родственницей проблемы, не посмотрите ее? Да. Ну, я таких подробностей не знаю, если честно, потом уж родственники все объяснят. Да. Да, — тут он прикрыл трубку рукой и взглянул на меня: — Завтра, в одиннадцать утра у него окно. Устраивает?
— Ну, я даже и не знаю, — засомневалась я. Вдруг не сможем мать уговорить к тому времени?
Парень возмущенно посмотрел на меня и сказал:
— Послушайте, на другое время у него по записи пациенты! Или в одиннадцать, или никак.
— Хорошо, — вздохнула я.
Парень отнял ладонь от трубки и ответил:
— Да, Борис Карлович, время устраивает. Фамилия пациентки? Сейчас, — он вопросительно посмотрел на меня.
— Потемкина, — быстро подсказала я. — Потемкина Ольга Алексеевна.
Данила послушно повторил за мной материно имя, поблагодарил врача и нажал на отбой.
— Ну все, завтра в одиннадцать в «Виртус», частную клинику, врач Крамской Борис Карлович, вам назначено.
— Спасибо, — кисло поблагодарила я.
— Могу я надеяться, что вы Соне ничего не скажете? — сухо спросил он.
— А отчего бы ни сказать? — так же сухо поинтересовалась я. — Должна ж она знать, за кого замуж выходит.
— Я не уверен, что она правильно поймет, — поморщился Данил.
— Я и то, видимо, все неправильно понял, — заметил Дэн. — Не понять мне такой безумной любви, ты уж извини.
— Я на ней жениться собираюсь, какие еще доказательства моих чувств нужны?
Дэн внимательно посмотрел на него, после чего медленно сказал:
— Послушай, мать мы завтра проверим. Но просто так мы теперь тебе Софию не отдадим. Если любишь ее — тебе это придется доказать.
— Я все понял, — скучным тоном сказал Данил. — Я могу идти?
— Разумеется, — пожал плечами Дэн.
Пока он молча обувался, я стояла над ним и горячо лепетала оправдания. Мне правда было до жути неудобно, что мать так с ним обошлась. И то понятно, чего он так разобиделся, вы б тоже обиделись, коль вас с порога балалайкой отходили.
— Да ладно, я ж не зверь, все понимаю, — Данил наконец поднял на меня глаза и взялся за ручку двери. — С кем не бывает, но мать все же проверьте, ладно?
— Хорошо — хорошо! — горячо заверила я его, обрадованная некой теплоте в голосе. — А вы завтра заходите, все и узнаете.
— Да мне Сонька скажет, — хмыкнул парень. — Всего доброго, рад был познакомиться.
— Пока, — кивнул Дэн.
Я вздохнула и тоже покивала. А что мне еще оставалось делать?
Только за женихом закрылась дверь, как я рысцой ринулась искать сестричку. Та нашлась в ванной.
— Ты чего тут делаешь? — нервно спросила я. — Чего к народу не идешь?
Сонька подняла на меня несчастные зареванные глаза и сказала:
— А где Данилушка?
— Ушел твой Данилушка, — отмахнулась я. — Пошли в кух…
Сонька на полуслове опустила лицо в уже порядком подмоченное полотенце и горько, навзрыд, зарыдала.
— Господи, — тяжко вздохнула я и присела рядом. — Ну что такое с тобой, а?
Сонька поревела еще пару минут, после чего приподняла лицо и глухо спросила:
— Он на мне не женится теперь, да?
— Да как это не женится? — воскликнула я. — Конечно женится.
Сонька взглянула на меня красными глазами:
— Ты меня за дуру держишь, да?
Я на минуту смутилась, после чего взяла себя в руки и твердо сказала:
— Ну, коль ты у нас больно умная, то мигом умывайся холодной водой, и поговорим.
— О чем? — глухо вопросила она.
— О женишке твоем! — я выразительно посмотрела на нее.
— Ну говори, — буркнула Сонька. — Потом умоюсь.