- О Боже, это он! - прошептал Кристианссон. - Этот кровосос...
Квант ничего не сказал. Упрямое выражение его лица говорило о том, что он полон решимости не дать себя запугать.
- Ага, - сказал Гюнвальд Ларссон. - Явились, несчастные тупицы?
- Что вы хотите?.. - начал Квант и внезапно осекся, потому что человек, сидящий за письменным столом, быстро поднялся.
- Я хочу уточнить одну маленькую техническую подробность, - дружеским тоном сказал Гюнвальд Ларссон. - В двадцать три часа десять минут седьмого марта к вам поступил вызов на пожар по адресу Рингвеген, 37 в Сундбюберге. Помните?
- Нет, - нагло заявил Квант. - Я этого не помню.
- Прекрати мне лгать! - зарычал Гюнвальд Ларссон. - Вы выезжали по тому адресу или нет? Отвечай!
- Кажется, да, - сказал Кристианссон. - Мы туда выезжали... Я что-то такое припоминаю. Но...
- Что "но"?
- Но там ничего не было, - закончил Кристианссон.
- Не говори больше ни слова, Калле, если не хочешь оказаться в дураках, - шепотом предупредил его Квант.
Гюнвальду Ларссону он сказал:
- Я этого не помню.
- Если хотя бы один из вас солжет мне еще раз, - заорал Гюнвальд Ларссон громовым голосом, - я лично зашвырну вас в самый забитый полицейский участок в Сканёр-Фальстербу! Можете лгать в суде, везде, где угодно, но только не здесь! О Боже, да сними ты наконец свою фуражку, идиот!
Квант снял фуражку, сунул ее под мышку, взглянул на Кристианссона и многозначительно сказал:
- Это была твоя ошибка, Калле. Если бы не твоя чертова лень...
- Но ведь именно ты не хотел, чтобы мы вообще туда ехали, - возразил Кристианссон. - Ты сказал, что ничего не слышно и нам нужно вернуться. Ты говорил, что с рацией что-то случилось.
- Это совсем другое дело, - пожав плечами, сказал Квант. - Мы ведь не можем исправить рацию. Это не входит в обязанности рядового полицейского.
Гюнвальд Ларссон сел.
- Рассказывайте, - коротко приказал он. - Быстро и понятно.
- Я был за рулем, - сказал Кристианссон. - Мы приняли вызов по рации...
- Сигнал был очень слабый, - перебил его Квант.
Гюнвальд Ларссон бросил на него строгий взгляд и сказал:
- Давайте поживее. И помните, что ложь не становится правдой от того, что ее повторяют.
- Ну, ладно, - решился Кристианссон, - мы поехали по тому адресу, Рингвеген, 37, в Сундбюберге, там действительно стояла пожарная машина, но пожара не было, в общем, ничего не было.
- За исключением ложного вызова, о котором вы просто-напросто не доложили. Из-за вашей лени и тупости. Я прав?
- Да, - промямлил Кристианссон.
- Мы тогда очень устали, - пытаясь разжалобить Ларссона, сказал Квант.
- От чего?
- От долгого и напряженного дежурства.
- Неужели? - поинтересовался Гюнвальд Ларссон. - Сколько человек вы задержали за время вашего патрулирования?
- Ни одного, - ответил Кристианссон.
Возможно, это не так уж и хорошо, зато правдоподобно, подумал Гюнвальд Ларссон.
- Была отвратительная погода, - сказал Квант. - Плохая видимость.
- У нас заканчивалось дежурство, - попытался оправдаться Кристианссон.
- Сив была серьезно больна, - сказал Квант. - Это моя жена, - добавил он как бы для справки.
- И к тому же там ничего не было, - повторил Кристианссон.
- Да, конечно, - медленно сказал Гюнвальд Ларссон. - Там ничего не было. Ничего, кроме ключевого доказательства в деле о тройном убийстве.
Потом он заорал:
- Вон отсюда! Убирайтесь!
Кристианссон и Квант выбежали из кабинета. Теперь они уже мало напоминали живописную скульптурную группу.
- О Боже! - простонал Кристианссон, вытирая пот со лба.
- Послушай, Калле, - сказал Квант, - я предупреждаю тебя в последний раз. Ты не должен ничего видеть и слышать, но уж если что-то увидел или услышал, то, умоляю тебя, докладывай об этом.
- О Боже, - тупо повторил Кристианссон.
В последующие двадцать четыре часа Гюнвальд Ларссон тщательно, шаг за шагом, восстановил всю цепочку событий и ему даже удалось достаточно понятно сформулировать свои мысли на бумаге. Выглядело это следующим образом.
7 марта 1968 года, в 23.10 в доме на Шёльдгатан возник пожар. Официальный адрес дома Рингвеген, 37. В 23.10, в тот же самый день и год неустановленное до сих пор лицо позвонило в пожарную часть Сольны-Сундбюберга и сообщило о пожаре на Рингвеген, 37. Поскольку в Сундбюберге есть улица Рингвеген, пожарные выехали по этому адресу. Одновременно в установленном порядке сообщения о предполагаемом пожаре были переданы в полицию и центральную диспетчерскую Большого Стокгольма для того, чтобы избежать дублирования. Приблизительно в 23.15 патрульный Цакриссон позвонил в центральную диспетчерскую из телефона-автомата на Розенлудсгатан и сообщил о пожаре на Рингвеген, 37, не указав при этом, о каком районе города идет речь. Поскольку дежурный в центральной диспетчерской только что получил сообщение из Сольны-Сундбюберга, он решил, что это тот же самый пожар, и сказал патрульному Цакриссону, что пожарная машина выехала и уже должна быть на месте пожара. (Она действительно уже стояла на Рингвеген, но в Сундбюберге.) В 23.21 патрульный Цакриссон снова позвонил в центральную диспетчерскую, теперь уже по спецтелефону срочного вызова. Так как на этот раз, по его собственным словам, он сказал: "Пожар! Пожар на Шёльдгатан!", ошибки не произошло. В результате пожарные выехали на Рингвеген, 37, в Стокгольме, другими словами, к дому на Шёльдгатан.
Патрульный Цакриссон не звонил в пожарную часть Сольны-Сундбюберга. Это сделал кто-то другой.
Выводы. Пожар возник в результате поджога, совершенного при помощи химического зажигательного устройства с часовым детонатором. Если показания патрульного Цакриссона верны, это устройство было помещено в квартире Мальма самое позднее в 21.00. В этом случае часовой механизм был установлен на три часа. За столь долгое время злоумышленник мог спокойно исчезнуть в любом направлении. Человек, спланировавший пожар (либо подстрекатель [так], если таковой существует), был единственным, кто мог знать, что пожар должен начаться в 23.10. Таким образом, вероятнее всего, именно это лицо позвонило в пожарную часть Сундбюберга.
Вопрос № 1: Почему это лицо позвонило не в ту пожарную часть, в которую следовало звонить?