— Полагаю, что битва в конце времен — всего-навсего миф. Вальхалла — чертог убитых, павших в бою храбрых воинов, которые, служа Одину, там пируют в ожидании Рагнарека, чтобы в последний раз сразиться со злом. Считается, что Вальхалла где-то на западе, за пределами известного мира. И потом в тексте, помещенном под картой Винланда, вовсе не говорится о том, что Харальд вместе со своими сподвижниками погиб в битве, проходившей в конце времен.
— А что ты скажешь о сокровище Миклагарда, которое, согласно приведенному тексту, Харальд доставил в Вальхаллу?
— Вот на этот вопрос не могу ответить.
— Джереми, а мой Стурлусон у тебя?
Джереми молча передал Марии книгу, больше известную как «Круг земной», и снова углубился в свои бумаги. Она вяла книгу и показала обложку Костасу. На обложке был изображен всадник в кольчуге, шлеме и с большим щитом.
— Крестоносец? — Костас вопросительно поднял брови.
— Не совсем. Это — изображение викинга, взятое с норвежского гобелена двенадцатого столетия, изготовленного примерно через сто лет после гибели Харальда Хардрада. Оружием викингов был боевой топор, на рисунке он не показан. Портрет Харальда Хардрада до нас не дошел, а скорее, его и не было, но, глядя на это изображение, можно представить себе, как выглядел Харальда и его люди тоже. Норвежские воины служили в варяжской гвардии Восточной Римской империи, а перед тем как оказаться в Константинополе, бесчинствовали в Европе и даже совершали морские набеги на Францию и Италию. Но, оказавшись в Константинополе, они переняли культуру и обычаи византийцев, освоили их язык. Харальд даже участвовал в походе в Святую Землю.
— В Святую Землю? — недоверчиво спросил Костас. — Я полагал, что крестовые походы начались только в конце одиннадцатого столетия, спустя годы после гибели Харальда.
— Харальда Хардрада можно считать первым крестоносцем, — сказала Мария, блеснув глазами. — Конечно, он был язычником и об искуплении грехов даже не помышлял, но он служил интересам христианской церкви, пытавшейся прибрать Святую Землю к рукам. В 1036 году византийский император Михаил заключил соглашение с египетским калифом о восстановлении церкви Гроба Господня, храма в Иерусалиме на месте распятия Иисуса Христа. Годом позже Харальд Хардрада во главе отряда варяжской гвардии сопровождал в Иерусалим византийских мастеровых, которым надлежало восстановить эту церковь. Впрочем, поход сопровождался и военными действиями, и гвардейцев Харальда Хардрада можно приравнять к будущим крестоносцам — это были высокие светловолосые всадники, вооруженные до зубов. Города и крепости, что встречались на их пути, сдавались без боя. К тому же Харальд очистил местность от распоясавшихся разбойников. Он следовал наказам христианского императора и даже совершил омовение в Иордане, как правоверный пилигрим.
— К этому можно добавить, — включился в разговор Джереми, снова оторвавшись от своих ученых занятий, — что, побывав в Иерусалиме, Харальд по распоряжению византийского императора отправился освобождать Италию и Сицилию от арабов, которые в те времена были настолько сильны, что вторглись даже в Испанию. Харальд воевал под знаменами византийцев в интересах христианской церкви. Византийцы называли своих врагов «сарацинами», так позже стали называть арабов и крестоносцы. Военные действия Харальда Хардрада против арабов стали первыми вооруженными выступлениями христиан против магометан. Крестоносцы лишь пошли по его стопам. Харальд был даже более харизматическим предводителем христиан, чем Ричард Львиное Сердце и Балдуин, граф Фландрии.
— Лихой парень, — заметил Костас. — Но ведь вы же говорили, что он норвежец.
— О нем подробно рассказано в «Саге о короле Харальде», написанной исландским поэтом Сиорри Стурлусоном. — Мария продемонстрировала книгу, полученную от Джереми. — Эта сага — часть «Круга земного», истории норвежских королей. В книге приводится описание внешности Харальда. Это был высокий человек со светлыми волосами, длинными усами и пушистой окладистой бородой, настоящий викинг. Он родился в 1015 году, а его настоящая фамилия — Сигурдсон. Хардрада, что значит «суровый», — прозвище, поученное им в зрелые годы. А вот солдатом Харальд стал еще в отрочестве. Когда ему было всего пятнадцать, он принял участие в битве при Стиклестаде, сражаясь на стороне своего брата, короля Олава Святого, который в период междоусобицы выступил против другого норвежского войска. Однако в этом сражении Олав Святой был убит, а его войско разгромлено, и Харальду пришлось бежать в Швецию. Затем он подался в Новгород, где служил наемником у князя Ярослава, а затем вместе с ним перебрался в Киев.
— А зачем Харальд подался в Константинополь? — поинтересовался Костас.
— Хотел как следует заработать. Видно, Ярослав мало ему платил. Оказавшись в Константинополе, Харальд — тогда ему было около восемнадцати — поступил в варяжскую гвардию. Он быстро продвигался по службе и в конце концов стал атрологом, командиром гвардейцев. Затем, как я уже говорила, он совершил ряд военных походов под знаменами византийского императора. В 1042 году Харальд, прихватив с собой немалые ценности, покинул Константинополь, чтобы стать королем Норвегии. Он правил этой страной двадцать четыре года, покорил Данию. Он хотел покорить и Англию, но потерпел поражение в битве при Стэмфорд-Бридже от войск английского короля Гарольда. Карьера Харальда Хардрада была от начала и до конца замешана на крови, и он стал одним из богатейших правителей своего времени.
— Вполне вероятно, что Харальд побывал и на Винланде, — предположил Джереми. — В Исландии, да и в Гренландии тоже, были норвежские поселения, и Харальду вполне могло прийти в голову распространить свое влияние дальше на запад. К тому же дальнее путешествие по бескрайним морским просторам, завершившееся открытием новых земель, принесло бы ему новую славу, закрепило бы за ним репутацию бесстрашного воина и искателя приключений.
— Не один Харальд стремился открыть новые земли на западе, — уточнила Мария. — В одной из исландских хроник рассказывается о том, что этой же целью задался и епископ Гренландский. Но, отправившись в путешествие, он пропал.
— А вот если Харальд добрался до Винланда, он уж точно вернулся обратно, ведь он погиб в битве при Стэмфорд-Бридже, — вступил в разговор Джек. — Но в то же время, если бы Харальду это путешествие удалось, то его успех сочли бы за подвиг, достойный описания в сагах. Однако в «Круге земном» об этом ни слова. О том, что Харальд побывал на острове Винланд, упоминается только в тексте, помещенном под картой этого острова, которую нашли в Херефордском соборе.
— А что известно о ценностях, которые Харальд нажил на службе в Константинополе? — спросил Костас.
— Об этом лучше прочесть, — сказала Мария и, полистав свою книгу, продолжила: — Вот послушайте: «Харальд всякий раз одерживал победу и брал добычу, а греки отправились домой в Миклагард, исключая юношей, которые, желая завоевать богатства, присоединились к Харальду и признали его своим военачальником… Все имущество, какое он добыл и в каком не нуждался для того, чтобы содержать себя, он посылал с верными людьми на север, в Хольмгард, на хранение к Ярицлейву-конунгу, и там скопились безмерные сокровища. Так и следовало ожидать, потому что он ходил походами в ту часть мира, которая всего богаче золотом и драгоценностями, и совершил множество подвигов, а именно, как уже было сказано, захватил восемьдесят городов».[3]
— Но все же полагаю, — сказала Мария, — что Снорри преувеличил возможности расхитителей. Надо думать, что наибольшие ценности хранились в надежных тайных местах.
— Такие сокровища, как менора, — подхватил Костас.
Мария кивнула.
— Но послушайте, чем закончилось пребывание Харальда в столице Восточной Римской империи. В 1042 году, отслужив в варяжской гвардии десять лет и за это время разбогатев, Харальд решил вернуться в Норвегию, где собирался взойти на трон. Император Михаил Калафат его отпустил, а вот Зоя, императрица, узнав о том, что Харальд хочет покинуть Константинополь, пришла в неистовство. Харальд еще до этого вызвал ее крайнее недовольство тем, что вознамерился взять в жены Марию, ее племянницу. Зоя сама имела виды на Харальда. В конце концов, не добившись взаимности и узнав, что Харальд собирается уезжать, Зоя получила согласие Михаила, и Харальда бросили за решетку. Но он сумел выбраться из тюрьмы с помощью некой женщины, вероятно, его любовницы. Оказавшись на свободе, Харальд отомстил Михаилу. Собрав варяжских гвардейцев, он проник к нему в спальню и ослепил императора, а затем похитил Марию. После этого Харальд вместе со своими сподвижниками отправился в гавань, чтобы отплыть. А о том, что случилось дальше, я вам прочту: «Но когда они приплыли туда, где поперек пролива были протянуты железные цепи, Харальд сказал, чтобы люди на обеих галерах взялись за весла, а те, кто не гребет, перебежали бы на корму, взяв в руки свою поклажу. Тут галеры подплыли к железным цепям. Как только они въехали на них и остановились, Харальд велел всем перебежать вперед. Галера, на которой находился Харальд, погрузилась носом в воду и соскользнула с цепи, но другая переломилась пополам, застряв на цепи, и многие утонули в проливе, иных же спасли».
— Возможно, та доска, Джек, которую вы обнаружили вместе с цепью в бухте Золотой Рог, — доска со второй галеры варягов, что получила повреждение при таране, — возбужденно произнес Джереми. — Вероятно, сама галера все же прорвала заграждение, ведь Снорри не пишет, что она затонула. А скелет, что вы обнаружили, это то, что осталось от одного из погибших варягов.
— А как сложилась судьба твоей тезки? — спросил Джек у Марии.
— Мария осталась целой и невредимой, и, когда Харальд вышел в Черное море, он отправил ее обратно в Константинополь. Возможно, он похитил ее лишь для того, чтобы досадить Зое. Сам Харальд собирался жениться на дочери князя Ярослава Елизавете, с которой, видимо, познакомился еще в Киеве. Но есть и другая версия: Мария осталась с Харальдом и жила вместе с ним в любви до самой его кончины.
— Но, может, покидая Константинополь, Харальд прихватил с собой менору? — предположил Костас.
— Вполне вероятно, — согласилась Мария. — Если варяги сумели похитить племянницу властной императрицы, они могли украсть и менору.
— Тогда объяснимо, почему на карте, найденной в Херефорде, изображен символ меноры, — продолжил Костас. — И все же это довольно странно, если учесть, что викинги оценивали сокровища лишь их стоимостью. Хотя, конечно, они могли понимать, что менора обладает особой ценностью, не измеряемой одними деньгами, — недаром ее нельзя было присвоить при разграблении имущества умершего византийского императора. И если Харальд действительно похитил менору, она могла стать символом его доблести, самым ценным трофеем, захваченным за долгие годы военной службы, — трофеем, достойным воспевания в сагах.
Рассуждения Костаса прервал раздавшийся из громкоговорителя голос пилота, оповестивший о том, что самолет пошел на снижение и в скором времени приземлится в Кангерлуссваке, где в годы Второй мировой войны размещалась американская военно-воздушная база.
Самолет пересек Гренландию с востока на запад и теперь приближался к Дэвисову проливу. Внизу лежали вдававшиеся глубоко в побережье узкие фьорды, а на самом побережье виднелась растительность, и Джек справедливо решил, что именно здесь, на западном побережье Гренландии, викинги в стародавние времена и устроили свое поселение. Самолет сделал вираж, и Джек увидел Сондре Стромфьорд, длинный узкий залив, а на участке, в который тот упирался, — Кангерлуссвак, поселок с не презентабельными домами. Когда Джек вышел из самолета, то увидел на летном поле вертолет с эмблемой Международного морского университета и транспортный самолет российского производства АН-74, доставивший в Кангерлуссвак новую чудо-машину Костаса.
— Мы пролетаем над фьордом. Взгляните направо и увидите айсберги.
Джеймс Маклауд на мгновение убрал руку с рычага управления и показал сидевшему рядом Джеку на проступавшие сквозь туман белые зубчатые вершины ледяных гор.
Мария и Джереми, сидевшие в пассажирском салоне, следом за Джеком взглянули вниз. Стояло раннее утро, и первые солнечные лучи едва пробивали туман, вызванный смешением холодного воздуха побережья с теплым воздухом, исходившим от моря. На высоте трех тысяч футов под летними солнечными лучами было теплее, чем на земле, но все же температура была немного ниже нуля, и пассажиры, как и пилот вертолета, предусмотрительно облачились в герметичные летные костюмы, надев заодно и шлемы, помогавшие переносить турбулентность, которую при полете вдоль побережья могли вызвать теплые восходящие потоки.
— Мы приземлимся через пятнадцать минут, — сообщил Маклауд.
Он встретил Джека и его спутников прямо на летном поле в Кангерлуссваке и сразу же проводил к готовому к вылету вертолету. За час вертолет долетел до Илулиссат-фьорда, на западном побережье Гренландии, в двухстах пятидесяти километрах севернее Полярного круга. Вертолет, пилотировавшийся Маклаудом, летел следом за «Чинуком», тяжелым транспортным вертолетом, ранее принадлежавшим американской военно-воздушной базе в Тьюле, а затем подаренным правительством США Международному морскому университету. На «Чинуке» летел Костас, сопровождавший свою чудо-машину, подвешенную к вертолету в грузовой сети, и Джек, вспомнив о нем, ясно себе представил, как волнуется Костас, горя желанием испытать в деле свое новое детище, результат многомесячного труда. Вскоре «Чинук», долетев до земли, в которую упирался Илулиссат-фьорд, пошел на снижение и скрылся в тумане.
— Это то самое место, где образовался огромный айсберг, потопивший «Титаник», — сказал Маклауд. — Здесь один из самых подвижных глетчеров в мире.
Он повернул вертолет на восток и на полной скорости повел машину к земле, и, когда вертолет миновал полосу тумана, Джек снова увидел ледяную шапку Гренландии.
— Илулиссатский глетчер находится на возвышенности, имеющей покатый склон к морю, идеальное место для сползания льда, — продолжил Маклауд и описав полукруг, повел вертолет снова к морю. — Сейчас все сами увидите.
Ледяная шапка внизу приобрела волнистый характер, с трещинами и выступами, и казалось, что эти волны катятся к морю.
— Хотите верьте, хотите нет, но скорость движения ледника достаточно велика, почти восемь миль в год, — пояснил Маклауд. — А трещины в леднике образуются за счет веса самого глетчера, который движется против бедрока,[4] словно река, преодолевающая пороги.
Вертолет пошел носом вниз на сближение с глетчером, а затем перешел на горизонтальный полет, и сквозь тотчас окутавший машину туман, разгонявшийся винтом вертолета, стали проглядывать белые пятна льда и голубые расселины в леднике.
— Мы на высоте пятисот футов над глетчером, — сообщил Маклауд.
Теперь он вел вертолет по приборам. Но вот альтиметр показал высоту двести пятьдесят футов, и Маклауд оповестил:
— Мы на месте.
Вертолет завис в воздухе. Теперь туман не мешал, и взорам Джека и его спутников предстала удивительная картина. Внизу высилась ледяная стена, поднимавшаяся почти к самому вертолету и простиравшаяся в необозримую даль по обе стороны от машины. Стену эту венчали покосившиеся набок вершины и нелепо торчащие купола, а в самой стене там и сям виднелись расселины, с краев которых стекали ручейки голубой талой воды, спешившей снова замерзнуть. Вся эта конструкция представлялась хрупкой и ненадежной и, казалось, что она рухнет даже от малейшего потрясения.
— Это передний край ледника, здесь он сползает во фьорд, — пояснил Маклауд. — А вся длина глетчера превышает пять морских миль. Он начинается на востоке, там, откуда мы прилетели.
— Впечатляюще, — сказал Джек. — Выходит, здесь и формируются айсберги Северной Атлантики?
— Девяносто процентов из них, — ответил Маклауд. — Их вес достигает двадцати миллиардов тонн, и они влияют на уровень океана. Стена льда внизу может показаться статичной, однако на самом деле она движется со скоростью пять метров в час. Глетчер сползает во фьорд, образуя айсберги и ледяные глыбы помельче, так называемые гроулеры. Ежегодно в Илулиссат-фьорде образуется около десяти тысяч айсбергов. Из фьорда их выносит в залив Диско, а затем в море Баффина, откуда одни айсберги плывут на восток, к берегам Исландии, а другие — на юг, достигая Большой банки Ньюфаундленда.