— А как вы добываете образцы льда? — спросила Мария.
— Мы бурим скважины, как седиментологи[5] и нефтяники, и достаем керны, — ответил Маклауд. — Каждый керн относится к определенному периоду похолодания, имевшему место сотни, а то и тысячи лет назад. При определении возраста извлеченного льда мы пользуемся методикой, несколько схожей с дендрохронологической технологией, когда возраст деревьев определяют по кольцам на срезе ствола. — Маклауд повернулся к Джеку и с уверенностью добавил: — Наши исследования помогут и вам.
— А как производится глубокое бурение? — спросила Мария.
— Вы все сами увидите, — ответил Маклауд. — На этом разрешите закончить, — сказал он, обратившись к аудитории. — Джек, пойдем со мной.
«Морской странник II» был размерами немного меньше своего предшественника, затонувшего в Черном море, зато принимал на борт больше топлива, что обеспечивало ему большую автономность и соответственно большую дальность плавания. И все же при водоизмещении более 7000 тонн «Морской странник II» являлся одним из самых больших в мире научно-исследовательских судов, и чтобы подняться вслед за Маклаудом на жилую палубу корабля, Джеку и его спутникам понадобилось не меньше пяти минут. Здесь Маклауд показал располагавшиеся одна за другой каюты с именем каждого из них на застекленной табличке. Пройдя по длинному коридору, они вошли в просторное помещение под штурманской и ходовой рубками, занимавшее весь передний край жилой палубы. Идея соорудить подобное помещение принадлежала Джеку, вносившему в проект строительства судна свои пожелания. Оглядевшись по сторонам, он остался доволен. Здесь можно будет работать, не деля помещения с командным составом судна — явное неудобство, с которым приходилось мириться на борту «Морского бродяги». Обращенная к носу судна стена и боковые стороны этого помещения представляли собой огромное смотровое окно; посредине возвышался помост с установленным на нем креслом для руководителя научно-исследовательских работ, а перед креслом размещался дубликат радара, установленного на ходовом мостике. Вокруг помоста на равном расстоянии друг от друга располагались еще четыре рабочих места — столы с компьютерами, а у смотрового окна там и сям стояли стулья с высокими спинками. Теперь, когда туман рассеялся полностью, из смотрового окна открывался прекрасный вид на темно-синие воды Дэвисова пролива с белыми мазками на них (айсбергами и льдинами) и на чуть возвышавшийся над этими водами остров Диско.
Вместе с Маклаудом, Джеком и его спутниками наверх поднялись Лановски и эскимоска, одна из местных ученых. Войдя в помещение, она показала Маклауду глазами на кофеварку. Тот что-то буркнул себе под нос, однако затем кивнул, и вскоре эскимоска разлила кофе по кружкам, предложив одну капитану, спустившемуся из ходовой рубки, чтобы поздороваться с прибывшими на борт судна людьми. Это был канадец, служивший ранее офицером на корабле, патрулировавшем воды Атлантики между арктическими морями и Мексиканским заливом. Поприветствовав капитана, Джек решил, что, как только освободится, обойдет всю команду, среди которой у него было немало старых друзей, с которыми он плавал на «Морском страннике».
Тем временем эскимоска пристроилась за столом, за который перед компьютером успел усесться Лановски. Помимо компьютера на столе громоздился ворох бумаг Лановски, и эскимоска пристроила лэптоп лишь на самом краю стола, а своим бумагам и книгам и вовсе нашла место лишь на полу.
— Какой чудак догадался разместить на рабочем месте громоздкий компьютер? — недовольно сказал Лановски. — Я бы и сам обошелся лэптопом.
— Я, как и Лановски, занимаюсь морской биологией, — произнесла эскимоска. — Джеймс решил, что нам лучше работать в паре. — Она перевела взгляд на Маклауда.
— Прошу прощения, — поспешил отозваться тот, — что не представил вам доктора Айнуву Наннансуит из Геологической службы. Она местная, из Илулиссата, росла вместе с глетчером, который вы, Джек, видели с вертолета. Сейчас вы увидите большой айсберг, отколовшийся от этого глетчера. Он за кормой и пока не виден, но судно начало разворачиваться. Кстати, оно делает поворот с помощью системы динамического позиционирования, не задействуй гребной винт, чтобы не привести в лишнее движение воды, а с ними и айсберг.
Но вот судно закончило поворот, и Мария воскликнула:
— Айсберг около острова, прямо перед нами! На его вершине какая-то грязь. Это что, осадочная порода?
— На нем действительно грязь, но суть не в этом, — ответил Маклауд. — Этот айсберг гладкий и округленный, словно скульптура, без зазубрин и трещин, которые наблюдались на айсбергах, что вы видели с вертолета.
— По-моему, он вращается, — сказал Костас.
— Вы не ошиблись. Это явление началось вчера вечером. Мы с интересом наблюдали удивительную картину: четверть миллиона тонн льда кувыркается, как ребенок, в воде. Находиться вблизи таких айсбергов крайне опасно.
— А грязь на айсберге, видно, с морского дна? — спросила Мария.
— Так и есть. Когда мы приехали сюда две недели назад и увидели этот айсберг, то тотчас определили, что он уткнулся в порог в северном конце фьорда, а, используя данные гидролокатора бокового обзора, мы узнали, что подводная часть айсберга подточилась и потеряла значительную часть массы. Стало ясно, что через несколько дней айсберг начнет кувыркаться, поэтому мы неустанно следили за ним. Некоторые айсберги ведут себя именно так, а другие, с меньшей осадкой, спокойно переваливают через порог, не утруждая себя причудливыми движениями. Одни айсберги можно сравнить со скульптурами Генри Мура, а другие — с ледяными замками Диснейленда. А теперь взгляните на другой айсберг, по правому берегу.
Этот айсберг представлял собой огромную стену льда, длиной, как определил на глаз Джек, чуть ли не в четверть мили. Внушительна была и высота, она превышала надстройку судна. Айсберг имел искривленную зазубренную поверхность, как и передний, сползающий во фьорд край ледника. На поверхности айсберга виднелись расселины, большая — посередине, другие поменьше; с краев малых расселин стекали ручейки голубой талой воды, которая, проделав небольшой путь, вновь замерзала, а с краев срединной расселины вода стекала потоками, исчезавшими в недрах громадины. Впечатляла и ширина айсберга, он почти перекрывал выход из фьорда.
— Три четверти этого айсберга находятся под водой, — пояснил Маклауд, нарушив молчание. — Вы видите полтора кубических километра замерзшей воды весом по меньшей мере в полтора миллиона тонн.
— Льда этого айсберга хватит всем барам мира, — усмехнувшись, заметил Костас.
— Илулиссатский ледник ежедневно сбрасывает во фьорд двадцать миллионов тонн льда, — добавил Маклауд. — Этого достаточно для того, чтобы снабжать Нью-Йорк питьевой водой в течение года.
— Это — столообразный айсберг, — подала голос Айнува. — Большая редкость для Арктики. Такого большого я в жизни не видела.
— А почему он не раскололся? — спросил Костас.
— У этого айсберга необычайно компактная кристаллизованная структура. Чтобы его расколоть, айсберг надо взорвать. Но его прочность нам на руку. На этом айсберге можно проводить буровые исследовательские работы, чем мы, кстати, и занимаемся. Сейчас там работают наши люди. Присмотритесь и увидите около айсберга два «зодиака».
— А почему для бурения выбран именно этот айсберг? — поинтересовался Джереми, который до того лишь внимательно слушал, обогащаясь новыми знаниями, но теперь, чтобы понять до конца вопрос, проявил присущие ему въедливость и дотошность.
— Этот айсберг уперся в подводный порог и пока неподвижен, ибо оторвался от языка глетчера. Работать на нем практически безопасно. А вот на глетчере работать нельзя: он движется с большой скоростью. Не годятся и айсберги, которые кувыркаются.
— А давно он оторвался от ледника? — спросил Джек.
— Около трех месяцев назад. Лановски произвел изометрическое моделирование процесса сползания айсберга и его дальнейшего движения до порога во фьорде. Можно продемонстрировать?
— Пожалуйста, — ответил Лановски и нажал на несколько клавиш на клавиатуре компьютера.
На экране появилось трехмерное изображение фьорда, ограниченное с одной стороны языком глетчера, а с другой — подводным порогом, в который уперся айсберг, успев своим фронтом надвинуться на него. Ниже был показан канал, прорытый айсбергом во время движения, после того как он отделился от ледника.
— Желоб в дне моря ведет к порогу, — пояснила Айнува. — Айсберги с чрезмерно большой осадкой, прокладывая себе путь, трутся о дно и перетирают донные отложения. Это явление приводит к стерильному биотопу,[6] лишенному жизни. Однако проходит время, и жизнь в таких местах восстанавливается, как лес на месте пожарища, приводя даже к большему разнообразию живых организмов. Это подтверждают взятые нами пробы. От айсбергов есть и другая польза. Джеймс сказал, что вы, Джек, наблюдали, когда летели сюда, как айсберг сползает во фьорд. Так вот, когда айсберг откалывается от глетчера, апвеллинг[7] приносит много полезных питательных веществ. Это приводит к размножению рыбы.
— А айсберг стабилен? — спросил Джек.
— В настоящее время — да, — ответил Лановски. — Конечно, под воздействием приливно-отливного течения он то поднимается приблизительно на три метра, то опускается. Происходит и постепенное разрушение основания айсберга, что может привести к нарушению равновесия. Если этот процесс пойдет интенсивно, верх айсберга перевесит нижнюю часть и он потеряет остойчивость. Если при этом случится землетрясение, разразится шторм или произойдет большое сползание льда во фьорд, который станет подпирать айсберг, то при высоком приливе он может даже перевернуться.
— А это возможно?
— Большого сползания льда во фьорд в течение ближайших нескольких дней, по моим расчетам, не ожидается. О землетрясении, естественно, нет и речи, а вот шторм вполне вероятен.
— Здесь случаются локальные штормы, — пояснила Айнува. — Они вызываются тем, что холодный воздух Гренландии встречается с теплыми массами с океана.
— Однако сильные штормы в этих местах крайне редки, — продолжил Лановски. — Последний наблюдался около семи десятилетий назад, в 1938 году.
— И все-таки когда разрушится этот айсберг? — спросил Джек.
— К сожалению, этого я определить не могу, — смущенно сказал Лановски и уставился в пол, словно бессилие науки в этом вопросе являлось его собственным упущением. Затем он тяжко вздохнул и продолжил: — Сейчас лето, полярный день. Айсберг вскоре может разрушиться, да и сползание глетчера вполне может ускориться. Поэтому я советую в течение ближайших двух дней закончить все работы на айсберге, а капитану отвести судно от берега еще на две мили.
— Нам надо поспешить и с тем делом, что привело вас сюда, — сказал, обратившись к Джеку, Маклауд.
Он взял со стола лежавшую на нем рацию и протянул эскимоске; та направилась к выходу, а Маклауд продолжил:
— Пока Айнува осведомляется, как идут работы на айсберге, поговорим с Джоном Чини, гляциологом НАСА. Пойдемте к нему.
Джон Чини, человек солидной комплекции, одетый в джинсы и клетчатую рубашку, сидел за столом у дальней стены. Встав и поздоровавшись с Джеком и его спутниками, он выдвинул на метр из лежащего на столе круглого продолговатого футляра прозрачный пластиковый цилиндр диаметром около десяти сантиметров. Усевшись снова за стол и тыкая в цилиндр карандашом, Чини стал давать пояснения, на техасский лад растягивая слова.
— Это — блок льда. Эту пробу мы взяли вчера из айсберга, о котором вы только что говорили. Большая часть пробы — кристаллизованный лед с сердцевиной, мутной от пузырьков воздуха. Другую часть пробы составляют вот эти голубые прослойки, получившиеся из замерзшей талой воды. Глетчер время от времени сверху подтаивает, а потом замерзает снова. Отсюда и прослойки в структуре льда. Но когда глетчер подтаивает, он вбирает в себя осадки, иногда содержащие атмосферные загрязнения, результат неразумной человеческой деятельности. Вот видите, эта прослойка сильно загрязнена. В структуре айсберга она — слабое место.
— Мы провели подготовительные работы, — сказал Маклауд, — и хотели произвести взрыв вдоль прослойки, но потом отказались от этой мысли, решив, что от взрыва может пострадать то, что мы нашли в пробе льда.
— А что вы нашли? — спросил Костас.
Чини выдвинул пластиковый цилиндр еще на метр.
— Вчера мы уже собирались свернуть работы на айсберге, когда один из наших коллег обратил внимание вот на это образование в пробе.
Чини провел карандашом по нужному месту. Часть пробы длиной в полметра была похожа на темную волокнистую массу.