— Как нож попал в комнату Анны? — прошептала она.
Я не знал, что ответить.
— Для смягчения сих печальных обстоятельств мой друг просит вашего позволения поговорить с княжной, — пришёл на помощь Мишель, — вскоре к вам явится полиция. Осмелюсь заметить, будет лучше, если ваша дочь узнает о грядущих вопросах от Алеева…
Мишель кивком указал на меня.
Княгиня дала своё согласие на мою беседу с Анной наедине. Я вошёл в комнату княжны. Удивительно, как она переменилась со вчерашнего вечера. Утром я заметил подобные метаморфозы, но их можно было объяснить усталостью… А теперь… Её лицо побледнело, а взгляд поражал печальной пустотой. Но мне казалось, что бледность и печаль ей к лицу более, чем другим барышням румянец и весёлость. Я испытал непреодолимое желание заключить княжну в объятия…
Она смотрела на меня безразличным взором.
Я сбивчиво рассказал Анне о найденном ноже.
— Позвольте узнать, откуда нож мог оказаться в вашей комнате? — с трудом произнёс я.
— Я не помню… — прошептала она, умоляюще глядя мне в глаза.
Её тонкие пальцы легли на мою руку, будто прося защиты.
— Не могу понять, что со мною… Неужели я обезумела? — княжна едва сдерживала слёзы.
— Нет-нет, — спешно твердил я, — вам просто нездоровиться…
Не могу знать почему, возможно, она почувствовала моё искреннее желание помочь, и доверилась мне…
— Сегодня мне снился странный неприятный сон, — тихо начала она свой печальный рассказ, — будто бы я нахожусь в библиотеке вашего дома… и вижу мёртвое тело женщины… мне жутко, будто бы я убила её…
Она обессилено положила мне голову на плечо.
— Говорите, что Панарёва умерла? — переспросила княжна. — А я желала ей смерти… я представила, как беру нож и вонзаю ей в спину… Как это страшно!
Княжна плакала у меня на плече. Я, не сумев совладать с собой, гладил её атласные локоны. Мне не хотелось оставлять Анну, а она боялась отпускать меня… Вспомнилась наша детская игра в морских разбойников. Анна была морской царевной, которую я спасал из плена злобного пирата…
Сейчас княжна смотрела мне в глаза, умоляя не покидать её.
— Я попрошу разрешения у вашей матушки остаться погостить, — ответил я на её немой вопрос.
Она улыбнулась, впервые за всю нашу беседу.
Княгиня с радостью дала своё согласие принять мне в своём доме. Я оставил их ненадолго, сославшись на то, что хочу вернуться на свою петербургскую квартиру, дабы собрать вещи. На самом деле я хотел переговорить с Мишелем.
— Княжна ничего не знает о ноже! — произнёс я уверенно.
— Вы что-то скрываете, мой друг, — проницательный взор Лермонтова заставил меня невольно опустить взгляд.
Я бегло пересказал ему речи княжны.
— А вдруг, она под гипнозом! — воскликнул я. — Вы, наверняка слышали об этом, когда гипнотизёры заставляли людей совершать самые разнообразные деяния… Вдруг кто-то велел княжне убить Панарёву…
Я ожидал, что Мишель поднимает мои слова на смех, но он оказался серьёзен.
— Если княжну заставили совершить убийство под гипнозом, то почему избрали именно её? — задумался Лермонтов.
Слишком много вопросов. Я терялся. Мне так хотелось защитить княжну, но к своему ужасу я чувствовал своё бессилие. Я был готов взять вину на себя, но Мишель отметил, что тем самым я навлеку на барышню ещё большие подозрения.
— Ваше признание не спасёт княжну от злых языков, которые сделают её жизнь невыносимой, — заметил он мне.
Судьба княжны Анны всерьёз взволновала меня. Неужели несчастной девочке предъявят обвинения в убийстве? Мне не хотелось даже думать о печальном исходе дела.
— Я бы исключила Алеева из подозреваемых, — предложила я.
— Позвольте узнать, чем вызваны ваши предположения? — спросил Мишель.
— Он сам высказался о мотиве, который мог подвигнуть его на преступление, — ответила я.
— Известен случай, когда убийца твердил всем о своём мотиве, и тем самым надолго снял с себя подозрения, — вспомнил Мишель, — возможно, мой друг желает пойти этим путём…
— Неужели вы подозреваете и Алеева? — я недоумевала. — Выходит, он решился бросить подозрения на княжну, в которую влюблён…
— Его пылкая любовь может оказаться тонкою игрою, — заметил он.
Мне не нравился его скептицизм.
— Я также не вижу никаких фактов, подтверждающих невиновность княжны, — продолжал Мишель, — её нрав вполне подходит эмоциональной убийце. К тому же нет никакой возможности, чтобы посторонний мог незаметно пробраться в комнату спящей княжны и подложить нож ей под перину.
— Прошу вас, хватит об этом! — взмолилась я. — Вы же чувствуете, что здесь какой-то подвох…
— Мои чувства не примет к сведению ни один сыщик и ни один судья, — печально ответил Мишель. — Кстати, меня заинтересовала смерть Настеньки Лучиной… Две любопытных смерти в одном круг лиц… Кремнин, жених Лучиной, и Белянова, его новая избранница, были в ночь убийства в гостях Алеева… Совпадение?
По его насмешливому взору я понимала, что Мишель не склонен верить совпадениям. Здесь я полностью разделяла его мнение.
— Сегодня вечером у барона К* состоится бал, среди гостей будет Кремнин и его невеста, — напомнил он, — посмотрим, что они нам скажут…
Кремнин держался в стороне. Я не могла не заметить его волнения. Мишель, как обычно, применил свой излюбленный приём — задать вопрос, который спровоцирует длительный разговор, в котором собеседники обо всём расскажут сами. Ему не придётся долго ждать помощи от болтливых и любопытных светских особ, которые доскажут всё, что скрывают остальные.
— Я слыхал вы собираетесь жениться на Люси Беляновой? — обратился Мишель к молчаливому Кремнину. — Вас можно поздравить?
— Да, на этот раз слухи не преувеличены, — юноша попытался улыбнуться.
Через несколько мгновений к нам присоединилась госпожа Щепцова, я пригласила её с супругом по просьбе Мишеля.
— Кремнин знаком с Беляновой уже много лет, — вмешалась в разговор Щепцова, — она воистину очаровательное создание…
Задумчивое лицо Кремнина на миг оживила вторая улыбка.
— Очень жаль, что умерла бедняжка Лучина, — печально произнесла одна из гостей, — вам, должно быть, очень больно переживать смерть невесты… Как хорошо, что вы нашли утешение…