Сыщик тщательно наблюдал за ним; к своему удивлению он увидел, как незнакомец наклонился и протянул руку в один из кустов Он начал что-то трясти и расшатывать, как бы вырывая куст из земли, и действительно густой миртовый куст, очевидно посаженный в кадку, стал приподниматься. Незнакомец теперь отставил его в сторону.
Он осторожно оглянулся, я затем стал спускаться, по-видимому, по какой-то освободившейся лестнице.
Сыщик не выдержал, он поспешил вперед, чтобы увидеть, куда девался незнакомец. Он уже приблизился к нему метров на пять, как тот вдруг обернулся, по-видимому, услыхав шаги, преследовавшие его.
С криком ярости он прыгнул обратно вверх, по ступеням, в его поднятой руке блеснул кинжал, он размахнулся, чтобы ударить своего противника, который уже не мог посторониться.
Но револьвер опередил кинжал. Раздался выстрел и, словно пораженный молнией, разбойник со стоном свалился.
Все это произошло со страшной быстротой, так что сыщик, несмотря на свое испытанное присутствие духа, остановился на секунду, точно ошеломленный, а потом стал прислушиваться. Он, однако, ничего не слышал, кроме стонов раненого. В том ветхом домике, очевидно, никого не было, а в соседней вилле князя Тамара выстрел, наверно, не был услышан. Что было делать теперь?
Он быстро решился. Сильными руками он схватил кадку с миртовым кустом и поставил ее обратно на отверстие подземного хода; потом он взвалил на плечи все еще бесчувственного раненого и потащил его как можно было быстрее к гондоле, которую тем временем сторожил Гарри.
— Давай скорее свою электрическую лампочку, Гарри; я, должно быть, подстрелил разбойника и теперь осмотрю его рану. — Торопливо он разорвал пиджак, жилетку и сорочку раненого.
Лицо его приняло озабоченное выражение.
— Вероятно, легкие прострелены, вряд ли он останется жив, — решил он, — я перевяжу его, как могу, а потом, Гарри, греби возможно быстрее в управление охранной полиции, там мы еще застанем того или другого следователя, чтобы допросить раненого, к которому к тому времени вернется сознание.
Гарри Тэксон начал грести как только мог быстрее, и в скором времени они доехали до здания охранной полиции, находившегося в связи со следственной тюрьмой.
На звонок сыщика немедленно явилось несколько полицейских чиновников, которые помогли Гарри Тэксону перенести раненного разбойника в здание полиции.
К счастью, они застали еще одного из следователей. Как только он услышал имя Шерлока Холмса, он протянул сыщику обе руки.
— Добро пожаловать! От маркиза Гримальди я уже слышал, что вы здесь и что вы изъявили согласие помочь нам при поимке венецианского разбойника. Кого это вы привезли с собой?
Знаменитый сыщик в коротких словах рассказал о своих приключениях в течение полудня и вечера.
— Раненый только что пришел в сознание, — доложил следователю в этот момент один из чиновников, — это один из наших старых знакомых!
— Ага! — в восторге воскликнул следователь. — Я ведь всегда говорил, что за личиной венецианского разбойника скрывается старый каторжник! Не так ли, Даниил?
— Совершенно верно, синьор, — улыбаясь ответил чиновник, — это старый вор Буонотти, который только год тому назад вернулся в Венецию после десятилетней каторги, но сумел до сего времени укрыться от полицейского надзора.
Следователь от удовольствия потирал руки.
Врач, за которым тем временем послали, разделял опасения сыщика и выразил мнение, что разбойнику осталось жить не более трех дней.
Следователь в сопровождении сыщика направился в арестную камеру с голыми стенами, в которой на походной кровати лежал разбойник. Он был мертвенно бледен; черная борода и темные глаза резко выделялись на желтого цвета лице. На низкой скамье лежали несколько золотых кубков и осыпанные бриллиантами драгоценности, которые были вынуты полицейскими чинами из карманов разбойника.
— Все это из музея древности, — шепнул Шерлок Холмс следователю.
Тут раненый в первый раз открыл глаза; теперь он узнал того, на кого он напал в музее и кого он, казалось, обрек на верную смерть. Он бросил на Шерлока Холмса взгляд, полный злобы, ненависти и отчаяния, так что следователь даже невольно оттянул его от ложа разбойника.
— Не хотите ли вы очистить вашу совесть? — обратился он затем к раненому. — Ваши дни сочтены, сказал мне врач. Может быть, вы хотите исповедоваться?
Разбойник тяжело дышал, он наморщил лоб, и угрожающий взор его был направлен на сыщика.
— Ну что же, вы не желаете мне отвечать? — мягким голосом спросил следователь.
— Будьте вы прокляты вместе с проклятым англичанином и с болваном-попом, — хриплым голосом заскрежетал разбойник, — от меня вы ничего не узнаете и если сам дьявол придет за мною. Это будет моей местью!
— Как вам нравится этот черствый грешник? — обратился следователь к Шерлоку Холмсу после того, как они перешли в его кабинет. — А я думал добиться от него подробного признания! Но это, в общем, безразлично. Страшный венецианский разбойник в наших руках — умрет ли он или нет, Венеция избавилась от своего мучителя! Но, — прервал он себя, увидя, что Шерлок Холмс стоял в раздумье с опушенной головой, — вы как будто и не рады вашему успеху, хотя ваша жизнь висела при этом на волоске! Неужели вам так страшна мысль о том, что вы смертельно ранили преступника?
— Нет, — твердым голосом возразил Шерлок Холмс, — я не потому так задумался, ведь я находился в состоянии самообороны и не мог поступить иначе; но я хочу сделать вам открытие, которое, вероятно, лишит и вас вашего радостного настроения.
— Очень любопытно, мистер Шерлок Холмс, — ответил молодой следователь.
— Ну так вот раненный мною преступник вовсе не преследуемый венецианский разбойник
Следователь в ужасе отшатнулся, он страшно побледнел.
— Вы ошибаетесь, — ответил он дрожащим голосом, — наверно, вы ошибаетесь! Вспомните улики, найденные нами в его карманах! Наверно, он и есть страшный разбойник — в этом нет сомнения.
Сыщик в раздумье ходил взад и вперед по маленькой комнате.
— У меня верный глаз, — наконец произнес он, — на который я могу положиться. Когда я в вечер моего приезда ехал вперед по Каналу Гранде по направлению к Пиацетте, и замаскированный преступник промчался непосредственно мимо моей гондолы, я ясно видел его фигуру, возвышавшуюся на корме его гондолы. Я так хорошо запомнил ее, что хоть сейчас мог бы ее нарисовать.
— И что же вам бросилось в глаза у этой фигуры? — с любопытством спросил следователь.
— А то, что разбойник человек молодой, не старше лет 26, стройный, что у него только усы, а бороды нет. А вы посмотрите на пойманного Буонотти: ему за 40 лет, он коренаст, широкоплеч, у него черная борода, — словом, это прямая противоположность виденного мною разбойника.
— Но каким же образом согласуются факты, что на вилле князя Тамара, побитого венецианским разбойником, и на музее древностей, где Буонотти хотел убить вас, находились одни и те же знаки?
— Пока и у меня нет объяснения этого факта; возможно, что Буонотти сообщник разбойника.
— Но ведь разбойник совершал все свои злодеяния совершенно один, — вставил следователь, — никто никогда не видел его с сообщником!
— Если даже вы приведете мне еще гораздо более веские данные, — возразил Шерлок Холмс, — мое зрение меня не обманывает, я видел в роли разбойника другого человека!
— Тогда, — со вздохом отозвался следователь, — вам остается только отыскивать подлинного разбойника; я же лично убежден в том, что Буонотти именно и есть разбойник.
— Прощайте, синьор, — сказал знаменитый сыщик, раскланиваясь со следователем, — мой адрес вам известен, если вам удастся узнать что-нибудь важное от вашего пленника, то известите меня.
Гарри Тэксон должен был с наступлением ночи опять свезти своего начальника к острову Сан-Джорджио.
Сыщик пробрался в усадьбу, в пределах которой в прошлую ночь пристрелил Буонотти. Ничто не указывало на то, что тем временем кто-либо посетил сад или дом.
Шерлок Холмс без труда отыскал миртовый куст, прикрывавший отверстие в подземный ход. Убедившись в том, что никто за ним не следит, он приподнял кадку с кустом и отставил ее в сторону. Затем он медленно и осторожно спустился по лестнице, состоявшей из твердых, каменных плит. По-видимому, лестница вела до стены, отделявшей эту запущенную усадьбу от виллы князя Тамара.
Теперь лестница кончилась, и Шерлок Холмс очутился в выложенном камнями проходе, вышиной в рост человека.
— Будь я проклят, — бормотал сыщик, — если этот путь не ведет прямо в виллу князя Тамара.
Он дошел до конца прохода и теперь очутился у конца ведущей вверх лестницы. Отверстие он не мог найти, так как боялся засветить электрический фонарь, а пальцы ощупью не находили дверей. Он сел на одну из верхних ступеней и прислушался. Над ним должна была находиться жилая комната, так как слышны были глухие шаги, повторявшиеся в правильных промежутках.