— С длинными вьющимися волосами.
— Нет, мы искали — с короткими ровными, — ожидая подвоха, сказал Бирюков и, покосившись на Зорькину, заметил, что ее светло-голубые глаза вроде бы потемнели.
— Антон Игнатьевич, я вполне серьезно. Нынче на новогоднем концерте Толик Инюшкин уговорил меня спеть под Аллу Пугачеву и раздобыл где-то парик с такими, как у нее, волосами. Когда Тамара Тиунова осталась без прически, она попросила у меня этот парик. Нашли вы его? Паутова, бывшая в понятых, говорит, что не нашли…
— Нет, не нашли, — подтвердил Антон.
— Значит, Тамара в этом роскошном парике куда-то скрылась из Березовки.
— А если она в этом парике да — в озеро?..
— Парик бы не удержался на голове и всплыл.
Бирюков, свернув на обочину, остановил машину. Зорькина удивленно насторожилась.
— Послушайте, Марина… Вы даже не представляете, какую ценную информацию мне подарили, — сказал Антон. — Разрешите, поцелую за это?
— В порядке единовременного вознаграждения?
— Нет, от души.
В глазах Зорькиной засветились озорные искорки:
— Спасибо, Антон Игнатьевич, но целоваться пока не будем. У меня, хотя и бесцветной помадой, а губы все-таки накрашены.
— Чем же вас отблагодарить?
Зорькина улыбнулась и сразу посерьезнела:
— Не думайте, что я такая умная. Это Тамара, когда брала парик, сказала: «Пусть они, черти, теперь меня поищут!» Сразу я не придала значения Тамариным словам, а вот сейчас…
— Кто «они, черти»?
— Этого не знаю. И куда Тамара скрылась, тоже не могу сообразить. — Зорькина коротко глянула на свои золотые часики. — Поедемте, Антон Игнатьевич, а то как бы мне не опоздать в агропром.
— Ох, Марина, Марина… — Бирюков включил скорость. — У меня даже голова закружилась.
— От успеха?
— Нет, честное слово, я становлюсь к вам неравнодушным. Вы, случайно, не собираетесь замуж?
— Где уж нам уж…
— Много бы я отдал, чтобы узнать: почему вы тянете с замужеством?
— Могу ответить в кредит: потому, что в Березовке нет клуба «Кому за тридцать».
— А если без шуток?..
— Какие могут быть шутки в серьезном деле?
— Неужели так сильно любили того погибшего моряка, что до сих пор не можете забыть?
Зорькина вдруг грустно усмехнулась:
— Когда переписывалась с тем заочником, мне было всего семнадцать годиков. В таком возрасте любовь романтическая… Не могу себе простить одного: парень ведь погиб из-за меня. Не писала бы ему — он бы не поехал ко мне в Ярское, а, значит… судьба не свела бы его с тем шофером-убийцей.
— Нельзя из-за случайности ставить крест на своей судьбе.
Марина задумчиво помолчала:
— По-моему, вы тоже с крестом живете. Почему?
— Не хочу жениться без любви.
— Говорят, любовь, как талант, не всем от природы дается.
— Кто ее знает. — Антон с улыбкой посмотрел на Марину. — Может, я действительно бесталанный. Как-то все шиворот-навыворот выходит. Кто мне нравится, тем я не нравлюсь, и наоборот…
— Значит, если вы мне нравитесь, то я вам не нравлюсь?
— Нет, это хорошо, если…
— Но получается, по-вашему, что плохо, — не дала договорить Зорькина и внезапно рассмеялась.
Антон скосил взгляд:
— Я что-то смешное сказал?..
— Нет, Антон Игнатьевич. Вспомнила, как Арсентий Ефимович Инюшкин и Торчков разбирались в теории относительности…
Бирюков улыбнулся:
— Вы очень виртуозно сменили тему разговора.
— Побоялась в вашей теории запутаться, как запутались Инюшкин с Торчковым.
Впереди показались окраинные домики райцентра. Высадив Зорькину возле трехэтажного здания райисполкома, где находился агропром, и договорившись с ней встретиться здесь же через два часа, Бирюков подъехал к районному отделу внутренних дел. Поначалу Антон планировал сразу выяснить в ГАИ обстоятельства происшествия с Павликом Тиуновым, но, узнав от дежурного, что подполковник Гладышев несколько раз звонил в Березовку и не мог его там разыскать, поднялся на второй этаж к начальнику райотдела. Увидев Бирюкова, Гладышев обрадовался:
— Молодец, что приехал. Вот заварила Тиунова кашу. Оказывается, до своего таинственного исчезновения она переоформила у нотариуса завещание Гайдамаковой в пользу Березовского колхоза при условии, что колхоз на эти деньги достроит старухин особняк и оборудует в нем детский сад имени Викентия Гайдамакова. Ты мог такое представить?..
— Именно такое — нет, — честно признался Бирюков. — Но мысли о завещании у меня бродили разные. Больше почему-то думалось, что Елизавета Казимировна готовила какой-то памятник себе, а не сыну.
— Викентий — это ее сын, погибший на фронте?
— Да. И, по-моему, он заслуживает, чтобы детсад в Березовке назывался его именем. Посмертно Викентий Гайдамаков был награжден медалью «За отвагу».