- Непременно, но не сейчас. Мне надо кое с кем поговорить.
- Замечательно!
- Это не займет много времени, - примирительным тоном пообещал я. - Если вы подождете здесь моего возвращения, я вам все расскажу. Кстати, еще совсем не поздно.
Она на минуту задумалась, потом согласно кивнула:
- Ладно, но только не задерживайтесь.
- Вернусь максимум через час, - пообещал я и взглянул на часы. - Сейчас половина девятого... Вы умеете готовить?
Серые глаза мисс Гиббс только что не вылезли из орбит.
- Вы что, ищете домработницу? Или надеетесь на мне жениться? Что за идиотский вопрос!
- Просто я решил, что это был бы идеальный способ убить время, пробормотал я с надеждой. - Если вы приготовите нам поесть к моему возвращению...
- Ox! - Улыбка, слегка изогнувшая ее губы, отнюдь не относилась к категории "широких". - Могу сказать одно, Рик Холман, - процедила она сквозь стиснутые зубы, - с вами определенно не соскучишься. За один вечер вы предлагаете девушке просто потрясающее разнообразие увеселений, начиная от зверского щипка.., э-э.., чуть пониже спины, чтобы она неистово завопила в трубку, до рукопашного боя с другой особой. А потом, - Сэнди закатила глаза, в награду за хорошее поведение ее оставляют на час в полном одиночестве с заманчивой перспективой для собственного удовольствия готовить вам ужин.
- Ну, - неуверенно пробормотал я, - мне просто пришло в голову...
Она, пугающе и неприятно улыбаясь, обошла вокруг бара и цапнула первую попавшуюся бутылку.
- Считаю до трех, за это время вы должны убраться отсюда ко всем чертям, будничным тоном предупредила девушка. - После этого я начну бросать в вас бутылки, причем полные, с самыми дорогими напитками, какие попадутся мне на глаза.
- Сэнди, милая! - взмолился я. - Бог с ним, с ужином, я чего-нибудь...
- Раз! - Она подняла бутылку высоко над головой.
- Я хочу сказать...
- Два!
- Я уже ушел!
Глава 7
Я нажал на кнопку звонка и спокойно подождал, пока Тони Алтино услужливо споет знакомую строфу. Секунд через десять после этого дверь приоткрылась на пару дюймов, так что я видел лишь удерживающую ее предохранительную цепочку, и осторожный голос спросил:
- Кто там?
- Рик Холман, - ответил я.
- Рик!
Цепочка слетела, и дверь широко распахнулась.
- Проходите, проходите! - приветливо затараторила Джеки Лоррейн.
На ней был весьма элегантный белый костюм, сшитый вроде бы из такой же ткани, как махровые полотенца: облегающий верх без рукавов и брюки-клеш с отворотами. На особе со столь пышными формами он смотрелся великолепно.
- Не знаю, чем вы напугали этого зверя по телефону, - торопливо начала Джеки, - но это было потрясающе. Сначала он пожирал меня глазами и подробно описывал, что намеревается со мной сделать, а после вашего разговора с воплями выскочил из дома, как смертельно раненный бык. Наверное, я никогда не смогу вас, как следует отблагодарить.
Она вновь заперла дверь на цепочку и провела меня в гостиную. Часть усыпанного звездами ночного неба за окнами из зеркального стекла внезапно скрыла тень, когда с ультрамодного кресла внезапно поднялась массивная фигура и медленно встала на ноги.
- Мистер Холман... - От зычного баритона подрагивали стены. - Я рад видеть вас снова, сэр, и в то же время искренне смущен. Как выразить свое глубокое раскаяние? Как должным образом извиниться за собственное ужасное поведение в вашем доме сегодня утром? - Его объемистое брюхо задрожало при воспоминании об этом, глаза под набухшими веками увлажнились. - Я краснею, я сгораю от стыда от одной мысли, что два артиста, да, два служителя искусства так постыдно воспользовались вашим гостеприимством. В отсутствие моего друга Брюса Толбота я хочу униженно просить прощения от его лица и, - тут он отвесил низкий поклон, - заверить, что преисполненный покаяния актер Джон Эшберри присоединился к его мольбам.
- Забудьте об этом, - буркнул я.
- Ах! - Он с облегчением вздохнул. - Вы говорите как истинный джентльмен, сэр!
После этого Эшберри вновь упал в кресло, но все его четыре подбородка продолжали трепетать от благодарности.
- В котором часу вы.., гм-м.., пришли в себя? Актер задумчиво выпятил толстые губы.
- К концу дня.., около четырех, по всей вероятности, Чуть-чуть болела голова, немного саднило горло, вот и все. - Он самодовольно погладил себя по брюху. - Понимаете, у меня для этого подходящая комплекция. Мозгляки вроде Брюса не в состоянии так равномерно распределять алкоголь по всему организму. Он был совсем плох, и мне пришлось чуть ли не тащить его до такси, когда оно наконец подъехало. Однако...
- Я так дрожала, когда этот зверюга ушел, - перебила Джеки, - что решила позвать кого-нибудь к себе, чтобы хоть какое-то время не оставаться дома одной. Меня пугала сама мысль об одиночестве, поскольку я совершенно не была уверена, что Пит вздумает вернуться. Поэтому я позвонила Джону, и он, не колеблясь ни секунды, тут же приехал! Ну разве он не великолепен?
- Это меньшее, самое меньшее, что я мог сделать! - пробасил тот. - Мы же старые друзья, верно? И всегда ладили.., ну, в лучшие времена, куда более счастливые, чем сейчас. - С большим трудом он снова выбрался из кресла. - Во всяком случае, теперь, когда мистер Холман здесь, вам больше не о чем беспокоиться, дорогая леди, поэтому я пошел...
- Джон, вам вовсе незачем убегать сию секунду, - любезно возразила Джеки.
- Вы исключительно добры, прелестная леди. - Он взял ее руку и весьма жеманно поцеловал. - Но отныне я уверен, что вы в надежных руках, нет, не так: в самых надежных, и, следовательно, я могу направить усталые стопы к родному дому. - Он медленно провел рукой по густым черным кудряшкам и тяжело вздохнул. - Домой! Какое волшебство некогда таило в себе это слово. Но теперь, в последние дни.., увы.., бесконечный, невыносимо тягостный спектакль, разыгрываемый без аплодисментов публики и без оплаты актерам. Но я не стану докучать вам тягостными подробностями о гнетущей атмосфере, об укоризненных взглядах, недомолвках и завуалированных оскорблениях! Я с готовностью признаю... - Драматическим жестом он ударил себя левой рукой в грудь. - Да, не стану скрывать, что с каждым днем у меня становится все тяжелее на душе. А бедняга Брюс? - Эшберри закатил глаза. - Будь он сделан из более прочного материала! Но все эти огорчения раздирают его с той же легкостью, как острый нож - шелковую ткань. Я понимаю, что не должен спрашивать, но смею ли я надеяться, сэр... - он посмотрел на меня чуть ли не с благоговением, - что ваша проницательность в скором времени положит конец всем этим тяготам? Что виновный будет разоблачен, всем станет ясно, какой он негодяй и мерзавец, а мы вновь обретем дом в том смысле, что там воцарятся привычные мир и покой.
- Скажите-ка мне кое-что... Сегодня утром вы говорили, что за попыткой шантажа стоит Хиллан, который, по вашему мнению, уже многие годы доит Кендалла, так?
- И я подписываюсь под этими словами, сэр! - Актер загромыхал. - О, этот гнусный Хиллан! Вот где он у меня сидит, этот преступник! - И пухлый указательный палец почему-то уткнулся в мою грудь.
- Это всего лишь ваше предположение, что он тайком присваивает деньги Кендалла?
На какое-то мгновение Эшберри вдруг перевоплотился в настоящего римского императора, глаза из-под нависших бровей бросали на меня расчетливо-изучающие взгляды.
- Сказать по правде, боюсь, эта история выставляет меня в довольно неприглядном свете. Все это произошло совершенно случайно несколько недель назад. Я проходил мимо кабинета Рейфа, дверь была открыта, и я услышал, как они с Хилланом громко спорят. - Актер вскинул руку, как бы заранее защищаясь от возможных упреков с моей стороны. - Знаю, сэр! Подслушивание не принадлежит к числу хороших привычек, поэтому мне, как артисту и джентльмену, следовало бы поскорее пройти дальше. Но, признаюсь, я остановился у двери и стал слушать. Возмущенный Рейф обвинял его в присвоении пятнадцати тысяч долларов с помощью какой-то хитроумной операции. Мерзопакостный Хиллан заявил, что это ошибка, поскольку окончательные расчеты еще не сделаны. За этим последовало множество всяких технических подробностей, которых я не сумел понять, но под конец Хиллан заявил, что, если Рейф не верит, почему бы не пригласить какого-нибудь бухгалтера со стороны и не поручить ему во всем разобраться. И Рейф ответил, что он, возможно, именно так и поступит.
- Это все?
- Все. - Подбородки Эшберри возмущенно задрожали. - Дорогой сэр, разве этого недостаточно? Совершенно очевидно, что Хиллан много лет обжуливает моего излишне доверчивого патрона! Поэтому, сообразив, что золотой гусь вот-вот для него сдохнет, этот тип решил прихватить с собой золотое яичко побольше и придумал план шантажа.
- Интересная версия! - пробормотал я.
- Неужели вы мне не верите? - недоверчиво вылупил глаза Эшберри.
- Почему? Я, разумеется, верю вам, но это не доказательство.
- В таком случае, - с обидой в голосе изрек актер, - мне остается пожелать вам спокойной ночи, сэр.