- Ваш парень, да? - вырвалось у меня. - Он как-то связан с этим делом? Или что-то знает?
Кася лишь взглянула на меня, и уже никакого ответа не требовалось. Ясно, связан. Оба они связаны. Интересно, что же они такое отмочили? И в самом ли деле я все обязана рассказывать Янушу?
В общем да, обязана, но можно ведь не сразу рассказать, немного спустя. Ведь от Януша сразу узнает Болек, от него Тиран. А Касе явно нужно время, и очень может быть, она вовсе и не выдумала ту самую срочную работу...
- Насчет работы вы правду сказали? - все-таки пожелала я убедиться.
Кася энергично кивнула головой.
- Чистую правду! Какое у нас сегодня? Двадцать второе? Двадцать пятого все будет закончено, значит, двадцать шестого Бартек может поступить в распоряжение полиции. Сейчас же мы не можем себе позволить, чтобы он бросил работу, а скажи мы о нем полиции, его.., ну, не знаю, если и не арестуют, то во всяком случае станут таскать на допросы или еще что. Нет, с меня достаточно, я тоже хочу жить, как все люди, а для этого нам с Бартеком нужно рассчитаться с долгами.
Любопытство просто сжигало меня, и очень скоро я пришла к выводу, что не обязательно тут же сообщать Янушу обо всем, что я узнаю. В конце концов, имею право я кое о чем забыть? Может, у меня склероз? Точно, Кася мне о чем-то говорила, а у меня из головы вылетело... Только потом вспомнила, и как только вспомнила, так ему и сказала.
Решение за меня приняла Кася.
- Нет, - твердо сказала она, хотя я видела, с каким трудом далось ей это решение. - Не буду ставить вас в глупое положение. Обязательно все вам расскажу и посоветуюсь с вами, но потом, когда уже не будет этой веревки на шее. Пусть Бартек закончит работу, а там что Бог даст...
Вот и получается, что я ничего так и не узнала.
С трудом удержавшись от того, чтобы сообщить девушке об организованной за ней слежке, я поинтересовалась, что она делала в доме на Фильтровой.
- В этом доме живет одна старушка, подруга моей бабушки. Я иногда захожу к ней, расспрашиваю о бабушке, о родителях. Она их знала. Благодаря ей и я тоже многое теперь знаю о своих родных. Вы не представляете, как трудно жить, чувствуя себя сиротой без роду-племени. А теперь и у меня есть родные, вернее, были, и мне дорога каждая мелочь.
Каждый пустяк, оставшийся от них, каждая подробность из их жизни.
Тут мне припомнилось, что говорила об этой старушке пани Крыся.
- Да, я слышала о ней, и, насколько понимаю, она может быть очень важным свидетелем в ваших имущественных делах. Кристина Пищевская утверждает, что все имущество покойной тетки принадлежит вам. И пани Пищевская вместе с этой самой подругой вашей бабушки могут дать очень важные сведения, которые наверняка понадобятся при оформлении документации и на имущество, и на квартиру.
Кася вроде бы собиралась пренебрежительно махнуть рукой, но раздумала.
- Наверное, вы правы. Теперь я тоже думаю, что все принадлежавшие бабушке ценности и имущество должны принадлежать мне. О господи, если бы я знала об этом раньше!
- Что бы тогда было?
Кася открыла рот, собираясь что-то сказать, но так ничего и не сказала. А потом повторила свою просьбу:
- Я смогу... Когда Бартек наконец закончит свою работу, я смогу поговорить с вами с глазу на глаз?
Разумеется, все эти ее недомолвки и намеки были чрезвычайно подозрительны, но я заверила девушку, что, конечно же, мы с ней обязательно поговорим наедине. Я высадила Касю у дома на улице Вилловой и не поехала домой, а постаралась выдумать себе несколько дел в городе, чтобы вернуться домой как можно позже, чтобы у меня не было "необходимости о чем-либо говорить. На сей раз придется Болеку довольствоваться кулинарными деликатесами, ничего, обойдется.
О том, что сегодня я виделась с Касей, я упомянула только за десертом. Просто не могла не упомянуть, отдавала себе отчет, что завтра и так поручику доложат о нашей встрече их наблюдатели.
- Она сказала мне то же самое, что и вам, - сообщила я поручику и Янушу. - У ее Бартека срочная работа, и она полна решимости дать ему возможность эту работу закончить. От нее, сказала, зависит их будущее. Вот почему и прячет парня от вас, ведь вы не дадите ему работать, а то и вовсе посадите. А вообще у меня такое ощущение, что ее больше всего занимает сейчас ее прошлое и прошлое ее родичей, а не какие-то уголовные преступления.
Болек поверил мне, Януш нет. Правда, не сказал этого коллеге по прежней работе и приступил ко мне с расспросами только после его ухода.
- Она что-то тебе еще сказала или ты сама о чем-то догадалась после разговора с нею, правда? - спросил он. - И у меня такое чувство, что вот-вот приоткроется то самое второе дно...
Я сделала вид, что рассердилась.
- Перестань. Кончай изводить меня своей проклятой телепатией! Ну чего привязался к девушке?
Других преступников у тебя нет? Все согласились ждать, даже Тиран, один он, видите ли, не может подождать!
- Могу и я подождать, - согласился. Януш. - А знаешь, мне бы доставило моральное удовлетворение самому раскопать второе дно. Я не намерен совать свой нос в их дело, вмешиваться в ход расследования. Дополнительный допрос Доминика, думаю, ничего не даст, и вообще, я бы по-другому взялся за дело. Возможно, под твоим влиянием. Знаю, какой-то барьер разгораживает оба эти дела. Пожалуй, подговорю Яцуся, надо проверить отпечатки пальцев Каси. И сделать это надо как можно быстрее. Ведь у нее не брали отпечатков пальцев? Уверен, это даст пищу для размышлений...
Я всецело перешла на сторону Каси и позволила себе выразить недобрую надежду на то, что какую бы пищу это ни дало, сделано будет не слишком быстро. Уже после того, как Касин Бартек закончит свою работу и Кася сможет действовать свободно...
***
Вот интересно, как же я до него доберусь? Что тайник находится за встроенным кухонным шкафчиком, я знала. Кухня бабушкиной квартиры и кухня пани Бернацкой примыкали друг к другу, их разделяла как раз та стена, в которую был вделан тайник. Теперь в бабушкиной квартире жили супруги с двумя детьми и бабушкой.
Естественно, первым делом я подумала о том, чтобы пробиться к тайнику со стороны квартиры пани Бернацкой, но пани Бернацкая была очень разговорчива, а проще говоря, болтлива. Весьма ценимое мною качество, когда речь шла о воспоминаниях старушки о моих родных, и весьма опасное во всех остальных случаях, когда требуется соблюсти тайну. А старушка наверняка бы кому-нибудь проговорилась. Нет, этот номер не пройдет. Пойти к соседям, рассказать им обо всем и.., как это называется? Ага, взять в долю. Но где гарантия, что и они не проболтаются?
А у полиции и без того излишне много ко мне претензий. Я изучила уголовный кодекс от корки до корки, но так и не пришла ни к какому определенному выводу. Все зависит от того, что мне вменяется в вину. Хотя вроде бы пожизненное не грозит, и Бартеку тоже. А то, что я им могу не понравиться, как-нибудь переживу.
Да плевать мне, в конце концов, на то, как относятся ко мне представители нашей исполнительной власти! Главное, успеть до них. А если следят за мной и узнают, что я побывала у пани Бернацкой, не страшно. Я во время своего визита к ней очень следила за тем, чтобы ей чего лишнего не сболтнуть, так что от нее они ничего не узнают.
Проникнуть в квартиру пани Бернацкой без ее ведома и раздолбать стену? Стена капитальная, в ней проложены вентиляционные шахты, толщина стены в полтора кирпича, как минимум. Долбить пришлось бы всю ночь. К тому же тайник сделан в виде металлического ящика, так написал прадедушка, и задняя стенка наверняка самая толстая. Да и как проникнуть в квартиру старушки без ее ведома? С помощью отмычек, как это делают взломщики-профессионалы?
А что если как-нибудь стащить ключи от двери соседей, тех, что живут в бывшей бабушкиной квартире, где и находится тайник? Придумать какую-нибудь правдоподобную причину... Ну, например, у пани Бернацкой испортился телефон, я звоню к соседям и вежливо прошу разрешения позвонить от них в бюро ремонта. Интересно, где они держат ключи и где стоит у них телефон? В бюро ремонта можно дозваниваться часами, может, у соседей лопнет терпение и они оставят меня в комнате одну? Или в прихожей. Ведь ключи чаще всего держат в прихожей на столике, если не в сумке или не в кармане пальто. Могут и висеть на специальном гвоздике.
Если меня оставят наедине с ключами, уж я сумею сделать с них слепок, недаром овладевала этим искусством. И телефон испортить тоже сумею...
И я принялась думать над этим вариантом. Пани Бернацкую я в подробностях расспросила о ее соседях. Дети не опасные. Мальчик постарше, девочка моложе брата, оба в том возрасте, когда уже не интересуются чужими взрослыми. Муж с женой работают, бабушка тоже. Значит, если удастся проникнуть в квартиру в то время, когда дети в школе, а взрослые на работе, можно успеть десять раз открыть сейф.
Полдня квартира стоит пустая. Дверь они запирают всего на два замка. Легкомысленные люди.
К осуществлению операции я приступила на следующий день после разговора с пани Бернацкой и встречи с той симпатичной женщиной, которой чуть было не рассказала обо всем. Она не выдала бы меня, я чувствовала, ей можно доверять. Порядочный человек, сама не дала мне говорить, а я очень хотела посоветоваться с нею. Она права, пока никому не стоит знать...
Как всегда, пани Бсрнацкая побежала в кухню заваривать для меня чай. Я не последовала за ней, осталась в гостиной и занялась телефоном. Вилка втыкается в розетку, обычное дело, розетка держится на одном винте. Отвертку я принесла с собой, отключила один проводок. К сожалению, не удалось сделать это аккуратно, как хотелось бы, тогда ни за что не догадались бы, что проводок отключен специально. А тут любой дурак поймет, не само испортилось, кто-то руку приложил. Ладно, пока пусть так остается, а потом я сама же и исправлю, может, успею, пока пришлют монтера со станции. Розетку привинтила на место, воткнула в нее вилку.
За чаем я попросила разрешения позвонить, так как весь день не удавалось поймать заказчика, а сейчас, вечером, наверняка он уже дома. Я подняла трубку. Телефон молчал.
Пани Бернацкая очень расстроилась. Она пожилая женщина, она не может остаться без телефона, без него она как без рук! Я бы могла и завтра позвонить своему заказчику, но оставить старушку без связи с внешним миром не позволяла совесть, и я предложила сходить к соседям, позвонить от них и вызвать мастера. Если не сегодня, то но крайней мере есть надежда, что хоть завтра пораньше придет.
Мое предложение старушка приняла с благодарностью. Она очень не любила никаких дополнительных хлопот, о чем я знала, и идти к соседям дозваниваться до бюро ремонта и уговаривать этих грубиянов приехать... Нет, это выше ее сил!
Мы с пани Бернацкой вышли на лестничную площадку, я позвонила соседям, открыл мужчина, и старушка, представив меня, попросила о соседском одолжении.
Соседу было лет сорок, очень неплохо сохранился.
Как раз вторая молодость... При виде меня у него заблестели глаза. Охмурить его - пара пустяков, но уж лучше я останусь при своей телефонной концепции.
Конечно, конечно, сказал сосед, мы все знаем, что без телефона пани Бернацкая никак не может. Вот номер телефонного бюро ремонта... Номер этот я и без него знала, не было необходимости мне помогать, но сосед не отрывал от меня взгляда и не отходил ни на шаг.