Довольно рано на следующее утром начали прибывать те неутомимо блестящие частные сыщики, которые, похоже, всегда оказываются рядом, когда совершено убийство. Я немного знал их привычки и поэтому мог предположить, что могло привести их сюда. Один, вероятно, просто случайно оказался в этом районе, другой был другом доктора Тейта, а третий, возможно уже был приглашён ранее Терстоном погостить у них в доме. Во всяком случае, прошло немного времени до того, как дом, казалось, просто наполнился ими, ползающими по полу, рассматривающими через лупу окрашенные поверхности и задающими слугам самые неожиданные вопросы.
Первым на сцену вышел лорд Плимсолл. Он вылез из первого из трёх «Роллс-Ройсов» — во втором ехал его слуга, имя которого, как я впоследствии узнал, было Баттерфилд, а в третьем прибыла масса фотографического оборудования. Я в это время оказался около парадной двери и услышал, что он обратился к своему слуге. Я был сначала немного поражён его речью, поскольку она напомнила мне о диалоге, который я когда-то слышал между двумя конферансье в каком-то кабаре, и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это его естественная манера разговаривать. Он вручил мне сигару превосходного качества и предложил «расколоться» и всё рассказать. Этим я и занялся. Я подробно поведал ему о той невероятной тайне, которую предстояло раскрыть, и о неразрешимой проблеме исчезновения убийцы. Когда я закончил, он вздохнул.
— Ещё одно дело о запертой комнате, — заметил он с ощутимой скукой. — А я-то надеялся, что увижу что-то новенькое, а?
Затем он вошёл в гостиную и огляделся.
— Так вы говорите, что это произошло в комнате, которая расположена выше этой. Полагаю, никаких следов снаружи?
— Нет — сказал я, внутренне радуясь, что вчера вечером продемонстрировал достаточно сообразительности, чтобы поискать их. Затем я привёл его на арену моих поисков. Он мельком взглянул на разбитую лампочку, и отметил место, на котором я нашёл нож; затем он отошёл назад и поглядел вверх на окно. После этого он наклонился, чтобы исследовать клумбу, но не нарушил складку на своих красиво сидящих брюках. Наконец он снова отступил назад и остался стоять неподвижно, уставившись на окна над ним.
Пока он этим занимался, я изучал этого молодого человека. Я впервые услышал о нём приблизительно десять лет назад и был удивлён, обнаружив, что он, казалось, не стал старше. Но возможно среди других тайн, которые ему удалось раскрыть, был и секрет вечной молодости. Длина его подбородка, как и большинство других его черт, была чрезмерной. Но мне он понравился, потому что с того момента, как он вошёл в дом, несколько жуткая атмосфера предыдущего вечера рассеялась. Его весёлый и любознательный характер, казалось, не давал никому болезненно зацикливаться на ужасе смерти Мэри Терстон, и он побудил каждого, виновного и невиновного, проявлять приятное и нетерпеливое любопытство.
Я просто знаю по себе, что с того момента, как я встретил лорда Саймона, я перестал вспоминать ужасный момент, когда мы впервые заглянули в спальню — я даже забыл о грусти, приличествующей трауру. Я оказался полностью поглощён захватывающей тайной, которая противостояла нам. И я понял, что это справедливо для большинства людей, глубоко связанных с убийством, которое расследует прекрасный частный детектив или криминолог.
— Итак, о каких из этих окон вы говорили? — спросил лорд Саймон, когда закончил мурлыкать какую-то мелодию.
Я объяснил ему как можно подробнее всё то, что было чётко видно на приложенном плане, поскольку Уильямс и я уже выяснили назначение комнат верхних этажей.
— Так вы говорите, это была ветреная ночь? — задумчиво спросил он, когда я закончил.
— Да. Определённо.
— И вы могли слышать ветер, когда были в гостиной?
— Ну, да. Все эти деревья вокруг дома...
— Именно. И когда вы стояли у двери комнаты, наблюдая как Уильямс проводит обыск?
— Теперь, когда я об этом подумал, да.
— Хорошо. Давайте пройдём наверх.
Мы пошли по направлению к парадной двери, но лорд Саймон немного задержался, чтобы переговорить со своим слугой.
— Баттерфилд, — обратился он к нему немного извиняющимся тоном.
— Да, милорд, — ответил Баттерфилд, конечно же очень учтиво.
— Сделайте несколько фотографий. И позвоните вдовствующей герцогине и королеве-матери: скажите им, что я не смогу быть на обеде ни у одной из них.
— Очень хорошо, милорд.
— О, и… Баттерфилд?
— Да, милорд?
— У нас в автомобиле имеется коньяк «Наполеон»?
— Да, милорд.
— Превосходно.
Мы вновь вошли в дом и начали подъём наверх. Я решил находиться рядом с лордом Саймоном, пока он ведёт расследование. Его беззаботная манера, которая очевидно скрывала большую проницательность, чрезвычайно меня заинтересовала. Я задавался вопросом, какие открытия сделает он в фатальной спальне, что он сможет найти такого, что пропустили мы. Но когда мы достигли нужной двери, он неожиданно остановился.
— Эта комната, — сказал я.
— Что за комната?
— Комната, где всё произошло.
— В самом деле? Давайте поднимемся ещё немного. — Я понял, что в криминологии нельзя ничему удивляться, и стал показывать дорогу на следующий этаж. Чулан, в который мы вошли сначала, наполнил лорда Саймона энтузиазмом. «Я люблю эти старые чуланы, — заметил он. — А вы нет? Никогда не знаешь, с чем можно столкнуться, когда начинаешь в них рыться».
Его глаза обследовали комнату. Там было немного предметов: несколько старых сундуков, пара ржавых коньков, ряд немного заплесневелых ботинок и изъеденный молью коврик из леопарда.
— Очаровательно, — сказал он и прошёл к окну. Средник окна занял его внимание значительно дольше, чем я мог понять, и он вяло проследил взглядом от него до брусьев, расположенных выше.
— А теперь мы собираемся сделать нечто совершенно в духе Скотланд Ярда, — сказал он, растягивая слова. — Да. Определённо Скотланд Ярда. Но необходимо. Мы собираемся исследовать содержимое этих сундуков.
— Но послушайте, — начал я. — Я не знаю, позволит ли доктор Терстон...
Но лорд Саймон обезоруживающе улыбнулся, и я вспомнил, что криминологи свободны от таких пустяковых соображений. «Начнём, — сказал он, — вы славный малый.» Я помог ему с сундуками. Один содержал только старые куски материала, беспризорные лоскутья, части старых платьев, которые, вероятно, хранила бедная Мэри Терстон «на случай, если они понадобятся». Неважно, главное, что это опять ярко напомнило мне мёртвую женщину со всей её глупостью и добродушием.
— Чувствуешь себя скотиной-таможенником, не так ли? — сказал лорд Саймон, презрительно вытаскивая двумя пальцами вышедшую из употребления юбку.
Я кивнул. Мы скоро закончили с этим сундуком и после возвращения содержимого на место перешли к следующему. Из него сильно пахнуло камфарой, а сам он оказался нетронутым мавзолеем отверженных старых костюмов доктора Терстона: визитки и смокинг старинного покроя. Оставшиеся сундуки мы просмотрели с той же тщательностью, но не нашли ничего, что вызвало бы интерес лорда Саймона.
— Разочарование, — констатировал он. — Теперь мы должны проверить яблочную комнату.
Когда мы вошли в неё, комната показалась мне ещё более лишённой каких-либо перспектив, чем чулан, но лорду Саймону это место, казалось, понравилось.
— Прекрасный запах хранящихся яблок, — заметил он, глубоко пропуская воздух через свои точёные ноздри.
Фрукты были выложены на полу, каждое яблоко отделено от соседнего, чтобы предупредить распространение возможной инфекции. Но от двери до окна был оставлен свободный проход, приблизительно в ярд шириной. Лорд Саймон постоял, рассматривая тёмно-красные и жёлтые ряды, затем наклонился, чтобы поднять крупный оранжевый пепин.
— Недавно попортили, — сказал он и откусил яблоко с неповреждённой стороны.
Затем его глаза вновь загорелись, и он стал необычайно активным. Он снял бледно-серое пальто и аккуратно повесил его за дверью. За ним последовал красивый, пошитый на заказ, жакет, и лорд Саймон остался стоять в рубашке с запонками из «Асприз»[3].
Неприятная мысль закралась мне в голову. «Вы же не собираетесь просмотреть все эти яблоки?» — спросил я.
— Вовсе нет, — ответил он. — Просто попытаюсь «вытянуть приз на счастье» и всё. — И он пошёл среди фруктов к баку с водой, который тяжело сопел в углу.
Затаив дыхание, я наблюдал за лордом Саймоном. Неужели он обнаружит ещё один труп? Я знал, что у него была склонность к таким вещам. Но, конечно же, он не погрузил бы руку в воду вслепую, если бы искал именно это. Нет, я мог видеть по его лицу что он нашёл именно то, что ожидал. И теперь он начал вытягивать его — довольно длинный толстый канат.
Он разложил его на полу между яблоками нежно как ребёнка. На одном конце имелся узел, а на другом — железное кольцо. В длину канат был приблизительно пятнадцать футов.
— Вещественное доказательство А, — сказал он. — Несомненно, вещественное доказательство А. Когда-нибудь видели его раньше?
— Выглядит так, как будто взят из гимнастического зала.
— Гимнастический зал? Вы никогда не говорили мне, что имеется гимнастический зал!
— Я не думал, что он может иметь к делу какое-либо отношение.
— Нет, нет. Конечно же, нет. Да, несомненно этот канат прибыл из гимнастического зала. Во всяком случае, им пользовались для лазанья.
— Но...
— В Итоне я никогда не мог подняться по канату. А вы могли в…, ну, там, где вы учились?
— Да, — ответил я довольно кратко.
— Ну, давайте спускаться. Я думаю, что сейчас самое время…
— ...взглянуть на тело? — предложил я.
— Точно, сказал лорд Саймон. Но прежде, чем покинуть комнату, он очень тщательно исследовал каменную раму окна — так же, как недавно в чулане.
Мы спустились по узкой лестнице, и я постучал в двери комнаты, в которой произошла трагедия. Голос сержанта Бифа предложил нам войти. Моего опыта таких ситуаций оказалось достаточно, чтобы догадаться, какого рода приветствий можно ожидать между этими двумя конкурентами, и я не был разочарован.
— Доброе утро, Биф, — весело сказал лорд Саймон.
Сержант, казалось, ещё страдал от последствий вчерашнего посещения «Красного льва».
— Я и не думал, что вы захотите обеспокоиться таким ничтожным делом, как это, — медленно произнёс он. — Это, как говориться, простое плавание по ветру.
— Вы так находите? — спросил лорд Саймон.
— Да. Конечно, именно так. А почему бы...
— Что вы делаете здесь, сержант?
— Всего лишь ещё раз взглянул на эти пятна крови, — сказал Биф, надувшись.
Лорд Саймон повернулся ко мне. «Полиция любит кровь, — сказал он. — Удивительно, не так ли?»
Сержант не оценил шутку. Очень скоро в комнате воцарилось молчание, а Биф и я наблюдали за лордом Саймоном в работе. Он с чрезвычайной эффективностью прошёлся по каждому объекту в комнате, простукал стены в нескольких местах и исследовал камин.
— Никакого выхода, — заметил он.
Сержант Биф загоготал. «А вы что, ожидали его найти?» — спросил он.
— Нет, сержант, — спокойно сказал лорд Саймон. — Как это ни странно, не ожидал.
Затем он подошёл к платяному шкафу и после перерывания, довольно грубого на мой взгляд, одежды Мэри Терстон, вытащил два старых пляжных зонтика.
— Собираетесь выйти на солнышко и боитесь за цвет лица? — ехидно спросил сержант Биф.
— Нет. Просто интересуюсь, — ответил лорд Саймон, тщательно их рассматривая.
Наконец он отложил их и начал глупую возню с длинными шторами. Он потянул их и немного сдвинул, затем потянул назад и повторил это два или три раза.
— Славные шторы, — сказал он, выпуская их из рук.
Наконец он возвратился к туалетному столику и, к моему удивлению, наклонился над ним и принюхался к какой-то точке около зеркала. Через мгновение он яростно чихнул.
— Отвратительно, — сказал он. — Я рад, что вы этого не заметили, сержант. Это в высшей степени неприятно. Между прочим, кто в этом доме нюхает табак?
— Я знаю, что это делает Столл, — сказал я ему. — Я застал его однажды на лестничной площадке, когда он думал, что никто его не видит.
— О, — мрачно сказал лорд Саймон. — Ну, я собираюсь где-нибудь получить ланч.
Было только двенадцать часов, и, таким образом, я предположил, что у него была какая-то другая цель, чтобы покинуть нас. Но я сопроводил его вниз до двери холла.
Как раз перед тем, как я открыл для него дверь, он остановился и поглядел на небольшое окно около неё, которое выходило на переднюю часть дома. «Вы, случайно, не знаете, открыты ли эти шторы ночью?» — спросил он меня.
Я не смог ответить, но Столл, который в этот момент проходил мимо нас, сказал: «Боюсь, что о них обычно забывают, милорд. Задёргивать их — обязанность горничной, но она часто ею пренебрегает».
— А вчера вечером они были задёрнуты?
— Полагаю, нет, милорд.
— Спасибо, — сказал лорд Саймон, а затем ушёл.
"Асприз" — фешенебельный магазин галантерейных изделий и подарков в лондонском Уэст-Энде