— Как обычно пишут в романах, наступил вечер, — продолжал лорд Саймон легкомысленным тоном, которым он обычно пользовался при описании таких злодеяний, — и это был хороший ветреный вечер, в который не слышно, если кто-то возится с окнами. Вы все собрались в зале для коктейлей. И вдруг происходит неожиданная вещь. Заходит разговор об убийствах и обнаружении убийц. Довольно неудачно для нашего друга, и на какое-то время, полагаю, это вполне могло обезветрить его паруса или даже начать дуть прямо ему в лоб, если вам так больше нравится. Ему был очень не по душе этот разговор. Очень неприятная идея, что рано или поздно всё выйдет наружу. Он уже убедил себя, что придумал очень симпатичный план, но вдруг тот окажется не таким уж умным, как он полагал? Ваша беседа фактически почти спасла жизнь миссис Терстон. Возможно, в голову Стрикленда даже пришла мысль, что кто-то обо всём догадался и деликатно намекает ему, что не стоит этого делать.
Во всяком случае, он всё ещё колеблется и решает предпринять ещё одну попытку достать денег. Если, в конце концов, удалось бы убедить миссис Терстон вытащить его из ямы, в которой он оказался, то, думает он, будет весьма любезно с его стороны пока воздержаться от её убийства. Он идёт в её комнату перед ужином и снова умоляет. Но к тому времени несчастная леди уже рассталась со своими двумястами фунтами, отдав их Столлу, что случилось, по-видимому, когда она удалилась в свою комнату для обычной сиесты. Столл, когда я спросил его, когда он получил деньги, сказал очевидную ложь. Он сказал, что это произошло сразу после ланча в четверг, тогда как мы знаем от кассира, который носит на галстуке некое подобие ужасной брошки, что миссис Терстон получила эту сумму только после трёх часов. Столл выбрал время, когда, как он знал, она была в своей комнате — сразу после ланча в четверг. Но он не знал, что тогда денег при ней не было. Причина его лжи очевидна. Под нажимом он вынужден быть признать, что принял деньги в качестве «подарка», но не собирался признаваться, что он был в её комнате в день убийства. А разве вы поступили бы иначе? Чёрта с два, будь я на его месте. Неприятная вещь, это убийство. Лучше всего держаться от него подальше.
Столл был шантажистом этакого издевательского, запугивающего типа, поскольку сознательно прислонился к туалетному столику леди и взял понюшку табаку, глядя ей прямо в лицо и демонстрируя этим свою независимость. В результате, когда Стрикленд сделал свою вторую попытку получить деньги, он был разочарован. Всё, что могла для него сделать Мэри Терстон, это отдать ему или одолжить свой алмазный кулон, который он смог бы заложить за сумму, достаточную, чтобы переждать тяжёлые времена. Тот факт, что он положил кулон в свой карман, свидетельствует, полагаю, что в тот момент он оставил идею преступления. Ну, в общем, колебания опасны, и впоследствии он сожалел, что взял эту вещь.
Он знал, что Таунсенд видел его выходящим из комнаты миссис Терстон. Но когда позднее он вернулся к своему первоначальному решению, это уже не имело значения. Да ведь, в конце концов, разве он не имеет права поговорить минутку со своей хозяйкой? После одного или двух коктейлей он мог посчитать это несущественным. Он спустился к ужину, и, сказав, что сильно устал, вел себя без обычной экстравагантности, которую можно было бы ожидать от человека, замыслившего убийство. И за некоторое время до того, как миссис Терстон должна была уйти, он встал, пожелал всем спокойной ночи и пошёл в свою комнату.
Тем временем, Феллоус выполнил свою часть плана. Под предлогом обкатки двигателя днём он съездил в деревню и предупредил Майлза. И Майлз изобретательно обеспечил себе алиби, выбрав не кого иного, как деревенского сержанта в качестве партнёра в этой увлекательной игре в дартс, о которой мы уже столь наслышаны, а затем симулировал опьянение да так, чтобы несколько свидетелей помогли ему добраться домой в комнату, которую он делит с ещё одним свидетелем. Таким образом, с ним было всё в порядке.
Но когда Феллоус во время ужина вошёл в гимнастический зал, он был озадачен одним пустячком. Достаточно ли будет длины одного каната? Признаюсь, что был весьма озадачен, узнав, что имелись два каната, пока не понял, что и Феллоуса очень волновал указанный вопрос. Оценив их длину, когда они висели в гимнастическом зале, он решил, что она маловата, и взял оба. Он оставил открытым запор на парадной двери и подсматривал через небольшое окно около неё, пока не увидел, что Столл вошёл в столовую с подносом еды, после чего дворецкому явно должно было потребоваться время на сервировку. Затем Феллоус благополучно пронёс канаты через холл. Помните, Таунсенд, я спрашивал вас о том небольшом окне в холле, и Столл сказал, что шторы редко бывают задёрнуты.
Он пронёс канаты в свою спальню и прикрепил конец одного из них. Не могу сказать в точности, к чему именно. В таких деталях и он, и Стрикленд, кажется, разбирались очень неплохо. Возможно, это была балка. Если так, он проложил что-то мягкое. Никаких отметок. А когда он опустил канат, то увидел, что длины вполне достаточно и пошёл вниз в комнату миссис Терстон. Здесь он огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно зацепить конец каната, и нашёл в платяном шкафу несколько старых зонтиков. Он привязал один к другому, высунулся из окна и подцепил канат. Затем он завёл его конец в комнату, опустил раму окна, чтобы прижать его, и теперь комната была готова к приходу Стрикленда. При этом не было оставлено никакой метки или царапины в месте, где закреплён конец каната. Да, в таких деталях они были мастера, эти двое.
Затем встал вопрос об электрической лампочке. Феллоус внезапно подумал, что Стрикленд не дал ему никаких советов, как от неё избавиться. Должен ли он унести её с собой? Или оставить в комнате? Не могло ли её исчезновение свидетельствовать об участии кого-то из домашних? В принципе, он сделал самую мудрую вещь. Он рассуждал, что если бы вор прибыл снаружи и по каким-то причинам решил вывернуть лампочку, то почти наверняка выбросил бы её из окна, и именно это Феллоус и сделал, заботясь только о том, чтобы забросить её подальше на лужайку, где её падение или хлопок не услышат те, кто находится на первом этаже.
Затем он покинул комнату. Он полагал, что подготовил всё для обычного трусливого грабежа. Фактически же он поставил капкан для весьма мерзкого убийства. Он был осторожен, и всё время носил перчатки. Возможно это была рекомендация Стрикленда, а возможно, он научился действовать так, совершая кражи со взломом. Во всяком случае, он не оставил отпечатков пальцев, поскольку в таких деталях, эти двое, как я утверждаю, были большими хитрецами.
Когда он спустился вниз, то обнаружил, к некоторому разочарованию, что до следующего шага придётся ждать ещё около двух часов, и тогда от избытка энтузиазма, как я полагаю, он перерезал телефонные провода. Я не думаю, что это фигурировало в инструкциях Стрикленда, поскольку для Стрикленда было очевидно, что чем скорее на место прибудут полиция и доктор, тем лучше. Но Феллоус, у кого был опыт, но не было чувства совершенства, полагал из общих соображений, что имеет смысл задержать на некоторое время прибытие официальных лиц. Таким образом, он, как говорится, «оборвал старые связи».
К сожалению, всё пошло точно по графику. Миссис Терстон пожелала всем спокойной ночи и вошла в свою комнату в последний раз. Она обнаружила там Стрикленда. Она не увидела незнакомца в маске, который, как полагал Феллоус, будет её там ждать. Итак, всего лишь пасынок. Энид услышала, как хозяйка спросила: «Что вы хотите?» — довольно удивлённым голосом, но не слишком удивлённым. Он уже приходил этим вечером, просил и взял всё, что она могла ему дать, не рискуя вмешивать в свои дела мужа. Чего ещё он мог хотеть? Она обнаружила, что верхний свет в комнате был неисправен. Поэтому мужчина, стоящий там в полутьме, вызвал небольшое беспокойство.
Тем временем, Феллоус спокойно обеспечивал себе алиби внизу. Кто бы ни отнял у миссис Терстон её драгоценности, он, как должно было выясниться впоследствии, должен был ждать её в комнате, когда она пришла туда ложиться спать. Поэтому Феллоус сказал поварихе: «О, уже позже одиннадцати», — и, очевидно без спешки, покинул её. Это напомнило бы ей в будущем, что дело происходило позже, а не до того, как хозяйка отправилась спать. Только у него не было времени, чтобы это оказалось значительно позже.
Он, должно быть, начал волноваться в течение следующих десяти минут, когда высунулся из окна своей спальни, ожидая появления Стрикленда в окне миссис Терстон: внизу и слева от него. И страшно было представить, что же могло вызвать эту задержку и что происходило в плохо освещённой комнате ниже. И затем, когда Феллоус услышал те крики, даже человек покрепче его мог потерять голову. Но с ним такого не произошло. Он ждал, и почти тут же Стрикленд схватил канат, опустил окно, качнулся к собственному окну и исчез. Через мгновение канат был втянут и уложен в резервуар, где, вероятно, уже был спрятан другой, оказавшийся ненужным. Теперь Стрикленда и Феллоуса отделяла от миссис Терстон запертая дверь — так же, как всех вас.
Возможно, только после той ночи они поняли свою самую грубую ошибку. Они подумали обо всём: отпечатках пальцев, алиби и свидетелях, но они были не в состоянии предусмотреть удаление канатов. Это было глупой и элементарной ошибкой, но был ли на свете убийца, который не совершал глупой и элементарной ошибки? А у Феллоуса было дополнительное раскаяние, когда он обнаружил, что участвовал в убийстве. Но по очевидным причинам он хранил молчание.
Однако он хотел сделать две вещи. Нужно было избавиться от этих канатов. Эта надежда была разбита, когда на следующее утро я вытащил одну из этих поганых штуковин, а монсеньор Смит — другую. Его вторым желанием было встретиться со Стриклендом наедине и посчитаться с ним. Он не знал и всё ещё не знает, что его сознательно одурачили. Он понятия не имеет, что Стрикленд ожидает извлечь пользу из смерти миссис Терстон. Он, вероятно, думает что маскировка Стрикленда не удалась, и что Стрикленд был вынужден убить миссис Терстон, чтобы скрыть свою личность. В это время Стрикленд проявил немалые усилия, чтобы не оставаться с Феллоусом наедине. Даже когда он попросил у доктора Терстона разрешения воспользоваться его автомобилем и выяснил, что шофёром непременно будет Феллоус, у него хватило присутствие духа, чтобы убедить Алека Норриса сопровождать их. Итак, до настоящего времени он успешно избегал встречи с сообщником, и по крайнем мере с этим, я думаю, мы должны его поздравить. Потому что, хотя Феллоус и производит впечатление рискового парня, я не думаю, что он стал бы связываться с убийством, если бы чётко понимал, что делает, и не думаю, что он легко простит парня, который его в это дело втянул.
Что касается этой девушки, Энид, я совершенно уверен, она тогда она ничего не знала об этой идее, и не думаю, что она подозревает, что её возлюбленный связан с преступлением. Когда мы задавали ей вопросы, она говорила правду кроме того случая, когда мы спросили, была ли она тем днём с Феллоусом в автомобиле, и эта ложь в ответе была достаточно естественной. Возможно, кто-нибудь ещё, — он поглядел на отца Смита, — имеет основания думать, что она знала всё. Я склонен полагать, что нет.
Что касается Майлза, всё, что он знал, — это аккуратный план небольшого весёленького карнавала...
— Он подразумевает кражу драгоценностей, — вставил сержант Биф, видя моё удивление от использования лордом Саймоном этого странного слова.
— Да, он, возможно, знал даже способ, как всё должно быть проделано. Но он не имел к этому никакого отношения. Только не он. И мистер Майлз занялся самым лучшим и качественным алиби, как вы видите. Он пригласил сержанта покидать дротики с ним на пару.
«А что относительно Столла», — спросите вы. «А что относительно него?» — скажу я, вспоминая Бена Ганна и подобных парней.[53] Столл был гадким вымогателем, но он сожалеет об этом преступлении так же, как и вы, хотя и по другим причинам. Ещё через две недели его бы здесь и след простыл. Старая и опытная птичка, этот Столл. Набрал пёрышек для гнёздышка. Птицы ведь обкладывают гнёзда перьями? Будем надеяться, что да, звучит хорошо. И вот теперь случилось это проклятое убийство, и целая стая кошек стала рыскать вокруг, и он оказался перед невесёлой перспективой. Ну, хорошо, может быть лучше обратиться для иллюстрации к мышам и людям. Баттерфилд, как ты считаешь, мы не слишком ударились в зоологию?
— Фразеология вашей светлости, конечно, приняла практически биологическое направление, — серьёзно согласился Баттерфилд со своего места около двери.
— Теперь викарий. Из уважения к Баттерфилду я не буду говорить, что у него были летучие мыши в голове. Но по сути что-то вроде этого. Он увлекался пуризмом. И когда тем вечером миссис Терстон, совершенно не подозревая в нём ищейку, сказала ему, что очень любит молодого Феллоуса, это заставило его мозг буквально закипеть. Неудивительно, что он вышагивал потом в саду в течение получаса. Если бы он не услышал криков, то, возможно, проходил бы там всю ночь.
— И наконец, Норрис. Нам нет причин сомневаться относительно его довольно простого рассказа. Умеренный приступ истерии, из которого вы пытаетесь извлечь так много, достаточно естественен для парня его типа. Он, должно быть, оказался совершенно сбит с толку, когда его прервали в середине написания одного из его жутко психологически насыщенных романов чем-то вульгарным вроде убийства, и мы должны искренно ему посочувствовать.
— Ну, вот и всё, джентльмены — картина завершена. Я надеюсь, что месье Пико ещё нанесёт на неё некоторые яркие мазки, и с нетерпением жду его выступления. Тем временем... да, Баттерфилд. Ещё коньяк, я думаю.
Персонаж романа Р.Л. Стивенсона «Остров сокровищ». Был брошен пиратами на необитаемом острове, где прожил в одиночестве три года. Нашёл на острове сокровища, но не мог ими воспользоваться, так как не мог покинуть остров. Считал, что его муки посланы ему в наказание за неправедную жизнь.