— Вы спросите, что это мог быть за план. Дьявольски коварная часть всей интриги. Первая вещь, которую он понял, когда начал разрабатывать свой способ устранения мачехи, состояла в том, что ему потребуется сообщник. И первая вещь, которую понял я и, полагаю, все те, кто расследовал это убийство, было то, что такой сообщник имелся. Действительно, если отбросить нечто сверхъестественное, то чтобы сбежать из комнаты, оставить дверь запертой, не оставить следов и появиться на людях уже через две минуты, у убийцы должен был быть сообщник. И у Стрикленда был очевидный помощник, готовый на всё и всегда под рукой, — это шофёр Феллоус. Но Стрикленд не был таким дураком, чтобы посвящать Феллоуса в свой план, пока не решил, что действовать придётся именно в этот уик-энд.
Нет, он прекрасно понимал ситуацию. Несомненно, эта идея убийства мачехи задумана была давно, и во время всех своих недавних посещений этого дома он часто болтал с шофёром. Он знал историю его жизни. Он знал, что парень был в тюрьме. Он знал, что его единственной целью в жизни было выбраться из этого места с достаточным количеством денег, чтобы купить паб и жениться на Энид. Он знал, что у него была своего рода интрижка с миссис Терстон. И он решил, и вполне справедливо, что это тот человек, который нужен для его плана.
Здесь его громко прервал сержант Биф. «Я этому не верю, — сказал он, складывая руки на животе. — Я знаю молодого Феллоуса. Грубый, если хотите, и к настоящему времени уже побывал в передрягах. Залезал в дома, что уж тут говорить. Но не убийство. Я не верю этому. Он мог выбить в дартс удвоение или утроение восемнадцати столько раз подряд, сколько потребуется, и я не верю, что такой человек способен хладнокровно перерезать горло леди. Честно, не верю! Кроме того, я знаю, кто действительно это сделал».
Лорд Саймон терпеливо улыбнулся.
— Я рад слышать о мастерстве Феллоуса в играх, которые, похоже, занимает большую часть и вашего времени и внимания, сержант. Но боюсь, что здесь это не вполне уместно. Кроме того, разве я просил, чтобы вы поверили в виновность нашего молодого друга в убийстве? Следует набраться терпения, сержант. Полезно в нашей работе. И не перепрыгивайте сразу к заключению. Где мы остановились? Ах, да. В пятницу утром мы находим Стрикленда, прибывшего на станцию после недели, проведённой на ипподромах, которую можно назвать разочаровывающей, если говорить мягко. Его встречает Феллоус, которого Стрикленд в последнее время неоднократно видел вместе с девушкой, катающихся вместе в автомобиле. Это, возможно, также внесло свою лепту. Если судить по тому, что мы узнали об Энид, вряд ли её привлекала перспектива долгого ожидания и откладывания денег, чтобы они смогли пожениться и заиметь свой паб. Кроме того, нельзя ожидать, что ей нравилась ситуация, когда её парню могут в любой момент свистнуть, как собаке, призывая его к хозяйке каждый раз, когда та чувствует себя одинокой или не в настроении. Так что Феллоус, возможно, также находился вблизи критической точки.
Не уверен, что именно тогда Стрикленд сказал ему что-либо определённое. Он знал о парне достаточно, чтобы быть вполне в нем уверенным. И, возможно, он смог увидеться с ним после обеда, или даже договориться, чтобы встретиться в каком-нибудь более благоприятном месте. Трудно сказать. Но, так или иначе, у них было время для беседы хотя бы в автомобиле по дороге от станции.
Он уже уведомил миссис Терстон, что нуждается в деньгах, и она, как мы знаем, подготовила для него двести фунтов. Но здесь возникла другая трудность. Дворецкий Столл приблизительно три недели назад перехватил письмо миссис Терстон к Феллоусу. Это было глупое опрометчивое письмо, именно такое, какое могла написать такая глупая и беспечная леди. Но дворецкий счёл его достаточным, чтобы попытаться запугать её и вынудить расстаться с довольно крупной суммой. Дело в том, что миссис Терстон по-настоящему любила своего мужа, и, будучи по существу невинной душой, посчитала, что эта её глупая маленькая слабость по отношению к молодому шофёру намного ужаснее, чем показалась бы любому другому. Во всяком случае, когда Стрикленд застал её одну в течение короткого промежутка времени после ужина и спросил, подготовлены ли для него деньги, она вынуждена была ответить, что нет. Возможно, у неё не было времени или, возможно она не желала раскрыть ему причину. Я полагаю, что всё это произошло между ними в этой самой комнате и в присутствии некоторых из вас. Поспешное перешёптывание.
На самом деле произошло, скорее всего, вот что. Столл подслушал по основному аппарату, когда Стрикленд позвонил ей в четверг утром, чтобы сказать, что ему требуются деньги. И Столл услышал её обещание их подготовить. Или же Столл увидел корешок в её чековой книжке, и знал, что у неё при себе двести фунтов наличными. Или же он выбрал этот момент для последней решительной попытки шантажа чисто случайно, просто понимая, что через две недели его уже здесь не будет. Во всяком случае он почуял, что запахло деньгами, и дал понять, что намерен их получить.
Обнаружив, что он не сможет получить эту сумму, которую он намеревался удвоить, Стрикленд направился прямо к шофёру и рассказал свой план. В этом пункте он выказал в высшей степени ужасающую целеустремлённость. Он не колебался. Он сжёг все мосты и собирался предпринять решительную атаку.
Здесь лорд Саймон сделал паузу. Полный восхищения, я наблюдал, как он зажёг новую сигару, прежде, чем раскрыть нам то, чего мы ждали, сгорая от нетерпения. Он сказал нам, кто был убийцей, но его личность не была столь же таинственной, как сам способ убийства, и мне хотелось крикнуть: «Продолжайте! Продолжайте!» — в то время, как молодой человек беспечно подносил спичку к сигаре. Но он не торопился, и когда вновь заговорил, то осветил дело под новым углом.
— Когда вы думали о побеге из той комнаты и у вас был намёк, что тут замешан канат, задавались ли вы вопросом, как именно этот канат был использован? — спросил он непосредственно меня.
— Задумывался? Да я только об этом и думал, — раздражённо ответил я. — Даже если канат был подвешен с верхнего этажа сообщником, я не вижу, как это могло бы нам помочь. Я вновь и вновь повторяю, что ни у кого не хватило бы времени, чтобы вылезти на канат, закрыть за собой окно, взобраться по канату наверх и поднять его за собой до того, как Уильямс вновь открыл окно. Но даже если бы успел, он не достиг бы двери так быстро, как это сделали Стрикленд, Феллоус и Норрис.
— А что относительно скольжения вниз? — спросил лорд Саймон.
— Те же аргументы. Предположим, что кто-то был наверху, чтобы втянуть канат назад, — убийца должен был перелезть на канат, закрыть окно, соскользнуть на землю и уйти прежде, чем выглянул Уильямс, при этом канат должен быть уже убран. Я не думаю, что это возможно. Но даже если всё произошло именно так, как ему удалось не оставить следов на мягкой почве, которая идёт на шесть футов от стены? И как он вошёл снова и присоединился к нам наверху? И как его сообщник втянул канат и быстро спустился вниз? Нет. Я не думаю, что такое возможно. Фактически, — на меня внезапно снизошло вдохновение, — я не уверен, что канаты не были помещены в бак для отвода глаз!
Лорд Саймон улыбнулся. «Вы правы относительно первых двух вещей, — признал он. — ни у кого не было времени, чтобы залезть по канату вверх или соскользнуть вниз».
— Но что тогда?
— Вам, наверное, не приходило в голову, что есть и другие направления, в которых можно было перемещаться?
— Что вы имеете в виду?
— Он подразумевает, — внезапно вставил со своего кресла отец Смит, — что канат используется не только для того, чтобы позволить человеку лазать, но и чтобы раскачиваться.
— Именно так, — сказал лорд Саймон, — «раскачиваться» — это именно то слово, которое нам нужно. Стрикленд знал, что у него не хватит времени, чтобы подняться по канату или соскользнуть по канату и при этом обеспечить себе безупречное алиби, которое ему было совершенно необходимо. Но у него было время, чтобы спокойно качнуться на канате от окна Мэри Терстон до собственного окна. Все, что ему требовалось сделать, — это вывесить канат заранее из окна, которое было над его собственным, а конец поймать и спрятать в комнате миссис Терстон, — и вот его «пожарный выход» или, если вам так больше нравится, «уход от правосудия», готов. Сообщник был необходим только для того, чтобы затем вытянуть канат.
Я задохнулся. Конечно! Почему же я не подумал об этом? А Уильямс ещё говорил о сверхъестественном!
— Но Стрикленд не был дураком, — продолжал лорд Саймон. — Он был достаточно умён, чтобы понять, что Феллоус на убийство не пойдёт. С одной стороны, Феллоус не извлекал из него слишком много прибыли. Было завещание в пользу слуг, но Стрикленд понимал, что оно — не достаточный стимул для участия в убийстве. И в этом, я думаю, он был прав. Феллоус вовсе не так плох. Нет, Стрикленд подошёл ко всему этому гораздо умнее. Он просто сказал, что собирается похитить драгоценности миссис Терстон.
Это, как вы понимаете, вполне отвечало характеру шофёра. Он или брат Энид знали, как распорядиться ими впоследствии. И план Стрикленда был довольно изобретателен. «Главное, что мы должны сделать, — сказал он, — это обеспечить, чтобы никто в доме не оказался среди подозреваемых». Дверь нужно оставить запертой, а уйти через окно. Именно здесь требовалось участие Феллоуса. Но именно в этом пункте Стрикленд был вынужден подумать о некоем препятствии. Драгоценности миссис Терстон были очень ценными, и поэтому в её комнате был установлен сейф, комбинацию к которому знали только она и муж. Таким образом, Стрикленд вынужден был что-то изобрести. «Вот что я сделаю — сказал он, — я надену жуткую маску, старое пальто и буду ждать её, когда она придёт ложиться спать. Я приставлю к её лицу револьвер и заставлю открыть сейф. Тогда, если у вас будет готов канат, я смогу убежать через окно, и ей никогда не придёт в голову, что это был кто-то из домашних. И полиции это не придёт в голову, когда они приедут позднее. Они будут думать, что любой, кто ушёл через окно, и пришёл через окно, и если мы убедим их что были на виду за несколько минут до и через несколько минут после нападения, мы чисты».
И теперь следует сказать, что этот план не казался Феллоусу столь же безумным, как он может показаться вам. Во-первых, можно было быть уверенным, что миссис Терстон ляжет спать в одиннадцать. Во-вторых, очевидно, она была женщиной, которую легко напугать. И в третьих, убегая из окна, Стрикленд вполне справедливо бросал подозрения на какого-то чужака. Конечно, он должен был убедиться, что она не станет кричать, пока он не уйдёт, и в том, что она не высунется за ним в окно и не увидит, как он попадёт в свою комнату. Но это не представляло больших затруднений.
В любом случае, Феллоуса было не так уж трудно убедить, потому что его собственное участие в этом деле было нетрудным и не очень опасным с точки зрения возможного разоблачения. Всё, что ему требовалось сделать, — это втянуть канат, когда Стрикленд благополучно исчезнет в своём окне, а затем лишь получить свою долю. Это не было совсем уж неприемлемой работой для человека, который уже побывал в тюрьме для кражу со взломом.
Таким образом, всё было устроено. Во время ужина Феллоус должен был взять канат из гимнастического зала, вывесить его из окна собственной спальни, которая, как вы знаете, находится непосредственно над комнатой Стрикленда, спуститься в комнату миссис Терстон и с помощью палки с крюком или чего-то подобного втащить конец каната в её окно. Он мог просто втянуть его в комнату и прижать рамой окна. Даже если бы кто-нибудь вошёл в комнату после этого и до того, как миссис Терстон пришла ложиться спать, длинные шторы скрыли бы его.
Когда канат был установлен, Феллоус должен был вынуть электрическую лампочку, чтобы, когда пришёл Стрикленд, в комнате был полумрак. И после этого ему было нечего делать вплоть до одиннадцати, когда он должен был пойти в свою спальню и втянуть канат.
Тем временем Стрикленд, как полагал Феллоус, должен был рано уйти спать, войти в комнату миссис Терстон в своём пугающем маскировочном одеянии и ждать, когда она войдёт, заткнуть ей рот рукой, чтобы предотвратить крик, затем завязать рот, вынудить её открыть сейф, взять драгоценности, привязать Мэри Терстон в каком-нибудь месте, откуда не видно окна, вылезти на канат, качнуться на нём к собственному окну, охотно повинуясь закону тяготения, захлопнуть окно, избавиться от маскировки и быть готовым выйти из комнаты и присоединиться к всеобщей суматохе.
Феллоус нашёл эту идею блестящей. Он видел только одно препятствие в лице своего дружка Майлза. Он знал, что в этот день у Майлза был свободный вечер и что этот опытный вор-домушник сразу же окажется под подозрением. Но этого можно было легко избежать: он увиделся с Майлзом днём и велел тому организовать для себя железное алиби на вечер. Таким образом, Феллоус был совершенно счастлив.
И теперь собственный, настоящий план Стрикленда также был прекрасно готов к воплощению. Никакой маскировки просто не нужно. Маскировка способна напугать женщину, и та могла бы закричать раньше времени. Он будет ждать в комнате миссис Терстон в своём собственном, естественном и очаровательном облике, а когда она войдёт, аккуратно перережет ей горло и в полной безопасности качнётся на канате в свою комнату. Он выйдет из неё с прекрасным алиби чуть ли не раньше, чем кто-либо другой сможет достигнуть двери несчастной женщины. Впоследствии, он смог бы несколько просветить Феллоуса о реальном положении дел. К тому времени Феллоус уже увязнет по уши. Да, этот Стрикленд просто очарователен.