— Охотник должен быть осторожным, командир, — прошептал Бич. — Сейчас наша «дичь» — эта дверь. Номера квартиры я не помню. Не думал, что пригодится. Был один раз у Корня — пятый этаж, налево.
— Проще простого, — усмехнулся Князь. — Подойдем к подъезду, посмотрим, какие в нем номера квартир, и вычислим.
— Дело в том, командир, что на «блат-хату» без пароля не проникнешь. А я его забыл. Понимаешь, били меня крепко по голове. Должно быть, маленько память отшибли.
— Давай встречать трудности по мере их поступления. Вначале входим в подъезд.
Князь внимательно наблюдал за действиями бабульки, которая, держа на поводке крохотного пуделишку, манипулировала с дверью.
— Похоже, там не код, а специальный замок, который открывается, если приложить специальный ключ к контактному месту на нем.
— Пароль все равно понадобится. Но сначала надо попасть в подъезд. А как это сделать?
— Либо добыть ключ, либо войти с тем, кто его имеет.
— Пошли, командир. Вон к подъезду подгребает парнишка лет двадцати с таксой. Такса в ближнем бою не страшна, а парнишка, в отличие от бабульки, должен выдержать контакт первой степени.
Они подошли к подъезду. Один принял на себя поводок с таксой, которая довольно дружелюбно среагировала на незнакомцев, второй взял на прием юношу, сдавив ему шею двумя пальцами так, что тело его обмякло. Забрав у парня ключ, они вошли в подъезд.
Когда дверь за ними закрылась, Бич аккуратно посадил юношу на ступени, сунул в руки поводок, потрепал собачонку по голове, пожелав скорого выздоровления хозяина.
— Минут пять он так посидит. Нам этого достаточно.
Поднявшись на лифте на пятый этаж, Бич показал пальцем на железную дверь слева.
— Рискнем?
— А что нам остается делать?
Бич нажал кнопку звонка.
За дверью послышались тихие шаги двух человек, старавшихся ступать как один. Шаги у двери замерли. Очевидно, их внимательно рассматривали в «глазок».
— Кто? Кто вам нужен?
— Мне нужен… Корень, — шепотом ответил Бич.
— Здесь такой не живет, — последовал ответ.
— Я его старый «кент». Я… Словом, он мне говорил, что я должен сказать, да я забыл. Откройте, пожалуйста. Нас только двое. У нас очень важное дело. Через дверь не объяснишь, даже если мой друг здесь больше не живет, все равно откройте. Нам нужна помощь. Нам некуда деться…
— Это не мои проблемы, — послышалось из-за двери. Говорил один человек. Но за дверью явно стояли двое. А то и трое. И несмотря на кажущееся спокойствие человека, говорившего с Бичом, там, за дверью, ощущалось напряжение. Словно те, кто находились в квартире, боялись открывать: то ли опасались милиции, то ли грабителей.
Пауза затянулась.
— Я понял, что моего друга в квартире нет, — продолжал Бич. — Но может быть, есть возможность с ним связаться по телефону? Мы подождем. Я бы назвал детали, которые заставили бы вас поверить мне.
За дверью молчали.
— Поймите, я не обманываю. Я друг детства Юры Коренева по кличке Корень. Он и дал мне этот адрес. Но… У меня были трудности, — Бич коснулся заплывших от побоев глаз. — И не помню я, хоть убейте, слов, которые должен сказать.
За дверью молчали.
— Если вы друзья Корня и поможете мне, он будет вам весьма благодарен, а если не поможете, крайне огорчен…
Пауза…
И вдруг дверь распахнулась. За ней никого не было.
Но лифт, поднимавшийся снизу, остановился в это мгновение как раз на их площадке, раздумывать было некогда. Нельзя было допустить, чтобы кто-то видел, как они входили в эту квартиру. Тут дверь стала медленно закрываться, как бы давая им возможность принять решение.
Оба юркнули в оставшуюся щель, дверь захлопнулась. Лифт остановился, и кто-то вышел на площадку. Но кто это был, ни два беглеца, ни обитатели квартиры рассмотреть не успели.
Последние — потому, что были заняты нейтрализацией своих гостей. А гости — потому, что, получив по мощному удару чем-то тяжелым по затылку, упали, как кули с мукой, на пол прихожей.
— Оставить их здесь? — спросил шепотом один из обитателей квартиры.
— Не в спальню же их нести. Не известно, кто такие. Глянь, не менты ли на площадке.
Второй прильнул к «глазку», всмотрелся. Удовлетворенно хмыкнул.
— Порядок. Соседка из квартиры напротив. Все чисто.
— Оттащи их от двери, чтоб не мешали. Корень приедет через час.
К тому времени, когда в квартире появился Корень, два его «гостя» уже пришли в себя. Встреча старых друзей состоялась строго по протоколу — с объятиями, вскриками "а ты помнишь" и крутым застольем.
Только после подробнейших расспросов, нескольких звонков по «мобильному» осторожный Корень решил помочь беглецам.
— Все верно поешь, Бич, — удовлетворенно сказал он.
— Ты ж знаешь мою репутацию: даже если смертная казнь будет грозить, я не могу соврать. С детства такой.
— Люди меняются, Бич… Поэтому приходится проверять. У меня свои люди в СИЗО. Все было, как ты сказал. Вас ищут.
— Было бы странно, если бы не искали. Ты нам поможешь?
— А может, вся эта мутатень с побегом задумана ментами для того, чтобы внедрить вас в мою бригаду? — проговорил Корень.
— У тебя мания величия, Юрик, — усмехнулся разбитыми губами Бич, — мы сейчас пойдем, с твоего разрешения, в ванну. Сбросим эту «форму», и, перед тем как мыться, а хочешь — после того, чтоб не думал, что синяки и кровоподтеки на нас нарисованы, — ты глянешь, что с нами сделали менты.
Бич, а по его кивку и Князь сбросили у входа в ванную свои «робы» и предстали обнаженными перед Корнем и его кентами.
Те даже присвистнули.
— Ни хрена себе «татуировочка».
На телах Бича и Князя живого места не было…
— Фира постарался? — спросил Корень.
— Фира нас спас. Постарались другие. Там и без него мастеров немало.
— Если Фира вас спас, это хорошо. Он работает с «системой». Раз без бабок вас выпулил из СИЗО, значит, у вас есть репутация. Твоего корешка я не знаю, но готов поверить и ему. Мойтесь, смажьте раны. Там есть все, что надо — йод, марганцовка, бальзамы, кремы. Бинты не советую. Воспользуйтесь пластырем. Вам соберут одежонку.
Пока Князь мылся, Бич управлялся с бритвой, ножницами, обеззараживал раны. Пока второй мылся, первый доводил свою внешность до кондиции, позволявшей появиться на улице.
— Вот теперь совсем другое дело. Хотя с такими рожами на правительственный банкет еще рано, — захохотал Корень. Придется посидеть здесь, места хватит. Какие творческие планы?
Кенты с уважением посмотрели на своего пахана. Он умел выражаться как никто другой в их структуре. После трех ходок на зону это редко кому удается. Корень был не просто авторитетным вором. Он был авторитетом, вором в законе, и ему позволялось то, что не позволялось никому в бригаде. Он мог, если хотел, ботать по фене, а мог изъясняться высоким штилем, и ему это в равной мере, как говорится, «шло». Корень был по своему весьма органичным человеком и жил в гармонии с собой и окружающей действительностью.
— Нас ищут, — сказал Бич.
— Нас тоже, — усмехнулся Корень.
— Нам нужны надежные «ксивы».
— Не проблема. Если бы у нас не было надежных «ксив», нас бы давно нашли. Что надо?
— Паспорта, военные билеты, водительские удостоверения, разрешения на ношение оружия, трудовые книжки…
— Набросайте тут ваши пожелания, — факты биографии, места работы, условно, конечно. Желательные ФИО, звания.
Бич через пару часов стал Бобровым Иваном Кузьмичем, лейтенантом спецназа в запасе, демобилизовавшимся в результате сокращения спецотряда в Забайкальском военном округе, начальником службы охраны филиала банка «Москорос». Дружеская кличка Бобер.
Князь стал Евграфовым Юрием Федоровичем, майором спецназа, также оказавшимся в Москве после демобилизации в результате сокращения того же Забайкальского военного округа, предлагавшим свои услуги в качестве начальника службы охраны. Дружеская кличка Граф.
— Это в воровском мире кликухи не меняют. «Западло». А вам можно. А ты где хотел бы служить? — спросил Корень Князя. — Может, пойдешь в банк «Москорос»? Это моя структура. Могу тебя начальником всей службы охраны банка сделать. Нынешний не обидится, если его понижу. Он бывший капитан ОМОНа. Как зам незаменим, а как начальник, честно говоря, не тянет…
— У меня другие планы, — ответил Князь.
— Поделишься?
— Поделюсь, — вдруг решительно сказал Князь. — Мне тут Бич одну загадку загадал. Ему на прежнее место службы возвращаться нельзя. А я бы туда пошел. Только сперва кое с кем счеты надо свести.
Князь рассказал, как его подставил полковник Верестаев.
— Делов-то… Может, не напрягаться, — проговорил Корень. — Лечись, отдыхай. Мои люди его замочат без проблем.
Князь с сомнением покачал головой.
— Думаешь, будет дорого стоить?
— Думаю, дорого. Но не в этом суть.
— Что смущает? Боишься быть мне слишком многим обязанным?
— И это есть. Но не главное. Мне в прежнюю жизнь дороги нет. Так что, отслужу тебе, если про должок напомнишь, не побоюсь запачкать белый смокинг. Только я не привык долги отдавать чужими руками.
— Понимаю. Сам хочешь его заземлить?
— Хочу отомстить. Но убивать не буду. Пусть пройдет весь путь мой в СИЗО — от ментовской «пресс-хаты» до разборки с «процедурами» у Фиры.
— Мне нравится эта мысль. Хочешь его посадить? Есть план?
— Есть.
— Поделишься?
— Пойми правильно, Корень. Не думай, что я тебе не доверяю. Просто это мое дело. Мой и риск. А значит, пока помощь твоя не нужна. Бич мне поможет. Вдвоем справимся.
— Если связь с Фирой понадобится, намекните. Есть канал. Чтоб зря не светится. Когда все будет готово, дайте цинк, я распоряжусь.
Узнать адрес полковника Верестаева не составило труда. Бич приступил к работе в филиале банка и мог подключаться к информационным системам правоохранительных и охранных структур. Он познакомил Князя с Петром Павловичем Носовым, заведующим морга Института скорой помощи имени профессора Ясинского. Сюда привозили со всей Москвы и даже Московской области трупы «подснежников», бомжей, здесь неделями лежали неопознанные трупы, найденные в городе и области на местах бандитских разборок и рэкетирских операций. Словом, выбор был у Петра Павловича большой. Однако Князю пришлось раза два навестить старика Носова в его холодном подвале на улице революционера Щорса, пока тот не понял, что Князю надо.
— Позвони мне, Петр Павлович, когда у тебя будут два неопознанных трупа со свежими огнестрельными ранениями и следами изнасилования.
— Бабские?
— Что?
— Бабские трупы?
— Нет, мужские.
— Это труднее. Но попробовать можно. Ранения должны быть прижизненные?
— Разумеется.
— Это еще труднее. А изнасилование?
— Не понял?
— Это я не понял, изнасилование тоже прижизненное? Тогда ждать долго.
— Следы изнасилования могут быть и на трупе.
— Красивый расклад. Я в морге работаю тридцать лет. Первая такая заявка. Чего только добрые люди ни просили. Рассказать — не поверят. И за хорошие деньги я многим хорошим людям помогал. Но о таком еще ни разу не просили. Не любопытствую, зачем, говорю — это сложно. И значит — дорого.
— Сколько?
— Два трупа со свежими огнестрельными ранениями — по сто баксов.
— Согласен.
— Только вот со следами изнасилования проблемы…
— Ладно. Дашь мне два трупа со следами огнестрельного, остальное сам придумаю.
Через пару дней Носов позвонил:
— Hе слыхали, была разборка в Троице-Лыково, на Одинцовской, в гараже по вулканизации?
— Нет, — удивился Князь.
— Пять жмуриков, трое — местные, их забрали, а двое — то, что вам надо: никто их не знает. Два огнестрельных у каждого — в грудь и живот, и по одному контрольному в голову.
— Так трупы ж милиции нужны? А мне целые подавай, а не после того, как их патологоанатом разрежет, справку судмедэкспертизы ментам выдаст и их будут держать "на холоде", пока следствие идет…
— Мне этих жмуриков не менты привезли, а троице-лыковские «пехотинцы». Чем скорее эти трупы канут в неизвестность, тем им спокойнее. А деревня на отшибе, там если кто выстрелы и слышал, так не признается. Так что, забирай жмуриков. Не забыл? По сто баксов за каждого. Мне лишнего не надо. А уж насилуй их сам. Я не по этой части.
Возить трупы по городу, держать их в холодильниках — все это в планы Князя не входило. Трупы надо было сразу везти на квартиру Верестаева. Так что операцию пришлось проводить быстро.
На угол Петрозаводской и Первой Строительной Бич приехал на «ВАЗе» 1991 года, и не один, а с прыщавым парнишкой, постоянно хлюпавшим носиком.
— Знакомься. Большой романтик, из моего взвода охраны. Мечтает стать Аль Капоне, пока готов выполнять разные мелкие неприятные поручения. Между прочим, окончил медтехникум, и все у него с собой.
— Тогда едем, — сказал Князь.
Трупы забрали в морге часов в семь вечера. К этому времени Носов был уже «хорош» и с трудом сообразил, что от него хотят. Он провел их в глубь промозглого, насквозь промороженного склада и «выдал» два трупа. Оба были голые, прикрытые несвежими простынями. Раны на груди, животе и в голове не кровоточили, но все равно таскать голяком их было неприятно.
— Ты бы выдал нам мешки полиэтиленовые, — напомнил Бич.
Еще полчаса ушло на поиск мешков. Наконец погрузились. Один труп запихнули в пустой багажник, второй пришлось размещать на заднем сиденье рядом с прыщавым бывшим фельдшером. Похоже, это соседство его не смущало.
— Образование еще никому не вредило. Вот что значит среднее медицинское: другой уж давно сомлел бы… — ухмыльнулся Князь.
— Прости, у меня жуткий насморк, я ничего не чувствую, — сказал бывший фельдшер.
— Да и мы пока ничего не чувствуем. Почувствует полковник Верестаев, когда проснется. Думаю, к утру. К тому времени и «жмурики» оттают, дадут запашок.
У дома Верестаева их поджидал боец Бича.
— Все спокойно. Никто не заходил, никто не выхолил.
— Что делает «объект»?
— Смотрит по телевидению фильм. Кажется, «вестерн».
— Ну, сейчас будет ему «вестерн».
Предъявив привратнику удостоверения сотрудников милиции, они вошли в подъезд.
На нужный этаж поднялись втроем. Два бойца остались на стреме.
Звонить не стали. Бич вставил в замочную скважину универсальную отмычку, поколдовал немного, проделал ту же операцию еще с двумя замками, и дверь открылась.
— Хороший замок, — похвалил он, — такие вообще открыть невозможно.
— Ты ж открыл, — сказал Князь.
— Так то я. А так — невозможно.
Они вошли в тихую, наполненную домашней вонью прихожую, заглянули в гостиную через раскрытую дверь.
В кресле виднелась лысина Верестаева. Он самозабвенно смотрел на экран. На экране скакали лошади, звучали выстрелы, слышались крики раненых и умирающих.
Бич вопросительно глянул на Князя.
— Я сам, — шепотом ответил тот на вопрошающий взгляд приятеля.
Подойдя сзади к полковнику, он развел руки и силой соединил их, ударив одновременно сведенными ладонями по ушам любителя «вестернов». Не проронив ни звука, полковник уронил голову.
— Приступай, — кивнул на вялое тело полковника Бич и, подойдя к окну, подал сигнал двум своим бойцам, дежурившим у припаркованной чуть в стороне «Волге». Те открыли багажник, заднюю дверцу, вытащили мешки со «жмуриками» и, взвалив каждый по мешку на плечо, двинулись к подъезду.
Через минуту-другую они были в квартире.
— Куда?
— В спальню, бросьте их на пол, да выньте из мешков, простыни не забудьте, за них Носову отчитываться, как и за мешки. Вот так, поживописнее, чтобы было ощущение борьбы перед смертью.
— Ну, мы пошли? — спросили бойцы.
— Дa, вы свободны. Одного оставьте у подъезда. А когда мы уедем, и он свободен. Теперь твоя очередь, старина, — обратился Бич к фельдшеру.
Тот спустил брюки полковнику, достал одноразовый шприц, сделал ему укол в ягодицу, потом достал шприц с иголкой потолще и, слегка помяв член полковника, сделал вытяжку спермы. После чего впрыснул сперму полковника трупам в анальные отверстия.
— Ну, вот и все. Факт изнасилования осуществлен.
— Можно доказать, что он имел с ними контакт после их смерти? спросил Князь.
— Однозначно. Что, как говорится, усугубляет.
— Бич, надо «пальчики» оставить на «стволе». Ты выяснил, из чего убиты эти два парня?
— Элементарно. «Макаров».
— Это хорошо. Табельный «Макаров» полковника был бы здесь особенно к месту. Но сойдет и любой другой.
— Обижаешь, командир. Я добыл его табельный «Макаров».
— Трудно?
— Трудно, но не невозможно.
— Вставь ему в ладошку. «Пальчики» четкие будут?
— Четче некуда.
— Брось «пушку» на ковер. Вроде бы, ничего не забыли. А какой штрих мастера нужен на полотне?
— Я так думаю, следы выпивки, еды, курения… Не станут же не они «оргию» устраивать во время просмотра телевизора.
— Это точно. Похлопочите. А телевизор выключим. Полковника — в койку, жмуриков — на ковер, следы поживописнее, возьмите в холодильнике еду и бутылки.
— Надо бокалы к губам приставить, чтоб следочки.
— Точно! И «пальчики» на бокалах — всех троих.
— А что, для импровизации совсем не плохо.
— Ну, пожелаем успеха полковнику в СИЗО. Там его уже ждут. Туда уже малявы ушли, за что он сядет.
— Ты пострелять хотел, сынок? Постреляй на площадке и в подъезде. А потом, уже из подъезда, сделай звонок ментам — стреляли, дескать…
И адресок дай точный. В нашем деле точность — первейшее дело…