Мне-то думалось в тот момент, что я просто глупо пошутила, но Януш вскочил на ноги.
- Слушай, а это идея! С собственной мордой он не поедет, но загримированный-то, наверное, согласится! Погоди, я позвоню!
Инспектор Вольский идею одобрил. Разумеется, спящего в блаженной безопасности Альбиняка немедля же выволокут из камеры, украсят сверхпрограммной волосатостью и бородатостью, и они тоже начнут ездить, не встречаясь с Гор гоном. Меня тем более надо держать в курсе всех событий, раз я такая полезная.
Я вспомнила насчет пожарной части в Ожарове и узнала, что на шприце удалось отыскать один четкий отпечаток пальца. Собственно, пол-отпечатка, но и этого хватит. В настоящее время на ипподроме у всех подряд под любым предлогом берут отпечатки пальцев.
- Этого Гарцапского из "мерседеса" ты знаешь?
- Впервые слышу.
- А может, в лицо?
- В лицо я знаю тысячу людей. Гарцапского наверняка тоже, если он бывает на бегах. Фотографии у вас нет?
Он не успел мне ответить, потому что зазвонил телефон. Майор Вольский. Мне пришло в голову, что благодаря этой афере на бегах я стала чем-то вроде филиала столичной полиции. А что же случится, если меня не будет дома?
Майор Вольский любезно спросил, не смогу ли я приехать. Пан Гарцапский как раз стал кое-что выяснять в банке на Мазовецкой, и было бы очень хорошо, если бы я на него посмотрела. Может, я его все-таки знаю. Радиопатруль за мной сей минут приедет и моментально отвезет меня на Мазовецкую, где пана Гарцапского подольше задержат под любым предлогом.
Я выразила свое согласие, положила трубку, и телефон зазвонил снова. Мария.
- Через сорок пять минут я еду к Мете, мы так договорились. Ты тоже приедешь?
- Ясное дело. Но я буду в центре без машины, заеду к тебе, и поедем вместе. По дороге купим бутылку вина, и я смогу напиться.
- Свинья! А обо мне ты подумала?
- В крайнем случае вызовем такси. У Мети есть телефон.
Януш выглянул в окно и сказал, что машина ухе тут. Несколько нетипичная, зеленый "вольво", фальшивой бороды у меня не было, поэтому вопрос с изысканным нарядом отпал, я выскочила из дому, успев хватануть с вешалки первое попавшееся пальто.
"Вольво" оказался все ж таки полицейской машиной. Когда мы находились около площади Повстанцев, кого-то в банке по радио уведомили, что Гарцапского уже можно выпускать. С ним моментально расправились, и я увидела его, когда он выходил, лицом к лицу. Он шел к входным дверям. Я посмотрела на него, он посмотрел на меня и, чтоб я лопнула, поклонился мне! Я тоже кивнула, настолько удивленная, что он должен был решить, что принял меня за кого-то другого. Но я была уверена, что он не ошибся. На этих чертовых бегах, неизвестно уж почему, все меня знали.
- Это тот самый, - мрачно сказала я, подождав, пока он уехал.
- То есть который тот? - спросил сержант в машине.
- Тот, который выходил с Фигатом из корпуса администрации, а перед ними мчался перепуганный Тадик Лазарский. Фигат утверждает, что это посторонний человек, во что я совершенно не верю. Он знает Еремиаша. Вы это скажите майору Вольскому, а меня любезно отвезите на Дворковую.
Обратно мы ехали гораздо медленнее, среди многочисленных пробок, так что Марию мне пришлось ждать всего несколько минут. Я подошла к французской винной лавочке, купила "Кот-дю-Рон", и мы отправились к Мете.
Гонората вернулась домой за несколько минут до нашего приезда и как раз начинала накрывать стол.
- Послушайте, Метя снова велел его честить, - сказала она озабоченно. - Не знаю, может, это сотрясение мозга так на него подействовало. Он не хочет говорить почему, но очень упорствует, и мне пришлось купить шампанское.
- С тем, чтобы меня честить, придется подождать, пока напитки не охладятся, - распорядился Метя. - Может, это вы меня в последний раз так честить будете, потому что я раскололся до конца. В случае моей преждевременной кончины первым подозреваемым будет Малиновский! Он один знает, кроме полиции!
- Знает, что ты раскололся, или знает еще что-то? - поинтересовалась я.
- Насчет еще чего-то, так он вообще-то все знает, но это же служака, который по определению прикидывается глухонемым!
- Что ты говоришь? А он мне так нравился в форме! И надо же, я не использовала момент! Раз в жизни с чиновником высокого ранга...
- Так ведь ничего не потеряно! - вежливо сказала Гонората.
- Поздно. Надо было этим заниматься, пока меня никто не любил, а теперь - с концами. И что ты им сказал. Метя?
- Все! Все! Донес на друзей, предал знакомых, облаял врагов! А на этом столе не все еще есть, врагов не хватает!
- Каких врагов? - удивилась Мария.
- Врагов печени и пищеварительного тракта! Тут наконец промариновались свеколки, масенысие такие, с луковками, говорю вам, небесное ощущение для Ясное дело. Но я буду в центре без машины, заеду к тебе, и поедем вместе. По дороге купим бутылку вина, и я смогу напиться.
- Свинья! А обо мне ты подумала?
- В крайнем случае вызовем такси. У Мети есть телефон.
Януш выглянул в окно и сказал, Что машина уже тут. Несколько нетипичная, зеленый "вольво". Фальшивой бороды у меня не было, поэтому вопрос с изысканным нарядом отпал, я выскочила из дому, успев хватануть с вешалки первое попавшееся пальто.
"Вольво" оказался все ж таки полицейской машиной. Когда мы находились около площади Повстанцев, кого-то в банке по радио уведомили, что Гарцапского уже можно выпускать. С ним моментально расправились, и я увидела его, когда он выходил, лицом к лицу. Он шел к входным дверям. Я посмотрела на него, он посмотрел на меня и, чтоб я лопнула, поклонился мне! Я тоже кивнула, настолько удивленная, что он должен был решить, что принял меня за кого-то другого. Но я была уверена, что он не ошибся. На этих чертовых бегах, неизвестно уж почему, все меня знали.
- Это тот самый, - мрачно сказала я, подождав, пока он уехал.
- То есть который тот? - спросил сержант в машине.
- Тот, который выходил с Фигатом из корпуса администрации, а перед ними мчался перепуганный Тадик Лазарский. Фигат утверждает, что это посторонний человек, во что я совершенно не верю. Он знает Еремиаша. Вы это скажите майору Вольскому, а меня любезно отвезите на Дворковую.
Обратно мы ехали гораздо медленнее, среди многочисленных пробок, так что Марию мне пришлось ждать всего несколько минут. Я подошла к французской винной лавочке, купила "Кот-дю-Рон", и мы отправились к Мете.
Гонората вернулась домой за несколько минут до нашего приезда и как раз начинала накрывать стол.
- Послушайте, Метя снова велел его честить, - сказала она озабоченно. - Не знаю, может, это сотрясение мозга так на него подействовало. Он не хочет говорить почему, но очень упорствует, и мне пришлось купить шампанское.
- С тем, чтобы меня честить, придется подождать, пока напитки не охладятся, - распорядился Метя. - Может, это вы меня в последний раз так честить будете, потому что я раскололся до конца. В случае моей преждевременной кончины первым подозреваемым будет Малиновский! Он один знает, кроме полиции!
- Знает, что ты раскололся, или знает еще что-то? - поинтересовалась я.
- Насчет еще чего-то, так он вообще-то все знает, но это же служака, который по определению прикидывается глухонемым!
- Что ты говоришь? А он мне так нравился в форме! И надо же, я не использовала момент! Раз в жизни с чиновником высокого ранга...
- Так ведь ничего не потеряно! - вежливо сказала Гонората.
- Поздно. Надо было этим заниматься, пока меня никто не любил, а теперь - с концами. И что ты им сказал, Метя?
- Все! Все! Донес на друзей, предал знакомых, облаял врагов! А на этом столе не все еще есть, врагов не хватает!