Некогда убийство животного не рукой жреца и не для жертвоприношения вызвало бы целое возмущение в благочестивом городе; но теперь брамины привыкли уже видеть, как падают священные коровы жертвами аппетита их бывших победителей; базары изобилуют телятиной и говядиной, и англичане, и европейцы не стесняются открыто употреблять мясную пищу.
Вид с реки на Бенарес очень величественный, но чтобы о нем иметь настоящее представление, надо углубиться внутрь, пройти его узкие и извилистые улицы, его многочисленные лабиринты и с какой-нибудь возвышенной точки присмотреться к своеобразному виду каждого квартала. Лучшее, это не полениться влезать на минареты мечетей, но лестницы эти узки и круты, а главное, без решеток, так что довольно опасны для того, кто страдает головокружением.
Но достигнувший купола минарета бывает награжден дивным видом Бенареса. У ног его расстилаются великолепные сады, красивые площади и дивные дворцы, а вдали видны плодородные равнины, кудрявые леса и величавая река.
Тысячи небольших, но удивительно красивых особняков, в которых живут зажиточные индусы и европейцы, окружены прелестными цветниками, и почти в каждом центральное место занимает фонтан. Легкий ветерок разносит его серебристую влажную пыль на роскошные цветы и освежает их даже в знойный полдень. И все эти сады и цветники кишат пернатым населением. Тут и горлинки, и зеленые голуби пагод, воробьи с черными головками и желтыми грудками, разнообразные попугаи всех цветов и оттенков, начиная с больших ара, белых, красных, лиловых или синих, и до маленьких зеленых попугайчиков; и все это щебечет, поет, перекликается, перепархивая с ветки на ветку.
Индусских храмов в Бенаресе слишком много, и, увы, все они почти полуразрушены.
Построить храм, посадить дерево или вырыть колодец ? лучшие из поступков каждого человека, потому что, как говорят священные книги индусов, они полезны не только тому, кто это сделал, но еще многим следующим поколениям.
При владычестве браминов каждый индус должен был сделать, что мог, из этих трех вещей, это было как бы повинностью, законом для тех, кто хотел получить высокое покровительство Вишну или Шивы.
Но если постройка храма была чуть не законом, то поддерживание его благолепия и ремонт были не обязательны.
Да и вообще, в характере индусов нелюбовь к починкам и поправкам.
Нередко можно видеть, что на великолепной лестнице не хватает двух-трех ступеней, и расстояие между нижней и верхней ступенями чуть не шире метра, так что ходить по такой лестнице становится невозможным, но никому и в голову не приходит исправить ее. Если кто-либо начинает строить что-нибудь и, не докончив постройки, умирает, то наследники и не подумают довершить его дело.
На берегу Ганга есть пагода, башни которой в виде митры чисто индусского стиля наклоняются к воде, вроде башни в Пизе; история этой пагоды та же, что и всех остальных и не только в одном Бенаресе, но и во всей Индии. Дивную постройку оставили разрушаться, и все части здания, соединявшие между собой остроконечные купола, мало-помалу от времени свалились в воду.
Несмотря на ветхость этой пагоды, посетить ее очень интересно. С раннего утра жрецы уже на молитве в разных частях пагоды; некоторые из них поучают богомольцев, читая им отрывки из Вед, другие принимают приносимые жертвы в виде воды из священной реки для окропления статуй богов или цветов, а иногда и более ценные приношения.
Громадные корзины, наполненные цветами, окропленными священной водой, продаются у входа в пагоды, а пола пагод не видно под двойным слоем белых, красных и желтых цветов, что является красивейшим в мире ковром.
Во всех дворах главных пагод находятся большие быки, посвященные божественной троице: Браме, Вишну и Шиве. Эти быки разгуливают без всякого присмотра по базарам и питаются овощами с лотков продавцов.
Законом воспрещается дразнить их или мучить. За быками ухаживают, прекрасно кормят и поят, и они отличаются очень кротким характером. За мое пребывание в Бенгалии я ни разу не слышал ни о каком несчастье из-за злого быка.
А вместе с тем количество их громадно, и они переполняют деревни и окраины городов.
Иногда они отдыхают среди рисовых полей или в огородах и, разъевшиеся и ленивые, только мешают всем, но прогнать их нельзя, и индус должен терпеливо ожидать, пока священному животному будет угодно подняться и уйти добровольно. Но парии и мусульмане коротки на расправу с ними, они просто гонят их палками. А зачастую, в безлунную ночь, когда их никто не может увидать, они преспокойно уведут животное и в укромном уголке перережут ему горло и употребят в пищу, но горе им, если их накроют на месте преступления. Мусульманину уготована ненависть и масса неприятностей, а с парией церемониться не станут, даже если только заподозрят, его просто убьют.
И хотя во всей Индии быки почитаются, но все же на севере особым почетом пользуются лишь те, которые принадлежат известным храмам. Бенгалец не позволит себе убить быка, но зато он не постесняется держать его впроголодь или взвалить на него всю тяжесть работы. Но за быка, посвященного божеству, северный индус, как и южный, пожертвует собственной жизнью.
Я знал в Бенгалии одного надсмотрщика за общественными работами, которому как-то не хватило быков для подвод, тогда он велел взять двух священных быков, блуждавших поблизости, и приказал надеть им ярмо; сейчас же все индусы, работавшие у него, ушли с работ; он упорствовал и послал за париями и за мусульманами, но и те, и другие отказались явиться. Хотя он чувствовал себя неправым, но ему не хотелось показывать этого, и он взял одного из европейских рабочих, чтобы тот поехал с подводой куда следовало. В конце концов, он получил массу анонимных писем, в которых ему грозили смертью, так что пришлось вступиться властям и уладить это дело.
Истинная свобода заключается в уважении верований и предрассудков народов, которые не могут понять ни наших идей, ни наших нравов... а в особенности, если в наших верованиях и предрассудках есть немало странного.
Все животные вообще пользуются в Индии покровительством, потому что уважение к жизни во всех ее видах доходит почти до культа. Но из них есть небольшое число животных, которых почитают, как священных, и зовут их браминскими, или брама. Кроме быков, живущих при храмах, есть утки брама, голуби брама, ящерицы и змеи брама и целая серия животных, посвященных богам.
Но нельзя не упомянуть, говоря о храмах Бенареса, о толпе нищих и факиров, кишащих у наиболее почитаемых пагод. Это какое-то отвратительное сборище. Калеки, уроды, одни вследствие несчастного случая, другие добровольно из-за религиозного подвига, что окружает их ореолом святости; многим покрывающая их корка грязи заменяет одежду, другим ? длинные волосы и бороды, растущие в полном беспорядке; некоторые мажут себе мелом лицо и тело. Но не надо смешивать этих посвященных с многочисленными орденами нищенствующих жрецов, которые встречаются повсюду в Индии; жирные, упитанные, лоснящиеся от здоровья, они хорошо одеты, хорошо спят и хорошо едят, и нищенствуют лишь для того, чтобы иметь возможность добывать от верных средства для ведения ленивой, животной жизни.
При всех этих храмах есть молодые и прелестные баядерки.
В пагодах есть специально для них приспособленные помещения. Назначение баядерок ? петь и плясать перед статуями богов. Кроме того, они являются жрицами любви и, надо сказать, что этот культ у них доведен до совершенства.
Любви баядерки не купить ни за золото, ни за серебро. Она вольна в своем сердце и дарит его лишь тому, кто сумеет ей понравиться.
Любовь к европейцу считается страшным грехом, и за нее грозит суровое наказание, вплоть до изгнания из ордена баядерок и из пагоды.
Но любовь в Индии занимает первенствующее место, и там на многое закрывают глаза. Если же юная баядерка примет кое-какие меры, чтобы не слишком бросилась в глаза ее любовь к чужеземцу, то ей простят, так как индусская поговорка гласит, как и европейская: "Не пойман ? не вор".
Во всей Индии мусульманин ? портной, вышивальщик, портниха и модистка ? и европейцы всегда удивляются, что легкие и изящные работы, которые в Европе исполняются женщинами, здесь исключительно в руках мужчин, и именно мусульман. На улицах Бенареса часто можно видеть прекурьезные картинки.
На каждом шагу встречаются открытые лавочки, в которых мужчины сидят и вышивают какие-нибудь кисейные воротнички или манжеты, подрубают фуляры, шьют сорочки. Одно из самых прибыльных занятий ? это починка кашемирских шалей, и они с таким искусством заменяют потертые места новыми, что часто такие реставрированные шали продаются за новые, и самый опытный глаз не может заметить этого. Разве только шаль скоро разлезется, тогда и откроется обман. Когда-то Бенарес славился своими фабриками, но англичане сумели затмить их Манчестером и Ливерпулем. Там еще сохранилась выделка некоторых шелковых материй, восхитительного газа и кинокок (шелк, затканный золотом и серебром, вроде парчи), эта ткань продается чуть не на вес золота.
Тюрбаны в Бенаресе на редкость пышны, некоторые из них делаются вроде шарфов, вышитых золотом или серебром; другие из бархата удивительно тонкой работы. Вообще, в смысле сбыта местных продуктов, Бенарес является богатейшим складом Леванта.
Со всех концов Азии сюда стекаются алмазы, жемчуга и другие драгоценные камни, а также и громадное количество шалей, духов, красящих растений и пряностей.
Только, пожалуй, в этом городе можно еще достать некоторые из тканей Дакки, целая штука которых проходит сквозь обручальное кольцо.
Ткань так тонка и так прозрачна, что ее можно видеть лишь когда она сложена в несколько раз; знатные женщины любят украшать себя ею в своих гинекеях. На поэтическом языке Бенгалии эта чудесная материя зовется ночной росой.
Рассказывают, что один из прежних раджей Бенареса, войдя внезапно в свой гарем, спросил, что одевают его жены, отправляясь в свои купальни. Ему отвечали, что одеждой им служит ночная роса. И на самом деле, на каждой из них было накутано по несколько сотен ок кисеи из Дакки.
Цена этой материи такова: штука в сто ок стоит полдака рупий, то есть сто двадцать пять тысяч франков, и я не думаю, чтобы в Европу попал хоть один кусок такой драгоценной ткани.
В Бенаресе был последний Дурна против одного из приказаний генерал-губернатора Калькутты. Фанатизм одного города оказался сильнее, нежели целое войско, и эдикт был отменен.
Дурна ? один из старейших обычаев Индии, и прежде к нему относились с большим почтением. Вот из чего он состоит. Когда какой-нибудь кредитор не может ничего получить с богатого и влиятельного должника, или если какой-нибудь бедняк, кто бы он ни был, видит, что ему не выпутаться из когтей своего кредитора, то ему остается Дурна.
Чтобы его выполнить, он посыпает себе пеплом главу, надевает траурные одежды и отправляется на главную площадь, восклицая: "Я объявляю Дурну против такого-то!"
С этого момента он не должен ни есть, ни пить, пока он не добьется справедливости.
Если его противник допускает его умереть в таком состоянии, то толпа устраивает жертве торжественные похороны и принимает на себя месть за него.
Враг умершего объявляется народом вне закона, ему отказывают в рисе, в воде, в огне, никто не хочет с ним сноситься, он изгнан из общества, и убить его считается добрым делом, так как таким поступком уничтожается нечистое существо, а в награду за освобождение от него земли убившему его полагается меньше превращений при достижении небесного царства.
Власть этого обычая такова, что каждый, против которого объявлен Дурна, должен уступить, так как смерть того, кого он преследовал, является сигналом неминуемой смерти его самого, и, хотя бы он уехал или окружил себя самыми верными, самыми бдительными слугами, все равно, рано или поздно, его найдут дома в его кровати или где-нибудь на краю дороги с кинжалом в сердце.
Несколько лет тому назад генерал-губернатор Калькутты в интересах чистоты издал приказ, который обязывал мусульман убивать коров и быков, мясом которых они питаются, на берегу Ганга, с тем, чтобы внутренности и кровь убитых животных уносились тотчас же водами реки.
Весь Бенарес страшно возмутился ? неужели позволят неверным так осквернить священную реку... Если только это допустят, то Бенарес навеки осквернен и уже перестанет быть священным городом...
Обратились к генерал-губернатору со смиренной просьбой отменить приказ.
Его британское вице-величество даже не удостоил ответа.
Сейчас же образовываются группы, выбирают депутатов и шлют в Калькутту... Но депутация возвращается, не добившись ничего.
Тогда все население грозит губернатору объявить против него Дурну.
Тот лишь рассмеялся, но скоро пришлось мистеру Джону сдержать свой смех.