— Вы фаворит кардинала? Нет, это невозможно!
— Я фаворит! — воскликнул д’Артаньян. — Ах, мой несчастный граф! Я и теперь такой же неимущий гасконец, как двадцать два года тому назад, когда, помните, мы встретились в Менге.
Тяжелый вздох докончил его фразу.
— Однако же вам дано поручение…
— Потому что я случайно оказался в передней и кардинал обратился ко мне, как обратился бы ко всякому другому; нет, я все еще лейтенант мушкетеров, и, если не ошибаюсь, уж двадцать первый год.
— Однако с вами не случилось никакой беды; это не так-то мало.
— А какая беда могла бы со мной случиться? Есть латинский стих (я его забыл, да, пожалуй, никогда и не знал твердо): «Молния не ударяет в долины». А я долина, дорогой Рошфор, и одна из самых низких.
— Значит, Мазарини по-прежнему Мазарини?
— Больше чем когда-либо, мой милый; говорят, он муж королевы.
— Муж!
— Если он не муж ее, то уж наверное любовник.
— Устоять против Бекингэма и сдаться Мазарини!
— Таковы женщины! — философски заметил д’Артаньян.
— Женщины — пусть их; но королевы!..
— Ах, бог ты мой, в этом отношении королевы — женщины вдвойне.
— А герцог Бофор все еще в тюрьме?
— По-прежнему. Почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что он был хорош со мной и мог бы мне помочь.
— Вы-то, вероятно, сейчас ближе к свободе; скорее, вы поможете ему.
— Значит, война?
— Будет.
— С Испанией?
— Нет, с Парижем.
— Что вы хотите сказать?
— Слышите ружейные выстрелы?
— Да. Так что же?
— Это мирные горожане тешатся в ожидании серьезного дела.
— Вы думаете, они на что-нибудь способны?
— Они подают надежды, и если бы у них был предводитель, который бы их объединил…
— Какое несчастье быть взаперти!
— Бог ты мой! Да не отчаивайтесь. Уж если Мазарини послал за вами, значит, он в вас нуждается; а если он в вас нуждается, то смею вас поздравить. Вот во мне, например, уже давно никто не нуждается, и сами видите, до какого положения это меня довело.
— Вот еще, вздумали жаловаться!
— Слушайте, Рошфор, заключим договор…
— Какой?
— Вы знаете, что мы добрые друзья.
— Черт возьми! Эта дружба оставила следы на моем теле: три удара шпаги.
— Ну, так если вы опять будете в милости, не забудьте меня.
— Честное слово Рошфора, но с тем, что и вы сделаете то же.
— Непременно, вот вам моя рука.
— Итак, как только вам представится случай поговорить обо мне…
— Я поговорю. А вы?
— Я тоже. А ваши друзья, о них тоже нужно позаботиться?
— Какие друзья?
— Атос, Портос и Арамис. Разве вы забыли о них?
— Почти.
— Что с ними сталось?
— Совсем не знаю.
— Неужели?
— Клянусь, что так. Как вы знаете, мы расстались. Они живы — вот все, что мне известно. Иногда получаю от них вести стороной. Но где они, хоть убейте, не могу вам сказать. Честное слово! Из всех моих друзей остались только вы, Рошфор.