Лисе. Карен, милая моя Карен!
(Уходят направо.)
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Через некоторое время. Справа выходит Кампе, босой, в потемневшей, волочащейся по полу одежде. Мокрые волосы свисают на лоб. Быстро идет к двери в левой стене.
Ханс (снаружи). Отец, постой!
Кампе. Я только переоденусь.
Ханс. Постой же!
(Вбегает в комнату.)
Ну то о чем мы говорили прежде, чем все это случилось, — обещай мне теперь!
(Обнимает отца.)
Кампе. Ты весь вымокнешь, мой мальчик!
Xанс. Так обещаешь, старина?
Кампе. Попробую.
Занавес
Кабинет в доме генерал-директора на берегу моря.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Рийс, фру Рийс, Фредерик.
Рийс стоит у большого письменного стола посредине комнаты, просматривает какие-то документы, карты: часть из них складывает в саквояж, время от времени подходит к большому стеллажу, что-то ищет там.
Рийс. В жизни не все получается так, как в книгах и в юношеских мечтах. Мало кто, например, женится по любви.
Фру Рийс (за вышиванием). Милый Рийс, но ведь мы-то и в самом деле поженились по любви.
Рийс. Мы, дорогая, староваты уже о любви разговаривать.
Фру Рийс. Староваты? Будто есть возраст, чтобы поздно было говорить о любви! Вот чтобы чувствовать любовь... да, бывает.
(Вытирает глаза.)
Рийс (Фредерику). Коль скоро девушка все-таки уезжает, то вся эта история должна закончиться, мне кажется, — Боже, какая нелепость!
Фредерик (стоит вполоборота к отцу, держа за концы рейсшину). Я не знал до конца, как я люблю ее. И вот она уезжает, и мне кажется, что я этого не вынесу.
Рийс. У кого не случалось подобных историй...
Фру Рийс. Нет, Рийс, не надо так говорить.
Рийс. Я не говорю о нас, милая; в нашей жизни всегда есть некое упорядочивающее начало, направляющее нас на верный путь, если мы сбиваемся с него. Наши отношения, царящее у нас обоюдное согласие... Ты думаешь, я был бы тем, что я есть, если бы не смирял свои страсти?
Фру Рийс. Но уж одной-то страстью человек должен обладать, Рийс, — страстью к добру.
Рийс. Совершенно верно, милая, но для Фредерика добро — это его будущее. Он должен со страстью — здесь это слово поистине подходит — заботиться о своем будущем. Общественное положение его отца — уже само собой для него ступенька вверх. Теперь пусть сам стремится выше.
Фру Рийс. Не всегда в этом счастье, дорогой Рийс.
Рийс. Нет, не всегда. Но горе тому, кто пренебрег этим! Ведь пренебречь этим, в сущности, значит изменить своему назначению.
Фру Рийс. Наше назначение, дорогой, удостоиться вечной жизни за гробом.
Рийс. Именно так. Но потому-то и нет греха в том, чтобы быть насколько возможно счастливым и здесь, на земле.
Фру Рийс. Верно, но ведь тогда мы должны следовать лучшим побуждениям сердца, дорогой!
Рийс. Мать права. (Встает и начинает расхаживать по комнате, проходя мимо сына.) Эта история для тебя балласт, мой мальчик.
Фру Рийс. Она ведь на самом деле хорошая девушка, и я думаю поэтому, что и мы, родители, ничего не можем иметь против нее. Не так ли, Рийс?
Рийс. Я, конечно, ничего не говорил твоей матери о… Разве ты, милая, не согласна со мною в том, что Фредерику не стоило бы теперь связывать себя?.. Он должен сберечь свое сердце для более возвышенных порывов.
Фру Рийс. Я хотела бы познакомиться с нею.
Рийс (снова проходя мимо сына). Упаси бог! Я не считаю, что мы можем принимать такое близкое участие в этом деле, мать. Она вскоре уезжает за границу...
Фру Рийс. Бедняжка! Куда же она едет?
Рийс. В Америку, к каким-то родственникам.
Фру Рийс. Ну, а если у Фредерика и впрямь настоящее чувство, тогда как?
Рийс. Пусть он его проверит! Разве ты со мной не согласна?
Фру Рийс. Согласна вполне. Ибо сказано: «Испытай сердце свое». Боже, как это верно!
Фредерик. Отец, мне хотелось бы поехать с тобой и поговорить обо всем поподробнее.
Рийс. Так пожалуйста!
Фредерик. Тогда, если ты согласен, я сейчас же соберусь, ладно?
Рийс. Но разве Хольсты не устраивают на днях пикник? Я знаю, что уже арендован пароход.